— Поприветствуйте, наш финалист, — все также равнодушно обвела дама взглядом зрителей.

Ну, раз Алексеич меня с самого начала хотел в финал пихнуть, то можно и попиз… подраться. А я всегда одобрял непотизм. Главное выбрать правильного кандидата — меня. Но как же не хочется махать кулаками на голодный желудок.

— Хан Железнобокий, — сделала легкое движение кистью София, — несокрушимый защитник…

Я уверенно кивнул. Защитник? Можно так сказать. Несокрушимость моя, конечно, пока не доказана.

— … известный своей почти непробиваемой обороной, — продолжила перечислять мои аколиты дама, — именуемый народом Броненосец,…

Это сейчас про Хана было? Славный был мужик, правда, как истинный броненосец почему-то одним укусом отправился к праотцам, история умалчивает. Но не будем о грустном. Сегодня Хана заменяет Шевалье.

Я невозмутимо продолжил кивать, словно признавая собственные заслуги.

—… аномальный чародей способный подчинять и менять нутро магии, он сдерживал превосходящие силы противника… — никак не унималась девчушка, — как в … войне, так и…

Мои уши от такого количества сметаны просто забились и отказали. С другой стороны, Лазарь с каждым отчеканенным словом все больше багровел и сверлил меня ненавистным взглядом.

— … и его оппонент, — наконец-то остановилась Онежская, — Теос Безымянный.

Отлично. В ушах сметана. В оппонентах йогурт. Грек, наверное.

В зале повисла недобрая тишина. Чем я и решил воспользоваться.

— Госпожа, — изящно поклонился я, — я с поезда ничего не ел.

— Хан… — задумчиво протянула девушка.

— Лучше просить прощения, — по-философски подметил я, — чем разрешение.

— Хан, — глаза девушки слегка округлились, — вы ведь только что спросили разрешение.

Я выбрал единственно правильный вариант — хранить молчание. И смотреть на потолок. Иначе сегодня я никогда не пожру.

— Как ты смеешь?! — наконец достиг точки кипения магический чайник, — Ты хоть знаешь…

— Одобрено, — одним словом обрубила все претензии девушка, — я накрою вам стол. Но только если одержите победу.

Рыцарь начал потихоньку разминать плечи.

— Тогда я тоже буду драться! — взбеленился седовласый маг. — За вас! До смерти.

Умирать я сегодня планировал только от голода, и никак иначе.

— Сомнительно, — вяло подметила девушка, — но окей. Начинаем.

Затем волшебница хлопнула в ладоши, отчего весь мир вокруг наполнился снегом.

Маленькие кусочки попали в нос и горло, не давая дышать. Глаза закрылись сами собой. Но холодно не было. Бонусы хладнокровных. Или теплокровных? Многокровных? В общем, мои.

Когда буря рассеялась, то я снова переосмыслил слова Игната. Это, действительно, была магия.

Мы стояли на опушке посреди настоящего векового леса. Словно мы попали в старину. Или вовсе в безвременье. Высокие древние искривленные деревья наблюдали за нами, как немые часовые. Сколько историй они могли поведать? Сколько секретов открыть?

Мягкий белоснежный покров укутывал почву. Снег цеплялся за грубую кору деревьев и костлявые останки кустарников и подлеска.

Я мог бы сказать, что здесь царила жизнь. Но это не так.

Весь пейзаж был владением черно-белой монотонности. Некогда величественные вечнозеленые деревья скрипели и молча плакали, едва цепляясь за жизнь. Или уже потеряли ее.

Воздух был затхлым, дурным, оставляющим желание смыть с себя неприятный осадок.

Теперь лесная тишина казалась не мудростью, но обреченностью.

Куда отправила нас владычица Зимнограда?

Впрочем, время вопросов прошло. Два моих оппонента уже отошли от неожиданного переноса. Нам предстояло схлестнуть клинки в битве не на жизнь, а насмерть.

Ну как клинки? Мои кулаки и их меч и магию.

— Фух, — спокойно выдохнул я, поднимая целое облако пара перед собой.

— Ты сегодня умрешь, Броненосец, — пригрозил мне писклявый голос.

Седовласый маг с ненавистью пялился на меня исподлобья, полностью игнорируя Теоса. Я бы на месте рыцаря уже ушатал его мечом. Но это я. Воин же, похоже, следовал некоему кодексу. Какой благородный малый.

Он вынул из ножен полуторный меч. Лезвие засветилось подобно рунам на его доспехе.

Я вспомнил, что однажды уже бился с грудой доспехов, отчего настроение поползло вверх.

В следующий же миг в поле зрения вторгся железный сабатон, пробивающий мне в область живота. Тренировки не прошли даром, и я успел толкнуть комок энергии в попытке защититься.

К сожалению, похвалить себя я мог лишь в полете в сторону вечнозеленых крон. Спиной вперед.

Тут же раздалось шипение магии и разрезающие воздух удары меча.

Спина пробила что-то очень жесткое под оглушающий треск дерева и хруст моих костей.

Ну, благородный ублюдок. Начинай молиться всем своим богам.

Я с трудом поднялся на ноги, отряхиваясь от снега. Спину ломило, но двигаться и сражаться я мог. В здоровом теле — здоровый дух.

— Ф-у-у-х, — вдохнул я грязный воздух, наполнив им свои легкие.

Сама собой кровавая сила внутри меня, казалось, завибрировала, зажурчала, забилась в поисках выхода из самих глубин моего сердца. Непривычное чувство. И вместе с этим чувством примелькавшаяся лесная опушка открылась мне с новой стороны.

Воздух в неживом лесу дрожал от напряжения, был насыщен им, а сама земля гудела в предвкушении. Это был не просто лес, а настоящее место силы. Мертвые деревья источали не страх и сожаление, а несли память о бесчисленных битвах, произошедших здесь многие века назад.

Один вдох, и я почувствовал, как корни, словно вены, пронзали землю, неся незримые потоки могущества и власти. Запретного дара, схожего с моим.

Я огляделся. Кажется, что в битве волшебника и мечника возникла передышка.

На одной стороне поляны возвышался благородный рыцарь в полном латном доспехе, на котором, впрочем, уже красовались едва заметные трещинки. Руны больше не сияли ярко, но продолжали защищать воина своим тусклым светом.

Напротив, застыв с руками перед собой, находился Лазарь, едва сдерживающий ярость. Его пышущие неестественным свечением глаза горели гневом. Мантия развевалась, словно в буран, хотя воздух вокруг был спокоен и неподвижен. Его окутывала электрическая энергия, потрескивая, и змейкой проскакивая между ладоней волшебника. Несмотря на бушующие эмоции внутри, Бурерожденный был готов как защищаться, так и атаковать. Опыт бесчисленных битв был на его стороне.

На глаза мне неожиданно попал небольшой беленький олененок, укрывшийся под снесенным мной деревом, буквально в нескольких шагах от меня. Он с интересом разглядывал вовсе не поле брани, но меня.

— Эх, — тяжело вздохнул я, обращаясь к чудом забредшему в этот смертельный водоворот животному, — беги-ка по добру по здорову.

Крепко же я приложился, что начал общаться с местной фауной.

Впрочем, животное лишь пронзило меня цепким бесстрашным взглядом.

Но сейчас мне было не до него.

Я стоял в стороне от битвы, и в отличии от других у меня не было явного преимущества. К тому же пользоваться кровавой магией в открытую сейчас было недозволительно. Я явно уступал в силе обоим оппонентам. Даже с благосклонной ко мне силой леса.

Впрочем, раз драка была неизбежна, то оставалось лишь победить. И выжить. Нет, выжить и не проиграть.

Потаенное напряжение в миг разрядилось, когда я рывком приблизился к замершей истуканами парочке. В это же мгновение меня, несущегося на полной скорости вперед, встретила яростная молния, выпущенная громовым магом словно из ниоткуда.

Черт, все-таки он оставался донельзя зол.

Я перелил кровавую силу в запястье и предплечье, создавая защитный барьер в форме наруча. Внутренняя защита не справится с силой атаки. Скрыться от удара же было невозможно.

Однако вместо кровавых нитей, формирующих защиту, на свет, следуя моему приказу, появился темный гнилой покров. Лес словно почувствовал мое желание, и скрыл истинную природу моей силы.