Он приближается ко мне. Блестящие карие глаза полны желания. Он подходит прямо к кровати, ладони его ложатся на мое лицо, а я обнимаю мужчину, чувствую твердые мышцы спины.

– Рокси.

Имя он произносит низким, рокочущим голосом, и веки его медленно опускаются.

Мигом позже он целует меня, целует так, словно он – утопающий, а я – воздух. Целую его в ответ. Не могу иначе. Я не забыла, как прекрасно он целуется, целуется так, будто – я его собственность. Хотя с чего бы?

А я не против. Знаю, что должна бы. Но все, о чем я могу сейчас думать, это о том, что мужчина этот, наверное, трахается не хуже, чем целуется, и что я бы не возражала выяснить это наверняка.

Смотрю на него, и сердце мое неистово колотится. Кажется, я не могу дышать, и в груди возникает боль, которая кажется мне счастьем, хотя я никогда не знала, что счастье причиняет боль.

Он ищет мои глаза.

– Моя Императрица. Моя жена.

А потом, будто не владея собой, наклоняется и целует меня снова. Губы его грубые и жадные. Эти губы уносят меня в открытое море. Я тону в поцелуе, наслаждаясь его вкусом, вкусом вина.

Он накрывает меня своим телом, прижимает к кровати, и я ахаю, хотя рот мой закрыт его ртом; каждое его движение возбуждает меня.

Прерываю поцелуй. Кажется, губы уже припухли. Ищу глаза Мемнона.

– Я… скучала по тебе, – выдыхаю.

Но нет, я не это хотела сказать. Да?

Он улыбается, показывая острые клыки.

Наклоняется снова, словно собираясь поцеловать меня еще раз.

И когда его губы застывают в волоске от моих, он говорит:

– Я не верю тебе.

Он наваливается на меня, вызывая всевозможные непристойные желания. У меня перехватывает дыхание, но я в замешательстве.

Что-то тут не так, но что?

Я знаю, что сказала что-то не то, и он дал неправильный ответ, но он все равно на мне, и мои руки все еще ласкают его спину, а его бедра плотно прижимаются к моим, слегка елозя.

Он снова сдвигается, губы его скользят по моей щеке, касаются уха.

– Но я скучал по тебе. Я так чертовски скучал, маленькая ведьма.

Он отрывается от моего уха, целует подбородок. Глаза его вновь коварно сверкают, а губы кривятся в улыбке. Вид у него зловещий – но отчего-то в то же время и сексуальный.

Рука его ползет к моей талии.

– Позволь же мне показать, как я скучал, – говорит он, комкая ткань моего платья.

Он задирает мою юбку все выше и выше, обнажая ноги. И все это время смотрит на меня, словно подначивая остановить его.

Я не останавливаю.

Я полна любопытства и желания.

Охаю я лишь тогда, когда юбка оказывается выше талии, а рука Мемнона ложится на внутреннюю поверхность моего бедра.

– Неужели время, проведенное в разлуке, сделало тебя застенчивой, моя царица?

Вторая его рука падает на второе бедро, и он бесстыдно раздвигает мне ноги. Только теперь взгляд его отрывается от моего лица. Он будто пожирает глазами мою обнаженную плоть.

Жар приливает к моим щекам.

– Мемнон.

Я унижена. Я возбуждена. Я не знаю, что делать, но чертовски уверена, что слишком заинтригована, чтобы прекратить это.

Мемнон одаривает меня очередной волчьей ухмылкой.

– Повтори мое имя еще разок точно так же, маленькая ведьма. – Он вновь сверлит меня взглядом. – Мне нравится слышать, как дрожит твой голос.

Сглатываю, и он, должно быть, замечает это, потом что теперь переключает внимание на мое горло.

– Мемнон, – повторяю я, и звучит это как мольба.

Только вот не знаю о чем.

Его руки на моих бедрах напрягаются.

– Хорошо, любимая, – хвалит он меня. – Очень хорошо.

Мужчина вновь наклоняется, точно собираясь меня поцеловать. Но на этот раз рот его тянется совсем к другим губам.

Я даже не успеваю встревожиться.

– Мемн…

Задыхаюсь, когда его горячие губы впиваются в мое лоно, почти обжигая чувствительную плоть.

Мои руки находят его голову, мои пальцы путаются в его жестких черных волосах. Пытаюсь оттолкнуть его, но издаю стон.

Наверное, это незаконно, но как же это здорово. Не понимаю, что именно происходит, и думаю, что должна это остановить, но не хочу останавливать.

В голове полный бардак.

Пытаюсь оттолкнуть его снова, и Мемнон прекращает целовать меня – но только для того, чтобы негромко рассмеяться, опаляя жарким дыханием мою кожу.

– Отвергаешь мои поцелуи, жена? – говорит он. – Как это на тебя не похоже.

Грудь моя поднимается и опадает – я смотрю на него поверх собственного тела.

– Я не…

Я собиралась сказать: «Я не твоя жена». Но все тело мое ломит и ноет, разум в замешательстве – так, может, все-таки?.. Хотя это ведь не может быть правдой, верно? Или?..

Поэтому я лишь спрашиваю:

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что скучал по тебе и хочу заново познакомиться. А ты правда хочешь, чтобы я остановился?

После его слов воцаряется тишина. Я смотрю на него. В мерцающем свете ламп шрам на его лице особенно заметен.

Не сдержавшись, слабо качаю головой.

– Хорошо, Рокси, – вновь хвалит он.

Я напрягаюсь. Из-за произнесенного им имени. Оно не мое. Не мое?

Но, вновь ощущая на себе его сочные губы, перестаю думать о чужих именах и мотивах Мемнона и вообще обо всем, что волновало меня недавно, обо всем, кроме того, как же чертовски приятно то, что он делает.

Руки Мемнона соскальзывают с моих бедер и переползают под мои ягодицы.

Вновь запускаю пальцы в его волосы, постанывая от ощущений, которые он пробуждает во мне.

Поцелуи Мемнона делаются грубее, рот его скользит вокруг моей щелки. И вдруг язык его проникает в меня.

Я вскрикиваю, извиваюсь под ним.

Мемнон глухо рычит и стискивает меня крепче.

– Ох, какая же ты вкусная, маленькая ведьма. Не хочется уходить. Никогда.

– Тебе никогда не придется, – безрассудно, почти бессмысленно выдыхаю я.

Он набрасывается на меня с необузданной яростью, бицепсы на его руках бугрятся, татуировки ходят ходуном, он стискивает мою задницу, я безудержно трусь о его лицо, и он издает одобрительное фырканье, как будто ему и впрямь чертовски нравится, как скверно я себя веду.

Дыхание мое становится прерывистым, я взлетаю все выше, выше, я приближаюсь и…

– Моя царица вот-вот кончит? – голос Мемнона раздается у самой моей киски. – Потому что, – он присасывается к клитору, и я снова вскрикиваю, – если так, – еще разок, – тогда мне придется…

Он тянется к чему-то, и…

ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ-ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ…

Резко открываю глаза.

Я вся в поту, грудь бурно вздымается.

Великая Богиня, так что это, просто эротический сон? С Мемноном Проклятым в главной роли?

Ощущаю волнение и странное смущение. И похмелье. Тьфу. Корчу гримасу. На языке привкус вчерашнего алкоголя и скверных решений.

ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ-ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ…

Жужжание телефона отвлекает меня от раздумий. Наверное, именно оно и разбудило меня.

Протираю глаза одной рукой, другой нашариваю на своей тумбочке – нет, погодите, на тумбочке Сибил – телефон.

Замираю.

Великая Богиня, мне снился эротический сон в комнате Сибил? В ее постели? Пока она спала рядом?

Убейте меня немедленно, положите конец моим унижениям.

ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ-ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ…

Задеваю телефон, смахиваю его на пол.

– Черт, – ругнувшись, свешиваюсь с кровати подруги. Желудок переворачивается, и, подхватывая телефон, я едва сдерживаю тошноту.

За моей спиной потягивается Сибил.

– Да выключи ты его к черту, – стонет она.

Злобно смотрю на телефон.

Клянусь, если это спам, я…

Мысль обрывается, едва я читаю имя вызывающего абонента: Ковен Белены.

Принимаю вызов так поспешно, что чуть не роняю телефон снова.

– Да? – выдыхаю почти беззвучно.

– Селена Бауэрс? – интересуется женщина на другом конце линии.

Откашливаюсь.

– Да, это я.

Стараюсь, чтобы голос не выдавал возбуждения и похмелья. А сердце уже мчится галопом. Зачем кому-то из школы звонить мне?