– Почему?

– Потому что всех, кто пытался меня прикончить, я убила сама. Я как маленький паучок, меня легко убить – достаточно разок приложиться тапком. Но я маленькая, быстрая, незаметная и ужасно ядовитая. Попасть по мне тапком не такая уж простая задача.

– Мам, я медленнее, слабее и младше. Он взрослый мужик, в конце концов.

Она схватила его за нос, чем сделала ему неприятно. Он не отреагировал. Обычно, она так делала, чтобы его приободрить, но в этот раз не сработало. У него не было никакого настроения кривляться и играть.

– Посмотри мне в глаза, – с улыбкой попросила она, он выполнил просьбу. – Ты выиграешь, я точно это знаю. Ты куда сильнее, чем думаешь. Если я буду постоянно тебя прикрывать своей юбкой, ты никогда не узнаешь о своей силе и не научишься её использовать. На этом разговор окончен.

Она отпустила его нос и вернулась в работу. Эта ночь для него была особенно беспокойной. Он обдумывал мамины слова, и пусть знал, что она не врала, он не верил ей. Ему казалась невозможной сама мысль, что он справится с сильным взрослым без посторонней помощи. Да, его руки уже были запачканы в крови, но до этого у него было преимущество – либо жертва была связана, либо не могла его видеть, либо была неспособна сопротивляться по какой-то иной причине. А сейчас он один против взрослого мужика с оружием!

Однако стоило ему сделать шаг на Арену, его страхи и переживания улетучились. Зачем пытаться сделать невозможное? Чтобы выжить? Но для чего выживать? Чтобы вновь день за днём волочить бессмысленное существование? Он решил, что не будет бороться, и опустил оружие. Пришло облегчение. Больше не нужно было притворяться нормальным ребёнком и, стиснув зубы, проживать жизнь, в которой для него не было ничего интересного.

Для Альфы есть три великих позора, которые невероятно трудно стереть со своей репутации: проиграть на Арене, сдаться и стать слугой. Себастьян в этот день отличился по всем трём пунктам. Как только он опустил оружие, его оппонент, вызвавший семилетнего ребёнка на «танец» ради демонстрации безжалостности, сразу этим воспользовался. Избивал он его с особой тщательностью и извращённостью, но от Себастьяна он не услышал ни одного крика или мольбы. Большинство поединков заканчиваются смертью проигравшего, но, если победитель желает, он может не убивать проигравшего, а сделать его слугой. Именно так решил поступить противник Себастьяна. Ему хотелось оставить эту забавную игрушку себе на потом, а не заканчивать с ней здесь и сейчас. Если бы он только знал, чей это ребёнок и что потом с ним сделает его мать, он бы и пальцем Себастьяна не тронул. Но он был не в курсе.

После «танца» Себастьяна увезли в реанимацию, где с большим трудом вытащили с того света. Мать вызвала на «танец» того, кто бахвалился победой над ребёнком, и устроила ему такую кару, что врагу не пожелает большинство. На протяжении почти целого часа она прилюдно над ним издевалась и пытала. Закончилось всё смертью от болевого шока, и последним, что он увидел перед смертью, были его кишки, вывалившиеся на пол. Тем самым, она избавила Себастьяна от статуса слуги, но это лишь устранение последствий, а не причины случившегося. Причину убрать, подумала она, так легко не выйдет.

Когда Себастьян открыл глаза, он увидел маму, плачущую рядом с ним и держащую его за руку. Стыдно стало сразу, но о содеянном он не сожалел. Если бы всё повторилось, он поступил бы так же. Он думал, что умрёт, но этого не произошло. Ещё одни его планы полетели в пропасть. Это и слёзы мамы его только расстраивали.

Нет ничего хуже бесконечного ожидания. «Это просто пытка какая-то!» – думала Хикари возмущённо. Ей было скучно. Рисовать никакого желания, играть – тоже. Казалось, что и все хорошие мультфильмы пересмотрены. Она валялась на своей кровати и смотрела в окно. Дождь яростно барабанил по стеклу, нагоняя странную меланхолию. Хотелось вечно лежать под одеялом и не высовываться.

От скуки ли или её действительно это зацепило, она размышляла об их последнем с Себастьяном разговоре. Кем она станет, когда вырастет? Она закрыла глаза и попыталась представить себя взрослой – красивой такой, как тёти из телевизора. Но не получалось. Словно она никогда и не вырастет, а на всю жизнь останется маленькой. Ей этого не хотелось, наоборот хотелось поскорее повзрослеть, стать самостоятельной, чтобы маме помогать.

«Кстати о маме…» – подумала она. – «Она мне не звонила уже неделю…». Когда они ехали в поезде, мама обещала звонить каждый день, но всё реже выполняла обещание. Первое время она, правда, звонила часто, но с каждым днём звонки становились реже и короче. Теперь мама не спрашивает «как дела» или «как школа», она лишь поучает её – веди себя хорошо, учись на отлично и так далее и тому подобное… Когда Хикари спросила, почему звонки стали редкими, она надеялась услышать что-то вроде: «Много работаю» или «Очень занята». Однако получила совсем другой ответ – «Потому что ты себя отвратительно ведёшь». Чем конкретно Хикари провинилась, ей не сообщили. Но если подумать, она не вела себя хорошо. Она проигнорировала многие мамины наставления – с Себастьяном подружилась, с одноклассниками ссорится постоянно, учится еле как, а ещё мама Себастьяна подарила ей много дорогих красок, холстов и кисточек, и она теперь только и делает, что рисует. «А если она из-за этого оставит меня здесь?». Не то чтобы ей было здесь плохо, она просто очень хотела к маме. Так сильно, что иногда плакала в подушку ночами. Ей оставалось только верить, что на день рождения мама приедет и заберёт, как обещала.

Себастьяна и его мамы не было уже больше месяца. Когда именно они вернутся, ей не сказали, потому для неё стал приятным сюрпризом звук поднимающегося лифта. Пока летела со всех ног к лифту, Хикари успела придумать пару колких шуток, и даже представила, как именно Себастьян отреагирует на них, но ни одну из них вслух она не произнесла. На маме Себастьяна не было лица, сам он лежал на каталке, а дяди-врачи увозили его в направлении его комнаты.

– Что случилось? – ошарашенно спросила она у мамы. В ответ она лишь покачала головой.

Она попыталась подбежать к нему, но мама её остановила, взяв за руку.

– Ему сейчас нужен покой, – сказала она и присела на корточки напротив.

– Не нужен ему никакой покой! – крикнула она. – Ему одному будет скучно! Пустите!

– Какое-то время тебе не стоит…

– Это с ним сделали вы?!

– С чего ты…

– Он не хотел никуда ехать! – Она и сама не заметила, как из глаз хлынули слёзы. – Он умрёт? Как хомячок умрёт?

– Нет, боже! Нет! – Она взяла её за вторую руку и посмотрела ей в глаза. Хикари показалось, что у неё самые грустные в мире глаза. – Он сильно пострадал, но жить будет. Скоро он поправится.

– Правда? – всхлипнув, спросила она.

– Правда, – ответила мама твёрдо. – Но, чтобы он поправился быстрее, на какое-то время его нужно оставить в покое. Большую часть времени он всё равно спит, а остальное время с ним врачи. А мы с тобой врачам будем мешать, ты понимаешь?

– Угу.

Она не стала мешать врачам и не полезла к нему в комнату без спросу. Мать Себастьяна постоянно уклонялась от ответа, когда Хикари спрашивала, что произошло. Но кое-что несмотря на это узнать получилось. Вечером, спустя неделю как Себастьян с мамой вернулись, она направилась в комнату мамы Себастьяна. Ей хотелось попросить ещё бумаги для рисования и новые карандаши. Когда она подошла к двери, то услышала, что мама Себастьяна что-то обсуждает по громкой связи. У неё была такая привычка – везде, кроме общественных мест, она разговаривала по телефону по громкой связи. Хикари часто это видела, когда мама Себастьяна подвозила её в школу. Вместо того чтобы войти и помешать разговору, Хикари замерла возле двери и стала прислушиваться.

– Я готова заплатить любые деньги!

– Простите, мы вынуждены отказать… – говорил спокойный мужской голос из динамиков.

– Он всего лишь ребёнок! Ладно, мне вы отказали в помощи, но неужели вы боитесь мальчика?!