Как и ожидалось гарнизон в монастыре остался, человек сорок, но половина этого числа это монахи и монашки, остальные это пехотинцы и пара мечников. Для обороны монастыря, контроля территории и охоты на партизан хватало семи десятков бойцов, а многочисленные священники и монашки обеспечивают относительную лояльность населения, постепенно повышают лояльность местных жителей, искореняя инакомыслие и проводят благословления на отрядах. Но мне повезло с тем что я со своими людьми разбил солдат церкви по частям, и теперь только добью остатки. Но тут есть проблема — имеющиеся священники, все скопом способны настолько усилить пехотинцев, что они стали бы проблемой даже для живодёров.

И какой вывод? Действовать нужно стремительно, не давая монасям времени на молитвы. Так что скоро мы все подкрадывались к входам в монастырь, стараясь не попасть никому на глаза. На пролом, через двери пойдут еретики возглавляемые братом в ереси, они со своими массивными щитами смогут играть от обороны, а брат в ереси сыграет роль их командира. В окна запрыгиваем я, Муфаса, и мстители во главе с Отто, а следом чёрные лесники с браконьерами. Задачи наших стрелков были в подавлении лучников врага, и обстреле вражеской пехоты в спину. Мы же с мстителями должны были пленить как можно больше монахов.

Начало схватке положили еретики с воином скверны, которые начали с помощью импровизированного тарана (бревно что лежало во дворе монастыря) выламывать закрытые двери. Лесники ожидавшие хода противника быстро угомонили самых деятельных стрелков из числа пехотинцев, которые хотели пострелять по еретикам из окон.

Едва раздался треск ломающейся древесины, как начался ещё и наш штурм через окна. Выбиваю ставни ударом эфеса и запрыгиваю во внутрь помещения, после чего бегу вперёд. Напротив меня упал на все конечности спешащий Отто, и дальше всё понеслось!

Бегу с тыла на небольшое построение разумных стоящих лицом к наполовину выломаным дверям сквозь которые с кличами забегали и создавали пусть и не слишком надёжную, но всё же стену щитов. У противника имелся уже готовый строй в котором первый ряд занимали мечники и пехотинцы, во втором были семеро оставшихся лучников, а уже за ними стояли две шеренги из священников и монашек которые в слух истово молились.

Первым передо мной оказался священник с бритой макушкой по которой и получил эфесом, что-то почуяв ко мне поворачивается монашка, на лицо то ещё ископаемое! Её глаза расширились, а рот раскрылся для крика, и я резким движением вгоняю острие клинка в её грудь. Пинком сталкиваю тело со своего меча, и толкаю плечом в спину ещё одного священника, отчего он не ожидавший подобного падает лицом на пол, правда успевает выставить руки, и получает от меня пинок в голову.

Мимо меня свистят стрелы, и я спешу напасть на вражеских стрелков и пехоту… уже только пехоту — лесники лучников уже прикончили. Вот только рукопашники светлых начали отжигать не по детски — вдесятером уверенно теснили почти вдвое больший отряд еретиков. Вот что значит получить кучу благословений от священников.

Сбоку от меня раздались мужские вопли полные удивления и страха, а также женский визг, будто этих дамочек уже насилуют. Тц, торопятся молодухи, торопятся! У меня тут вменяемые люди с кое-какой дисциплиной, а не дурные гоблины или обожравшиеся мухоморов викинги, чтобы прямо в бою насиловать! Вот после боя, в безопасном месте, да с вкусной едой и винцом, разложить монашек — милое дело! Что? До своей оцифровки я играл за разные фракции, и взятую на себя роль всегда нужно играть до конца! Тем более я таким образом изменил своё отношение ко многим вещам, особенно к рабству. Во всяком случае работорговля позволяет мне избегать резни среди мирного населения неподконтрольных мне рас.

Пока эти мысли проносились в моей голове, я краем глаза увидел, что мстители начали лишать сознания священников и пытаться скрутить визжащих баб в рясах. Те из монашек, что помоложе да достаточно сообразительные даже кинулись бежать, но кто же им это даст? Тем более парни точно знают что такое право победителя!

Мои же руки при этом рефлекторно нанесли рубящий удар в район поясницы ближайшего ко мне пехотинца, который стоял ко мне спиной. Он с криком падает на пол, а стоящий рядом с ним мечник в этот момент коротким выпадом пробил горло сражающегося с ним еретика и повернулся ко мне, после чего занимает боевую стойку.

Понятно, меня ждёт бой против противника с щитом и мечом. Кто же победит? Если не буду тупить и выпендриваться, то однозначно я! Провожу обмен ударами, и недовольно шиплю сквозь зубы, разрывая разделяющее меня с этим мечником. Неплохо его усилило благословениями, с таким противником одной грубой силы будет мало — нужны будут финты и хитрости.

Подскакиваю к противнику, чтобы нанести ему сверху вниз удар мечом. Мой меч принимается на верхний край щита, который немного опускается, примерно немного ниже чем уровень подбородка. И теперь быстро, чтобы не получить в ответ выпад клинка в живот, бью правой ногой по щиту снизу, и это средство защиты подскакивает, входя противнику в рот и выламывая ему зубы. После этого, он ошеломлённый таким вот моим ходом, делает пару шагов назад тряся головой и роняя изо рта зубное крошево.

Подшаг вперёд и провожу рубящий удар в шею, от этого удара мечник не смог защититься. Оглядываюсь по сторонам, обнаруживая что противники закончились — лесники и мстители быстро перебили их ударом в спину.

Проверяю своих бойцов на тему потерь и едва не начинаю материться в слух — светляки успели положить восьмерых еретиков, и это при идеальных условиях атаки! Атакующих рукопашников было вдвое больше чем у противников, атака с флангов, плюс стрелки… и несмотря на это накачанные благословениями солдаты нанесли нам заметные потери. А если бы мы пошли тупо в лоб? Какие тогда были бы потери? Скольких бойцов я бы не досчитался?

Пнув пару раз со злости ближайшего ко мне священника, даю команду обработать раны и заняться сбором трофеев. А среди выживших еретиков хватает раненных, хоть ранения и лёгкие, но вести их сегодня в бой уже не получится. Пока шла перевязка раненых я занялся осмотром пленников.

В плен к нам попало восемь священников и семь монашек, лучников и рукопашников разозлённые бойцы в плен не брали. В общем неплохо, со священниками долго возиться не придётся, на них у меня планы, а монашки… Для них предназначено стать на ближайшем празднике развлечением для всех желающих.

Но не отвлекаемся — приказ чернокожим охотникам и несколько из них метнулись на место нашего лагеря и проконтролировали, чтобы обращенные в рабство сатиры доставили в здание монастыря наши припасы. Пока суть да дело, начался обыск монастыря на тему добычи. Нашлись казна, продукты, некоторое количество редких ресурсов, и множество вещей обихода.

С деньгами всё было весьма недурно — 15 000 золотом, лежащие в сундуке и явно готовые к отправке в форт. Не менее важными были продукты питания и различная мелочёвка для обихода, но были и другие нужные вещи, ценность которых для меня на данный момент была запредельная. Телеги. И кони. Точнее три телеги и десяток лошадей в конюшне. Учитывая, что моя вылазка ещё не окончена, ожидаются довольно обильные трофеи, и бросать большую их часть, просто из-за ограниченной грузоподъёмности моих бойцов было бы жалко.

— Господи-ин… а почему мы не забираем вино? — к моему удивлению сатир-виночерпий был первым из пленников пожелавший со мной заговорить.

— Какое ещё вино? Мои люди всё выгребли, но вина в этом монастыре не нашли!

Сатир же вместе со своими сородичами аж начал приплясывать на месте от нетерпения. Оно и понятно, все взрослые сатиры поголовно являются теми ещё алкашами. А заодно прекрасными виноделами.

— Но я видел примыкающий к монастырю виноградник! Я видел небольшую винодельню! Я… я чую запах вина! Оно там! — козлик ткнул пальцем в одну из стен.

— Отто, проверь!

Оборотень недовольно морщась добрался до показанной стены и простучал её, старательно при этом прислушиваясь.