Маг продолжал махать кулаками, выбивая из мебели и стен колоссальные куски.

Перекатившись через широкий стол, я выпустил кровавый кинжал прямо в грудь старику, но тот в мгновение ока шагнул в сторону. На меня упала грозная тень. Это оставшийся в живых волшебник, оттолкнувшись от противоположного края стола, взлетел, стараясь сбить меня с ног.

В этот раз я сделал подшаг и попытался схватить его в воздухе. Риск был просчитан, но я оказался плох в математике. Кто же знал, что весил этот засранец как небольшой автомобиль.

Несмотря на возросшую силу, меня просто-напросто придавило к полу всей его массой. Спина затрещала. Голова зазвенела. Впрочем, мне удалось кое-как связать его руки, не давая нанести смертоносный удар.

Кухонная утварь, еще мгновение назад причудливо танцующая в воздухе, артиллерийской канонадой ударила по нам обоим. Тело на мне задергалось, послышался четко различимый хруст, а в лицо пахнуло чем-то ледяным.

Глаза на секунду потеряли фокус, но тело врага я не отпускал. Благо, мой противник принял не себя большую часть урона. Мне досталось так, по касательной.

Наконец, в помещении воцарилась тишина. Старик замер, слегка двигая головой по сторонам, словно в трансе.

— Сдох? — разрезал хриплый механический голос вязкую тишину.

Краем глаза я заметил короткую вспышку. Кажется, он наколдовал себе пистолет. Я-то думал, что это редкий дар.

Туша врага висела на мне тяжелым грузом. Из его израненного тела тонкими струйками исходило неизвестное мне сияние. Всполохи неизвестной энергии ползли, переплетаясь, и приближаясь к моему лицу. В носу защипало.

— Апчхи! — громогласно разверзся я, сдвигая с себя тяжелое тело и вскакивая на ноги.

Правая рука все еще крепко сжимала тяжелую чугунную сковородку. Она была побита и изогнута, но воин не выбрасывает надежное оружие.

Старик же лишь злобно ухмыльнулся и направил на меня дуло пистолета.

— Передавай привет своим хозяевам в аду, — прохрипел старик, смакуя победу.

Я молча рванул к противнику. Расстояние между нами было небольшим, пару метров. Но сколько раз можно успеть нажать на спусковой крючок?

Раздался звук выстрела, и время словно замедлило свой ход. Палец старика все еще вжимал курок, но я уже видел как густое свечение смертью летит в мою сторону.

Короткий скрежет металла о металл, и пуля отлетает куда-то в стену.

Палец старика неумолимо нажимает на спуск снова. Затем еще раз. Оба выстрела чудесным образом приняла на себя сковорода. Расстояние между нами сократилось вдвое.

Губы противника расплылись в злобном оскале, обнажая ряд грязных пожелтевших зубов. Уверен, что за очками в его глазах также кипела ярость.

Дед стрелял снова и снова, но каждый выстрел отражался сковородой, как будто она обладала какой-то магической силой.

Его рука не дрогнула до последнего момента. Даже когда я влетел в него на всей скорости, разбивая его лицо своим лбом. Противник рухнул на пол кухни, проехавшись назад и ударившись затылком в стену.

Свечение угасло, растворив пистолет. Дед обмяк и не подавал признаков жизни.

— Сам и передай, — тяжело выдохнул я, благодарно уставившись на свою спасительницу. — Сковорода — страшная сила.

Победа осталась за мной, но какой ценой? Кухня была в руинах: стены и пол обгорели и почернели, вся утварь была хаотично разбросана, а об уцелевшей посуде и речи не шло.

Но я гордо возвышался посреди всей этой разрухи. Мое сердце бешено стучало, а грудь вздымалась от усталости.

Я положил свое оружие на покореженный стол и простился с боевым товарищем. Надеюсь, что все сковороды попадают в рай.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я, аккуратно переступая обломки, двинулся к выходу. Под дверью лежал сплющенный официант. Знатно его прибило.

Я безжалостно наступил на дверь, собираясь покинуть развалины кухни, но тут раздалось три коротких хлопка. Выстрелы болезненно ударили в грудь, и я спиной упал на холодный пол.

— Ой, божечки! — раздался откуда-то виноватый женский голос. — Прости-прости-прости. Я просто так напугалась!

Тут же на меня сверху опустилось горячее девичье тело.

— Хорошо, что без контрольного в голову, — тихонько простонал я, когда дворянка вжала меня бедрами в пол.

— Где болит? — аристократичное лицо Катерины было переполнено раскаянностью и заботой. — Ты весь в крови. Нужно оказать первую помощь.

На щеках девушки играл легкий румянец. Она придавила меня, не давая толком пошевелится. Серые пытливые глаза с интересом бегали по моему разорванному пиджаку.

Элегантное платье девушки лишилось подола, обнажая чуть больше дозволенного. Ее румяные щечки, горящие глаза и вздымающаяся от усталости грудь посылали моему телу неверные сигналы, заставив взбодриться, несмотря на смертельную усталость.

— Это что еще такое? — активнее заерзала на мне дворянка.

Руки Катерины с силой сжали мои ребра. Туда, собственно, и пришлись ее три выстрела.

— Как что? — удивленно произнес я, выдыхая от неожиданности. — Бронежилет.

— А… — аристократка, к моему удивлению, просто зависла, а затем прошептала одними губами. — Жаль.

Она все-таки отпустила мои ребра и рывком поднялась на ноги.

Я наконец-то задышал полной грудью. Не думал, что защита от пуль пригодится уже после боя.

Встать удалось со второго раза, но я справился. Усталость от боя и использованной магии накатила новой волной.

— Ну, — проговорил я, разминая плечи, — пойдем что ли.

— Угу, — вторила мне девушка, но отчего-то осталась на месте.

Уши Катерины налились краской.

— Ты чего? — спросил я, но спохватившись, тут же стянул с себя изодранный пиджак. — Держи.

— Спасибо, — ответила девушка, быстро укутываясь в него.

Все-таки не стоило ходить дворянке с голыми ногами и порванным платьем. На первом свидании уж точно.

Мы вместе выбрались из кухни. Под ногами что-то жалобно захрустело. Теперь уже был мой черед удивляться.

Передо мной предстали следы не просто сражения, а настоящего побоища. Барная стойка была разбита в хлам. Бархат бордовых диванчиков основательно изодран. Столы, кажется, вообще покинули данное помещение или перестали существовать как явление.

На полу были разбросаны раздавленные деревянные палочки из интересной настенной композиции. Картины же неизвестных мне авторов обуглились и восстановлению не подлежали.

Самым страшным было другое. В самом центре зала появилась новая инсталляция из поверженных девушкой противников. Я мог назвать ее «Сруб». Качественный такой. Отечественный.

— Семь — три, — нежно улыбнулась мне девушка, проследив за моим взглядом. — Разгром.

— Не боевая магия, говорила она… — заворчал сердито я. — Беззащитная девушка, говорила она.

— Не дуйся, — весело ткнула меня в бок Екатерина, явно довольная произведенным эффектом, — хорошо же посидели.

— Как бы мне с такими свиданиями не поседеть, — вздохнул негромко я, когда мы вышли на улицу.

Все тот же садик, нетронутый магией и разборками. Теплый осенний воздух. Далекое яркое солнце. И два перекошенных то ли от удивления, то ли от неожиданности лица японских охранников. Их руки тут же потянулись куда-то на пояс.

— А, это… — начал было объяснять я.

— Не переживай, — выпорхнула из-за моей спины девушка, — я разберусь.

Она тут же начала серьезным тоном что-то объяснять охранникам на незнакомом мне языке. Их лица сначала побледнели, затем позеленели. А в конце окрасились в оттенки синего, словно они встретили саму смерть.

Я же просто сел на аккуратную скамейку рядом с красочным цветочным ансамблем. Вроде бы осень, а пахнут как настоящие. Впрочем, в цветах я разбирался посредственно.

Пара японцев, пережив жизненный кризис после общения с аристократкой, умчалась куда-то внутрь здания.

— Дай свой телефон, — ловко порхнула дворянка ко мне.

— Записывай, — пожал плечами я, — Восемь, восемьсот, пять…

— Да не номер, дурак, — весело хихикнула Екатерина, — а трубку.