Поэтому я осторожно влезаю в шлюпку и выдавливаю еще немного магии, чтобы переправиться через реку.

Уже у противоположного берега я соображаю, что понятия не имею, где находится разбившийся самолет и как мне добраться до него.

Чертовы чары.

Закрываю глаза, щиплю переносицу.

Через минуту начинается дождь.

Да, сегодня мироздание определенно ненавидит меня.

Поисково-спасательный отряд находит меня на следующий день, примерно в двадцати милях от места крушения, в каком-то отдаленном северном уголке Перу. Еще два дня уходит на то, чтобы выбраться из Южной Америки и вернуться в Штаты. Все это – сущий логистический кошмар, и личный аспект тут ни при чем. Еще мне приходится уговаривать родителей не прерывать их продолжительный отпуск в Европе ради того, чтобы помочь мне.

Но вот я наконец отпираю дверь своей квартиры и включаю свет. Нерон опять проскальзывает вперед, запрокинув морду; ноздри его раздуваются, втягивая запахи моего жилища.

Бросаю сумки в прихожей, делаю пару шагов и плюхаюсь на кровать.

И просто лежу, потому что тело мое не желает двигаться.

Секунду спустя постель прогибается, потому что на нее запрыгивает Нерон. Представить не могу, как же ему тяжело. Пантеры не созданы для того, чтобы их вытаскивали из джунглей и заставляли летать на самолетах (а это совсем другая история, включающая усиленное применение магии) и жить в домах. Его запихнули в мир людей, и мне стыдно за мою роль в этом деле.

– Прости, – шепчу ему тихо, протягивая руку, чтобы погладить пантеру по носу.

Нерон жмурится и издает глухое ворчание. Это не мурлыканье – вчера я узнала, что пантеры не мурлычут, – но этот звук определенно выражает радость.

Мне от этого не легче.

Продолжаю рассеянно гладить зверя.

– Как думаешь, могу я просто взять и проваляться тут целую вечность? – интересуюсь у него.

Взгляд Нерона невыразителен.

– Хотелось бы думать, что это означает «да», но ты у нас, скорее, не «милый друг», а «честный друг», поэтому я склонна предположить, что это «нет».

Вздыхаю.

В ответ Нерон потягивается на моей кровати, спихивая меня к самому краю.

– Ой, да ладно. Придется научиться делиться, – говорю.

Он пристально смотрит на меня.

Толкаю мощное тело. Нерон рычит.

– А ну прекрати. Смирись. Пока не сможешь платить аренду, командовать тут буду я. А теперь проваливай.

Чувак ни с места.

– Хочешь, чтобы я превратила тебя в попугая?

Теперь мой фамильяр неохотно отодвигается.

Устраиваюсь на кровати поудобнее.

– Просто чтоб ты знал, это соглашение теряет силу, когда меня навещают парни.

Нерон фыркает, и, сдается мне, звучит это как насмешка. Как гребаное издевательство. Как будто этот первый попавшийся котяра из джунглей – который, скорее всего, никогда не общался с людьми – не может даже вообразить себе ситуацию, при которой в моей постели окажется мужчина.

– Я могу приводить парней, – говорю, и даже для меня самой звучит это так, будто я защищаюсь или оправдываюсь.

Пантера фыркает тише, но все равно недоверчиво.

Ну и козел же мой фамильяр.

– Я намерена игнорировать твое неверие в ме-ня, – заявляю.

И сползаю с кровати.

– Ладно, помрем, тогда отоспимся. – Топаю на кухню. – А сейчас нам нужно немного кофе, немного еды, немного музыки. – Разминаю пальцы, хрустя костяшками. – И вступить в Ковен.

Вооружившись кружкой кофе, пакетом с печеньем для себя и несколькими размороженными куриными грудками для Нерона, сажусь перед ноутбуком и печатаю отчет о путешествии по Южной Америке.

Упоминаю о своих первоначальных планах касательно магического квеста, потом описываю крушение самолета. Рассказываю о бестелесном голосе, звавшем меня, и о том, как, следуя на зов, я нашла своего фамильяра. Слова так и сыплются из меня. Единственное, о чем я умалчиваю, так это о главном: о том, как обнаружила и освободила древнего супера. И не только потому, что сомневаюсь, что мне поверят, но и потому, что потом мне придется объяснять, почему я выпустила зло и где он сейчас. А ни на один из этих вопросов ответить я не могу.

Как раз вношу в отчет последние правки, когда звонит телефон. Смотрю на определитель номера. Сибил.

Подношу трубку к уху:

– С каких это пор мы звоним друг другу? Разве я не говорила много раз, что моя необщительная задница предпочитает переписку?

– Ах, моя добросердечная лучшая подруга, – щебечет Сибил. – Я же знаю, что ты скучала по моему голосу.

– Я всегда по тебе скучаю, – честно говорю я.

– О, Селена, я тоже тебя люблю, детка. А звоню я на самом деле для того, чтобы убедить тебя прийти на праздник урожая Белены.

Конечно, именно поэтому она и звонит. Мне куда труднее отказать ей по телефону, чем в тексте.

– Это только для членов Ковена, – говорю я на тот случай, если она забыла.

– Ой, да ладно, мы обе знаем, что после всего, через что ты прошла, тебя непременно примут.

Погодите, мы что, уже беседовали с Сибил?

Лихорадочно шарю в воспоминаниях и смутно припоминаю, что говорила с ней из аэропорта Кито, когда связывалась с семьей и друзьями, чтобы убедить их, что со мной все в порядке. Сообщение о той авиакатастрофе было во всех новостях, даже международных. Важное событие.

– Итак, – прерывает мои размышления Сибил, – ты придешь на вечеринку?

Конечно, я хочу туда пойти. Просто… просто не хочу чувствовать себя лишней. Это моя третья попытка вступить в Ковен, и с учетом того, что осенний семестр у них начинается в конце следующей недели, все выглядит не очень хорошо. Я чувствую, что начинаю вызывать у людей жалость.

Жую нижнюю губу, открываю календарь на ноутбуке.

– Когда?

– В эту пятницу.

Через два дня, значит; сильно сомневаюсь, что к этому времени я узнаю, удалось ли мне пройти.

– Я устала. Я только что вернулась.

– Пожа-а-а-алуйста, – ноет она. – Там будет Стая Марин. И маги из Кущи Ламинарий.

Теперь она соблазняет меня встречей с горячими оборотнями и волшебными чуваками.

– Не знаю, – говорю я, все еще колеблясь.

– Да ладно. Пойдем. В последнее время мы почти не видимся.

Хитрая подруга, знает, как играть на чувстве вины.

– Будет ведьмин пунш, в котором ты сможешь утопить свои печали, – продолжает она, – и я слышала, что на огонек может заглянуть Кейн Хэлловэй.

Прячу лицо в ладони:

– Богиня небесная, девочка, когда ты позволишь мне пережить это увлечение?

Я влюбилась в ликантропа с первого взгляда, едва увидев его в Академии Пил три года назад. Завершив обучение, он вернулся в Стаю Марин, где родился и рос. Не знаю, удача это или невезение, но территория стаи соседствует с Ковеном Белены. Вступи я в Ковен, я, наверное, часто бы видела Кейна; ведьмы, как правило, свободно общаются с соседями-оборотнями.

– Пережить? О нет, я этого не оставлю, пока ты не склонишь его к греху.

– Сибил.

Она хихикает, как ведьма, поскольку она и есть ведьма.

– Ну же, ты же знаешь, что тебе хочется пойти на эту вечеринку.

Мне хочется? Вообще-то прямо сейчас мне хочется провести следующий месяц, свернувшись в постели калачиком, с книгой и чашкой чая.

Снова смотрю на календарь.

Почитать ты всегда успеешь.

Вздыхаю.

– Ладно. Хорошо.

Моя лучшая подруга визжит:

– Да! Не забудь надеть распутное платье!

– Сибил…

– И захвати метлу, дуреха. Будет весело!

Ветер стонет в кронах деревьев, шелестит вечнозелеными лапами. Прохладно. Откуда-то тянет дымом. Южная Америка кажется совсем другим, далеким-далеким миром.