Обладать даром было не обязательно. Впрочем, не на всех факультетах, конечно. Если хотелось стать убийцей богов, небожителем и повелителем гарема, то есть студентом боевого направления, то дар был необходим. Про гарем, кстати, неточно. Есть у меня ощущение, что в боевой магии девушками и не пахнет.

Был в академии и студенческий совет, одного из представителей которого я уже встретил. Попасть туда было сложно, но престижно.

Когда Корсаков сменил тему на свою профессиональную, то стал мерно накручивать усы. Было видно, что он получал удовольствие от работы.

Магия, как оказалось, существовала всегда. Просто способы ее обработки, осознания и изучения значительно развились лишь в раннем Средневековье. До этого же люди просто списывали все на мифы и некое потустороннее вмешательство.

Впрочем, если верить профессору, то любимые многими герои древности были магами, хоть могли этого до конца и не осознавать. Со временем появились первые теоретики, техники и способы тренировок.

Естественно, в процессе многовекового кроссбридинга, а иногда и поперекбридинга, ой, то есть браков и укрепления магического дара с помощью селекции, сильные становились сильнее, а слабым выбора не давали.

В итоге, у дворян оказалось неоспоримое преимущество и власть. Империям в ходе этого сценария удалось сосредоточить силу в руках правящих элит, а все восстания зачастую захлебывались, не успев начаться.

Мир обречен на вечную власть и классовое неравенство. Грустная музыка. Занавес.

Так? Не совсем.

Оказалось, что история знала несколько удачных революций. Как же так? Все заключалось в видах магии.

Большая часть людей обладала стихийным даром. То есть использовала огонь, воду, землю и воздух. Достигая успехов в этих четырех базовых аспектах и развиваясь, можно было перейти на новую ступень и использовать комплексные элементы, например, электричество, металл, лед и так далее.

Этим, конечно, магия не ограничивалась. Постоянно появлялись новые направления и веяния. Более или менее успешные.

Как же связаны виды магии, история и современное мироустройство?

— К сожалению… — сделал театральную паузу Петр Иванович. — Не все готовы идти по пути упорного труда и самосовершенствования.

О, это про меня.

— Есть отвратительные создания, что когда-то были людьми. Магами, как многие из вас, — продолжил профессор. — Но алчность и желание быстрого успеха приводит их к табу.

Был и такой вариант? Быстрый успех я люблю.

— Эта сила основана на самой жизни, — застучал пальцами по столу Корсаков. — Ритуалы…

Чек.

— … жертвоприношения…

Чек.

— …призыв и создание ужасающих заклинаний…

Снова чек.

— …использование эссенции самой жизни для заклинаний — это кровавая магия.

У меня что-то засвербило внутри. Ну, звучит не так уж и страшно. Не казнят же меня за такой пустяк?

— Использование подобной магии, — словно прочитав мои мысли, отрезал профессор, — карается смертью.

Попадос. Впрочем, я ж никому не рассказывал?

В голове калейдоскопом замелькали картинки бесчисленных тренировок с Рафом за последние несколько недель. И отчего-то вспомнился бракованный маготест.

А, и так сойдет.

— Впрочем, — пожал плечами профессор, — хоть кровь и дает быстрый скачок в силе, маня испорченных людей к безграничному росту, но такие маги долго не живут. Кража или жертва жизни всегда оставляет след на самом естестве мага, который рано или поздно ведет к потере контроля над даром или сумасшествию.

Оказалось, что именно кровавые маги в прошлом стали двигателем нескольких республик и одних Соединенных Штатов в борьбе за независимость от монархий. Последней в прошлом веке пала Франция. Но такие государства все-таки были исключением из правил.

Бодрую лекцию профессора прервал звонок.

— На сегодня все, — подытожил Петр Иванович. — Те, кто не обладает даром, не забудьте определиться с элективами. Рекомендую словесность и искусство. Всего доброго.

Мы с Борисом споренько выбрались из зала и остановились у одного из широких окон академии.

— Ну что, — потянулся я всем телом, — кофе в столовой и по домам?

— А элективы? — неуверенно проблеял товарищ. — Мы же оба без дара.

— А-а-а, элективы, — понуро пробормотал я. — Ну давай. Словесность и искусство?

— Сейчас, подожди секундочку, — затараторил Боря, открывая блокнот. — Так. Сейчас выберем. Это нет. Тут я не прохожу.

Он, видимо, уже давненько выписал все варианты для студентов.

— Рам, — обвел что-то карандашом дворянин, а затем посмотрел на меня сощурившись, — а сделай па?

— Па! — вскрикнул я, изобразив из пальцев пистолет. — Ну как? Годен?

— Ясно, вычеркиваем, — помрачнел товарищ, но тут же завопил с надеждой в голосе. — Точно, ты же в лицее пел хорошо! Может, музыку возьмем?

— А что, звучит! Раз уж я такой талант, — согласился я. — Там и девчонок должно быть порядочно.

— Я бы не был так… — начал отчего-то возражать Борис.

— А ты? — прервал я его.

— Ну, я немного на скрипке играю, — почесал затылок товарищ.

Мы направились в музыкальный зал, где согласно информации Бори сегодня проходили пробы в оркестр. Неудивительно, что дворянству полагалось не только учиться магии, но и познавать прочие науки, что могли пригодиться в будущем.

Нас встретила округлая деревянная дверь больше похожая на арку, у которой небольшая группка девушек утешала одну из подруг:

— Не переживай ты так, в следующем году попробуем.

— Ну… как же… так… — заливалась слезами в платок симпатичная рыжая девушка. — Я же с детства пою… а она меня… с порога не взяла… даже спеть не дала…

— Тише, тише.

Приблизившись ко входу, мы услышали тихое и спокойное течение музыки из-за двери. Кажется, там уже вовсю шла репетиция.

— Что-то мне уже не хочется, — нервно сглотнул мой друг. — Может завтра?

— Вперед! — скомандовал я, рывком открывая деревянные створки. — В неизвестность!

Музыка оборвалась как только мои ноги ступили за порог. Зал оказался довольно большим. Стройный ряд зрительных мест, где расположились студенты, просторная сцена и изысканный позолоченный занавес. Несколько молодых людей на сцене замерли, явно ожидая развития событий.

Меня смущало лишь одно. В зале были исключительно парни. А девчонки-то где? Это какой-то сплошной бойз-бэнд, а мне такого даром не надо.

— Рами́, солнышко! — раздался бархатный, мелодичный, ласковый голос, а затем на меня мертвой хваткой обрушился вес цементовоза.

От медвежьих объятий я захрипел, но вырваться никак не мог.

Сжимала меня дородная женщина больше похожая на бочку, чем на человека. Волосы в стиле школьной директрисы, крупные черты лица и борцовский по крепкости захват.

— Мон ами! — наконец-то отпустила меня дама. — Я ждала тебя с самого лицея.

— Кха-кха, — закашлялся я.

— Знакомьтесь, — повернулась она к парням в зале, — это Рами́ Шевалье. Истинный талант с ангельским голосом. Ах, слышали бы вы его… впрочем, вам сейчас как раз выпадет редчайший шанс.

На меня опустились лишь обреченные взгляды студентов, полные скорби и сочувствия.

— Мальчики, — пропела преподаватель, — а почему это мы не хлопаем?

Раздались жиденькие аплодисменты.

— Громче! — недовольно гаркнула женщина. — Сильнее!

Парни активнее застучали в ладоши.

Я как-то даже вошел во вкус. Мне хлопают, а я даже еще не выступал. Прямо мечта артиста. Хвалите меня! Поклоняйтесь мне!

Может, раз эта дама так мной восхищена, то я сюда все-таки парочку девушек пристрою. Ну хотя бы рыженькую из коридора.

— Стоп. — серьезно скомандовала преподаватель, и зал погрузился в тишину.

Вот это хватка.

— Ну, — повернулась она ко мне, — спой же нам.

Ну, раз она просит.

— А и спою! — бодро зашагал я на сцену, а затем махнул замершим там юношам. — Гитарку мне принесите.

Они лишь молча уставились на женщину. Та же пожала плечами.