– Ай!

– Ну и зачем? – обречённо спросил Себ.

– Ну а чё ты!

– Сильно болит?

Она слезла с него и села рядом, потирая место удара и недовольно ворча. Секунду посмотрев на неё, он встал и ушёл из комнаты. Через минуту вернулся, держа в руках два полотенца.

– Приложи, – сказал он и протянул полотенце. Внутри что-то было завёрнуто.

Аккуратно она приложила полотенце к шишке, жалобно простонав. Похоже, внутри лёд. Холодок обдал место удара, и немного стало легче. У своего лба он тоже держал полотенце.

– Это чтобы шишка поменьше была, – объяснил он.

– А-а. А долго держать?

– Не знаю. Дай посмотреть.

Он аккуратно отодвинул прядь её волос, обнажив лоб. От его лёгкого прикосновения по телу прокатилась волна жгучей боли. Он задел шишку.

– Больно!

– Прости… но ты сама виновата.

– В смысле?

– У тебя не волосы, а какое-то птичье гнездо на голове. Так просто с лица не уберёшь. Сложно расчесаться, что ли?

– Тебе надо, ты и расчёсывай!

– Ладно.

Она этого не ожидала. Думала, что он максимум кинет какой-нибудь колкостью в ответ, а то и вовсе промолчит. Однако он встал с дивана и ушёл куда-то, попросив подождать. Через пару минут вернулся, держа в руках расчёску и резинку для волос.

– Сядь на коврик, пожалуйста, – сказал он мягко и вежливо. Настолько вежливо, что она даже не смогла в ответ нагрубить. Не осталось и капли приказного тона, каким он разговаривал с ней в первые дни переезда.

– А чего это мы такими любезными стали? – спросила она, присаживаясь на коврик. Он подошёл сзади и плюхнулся на диван.

– А с того что по-другому с тобой разговаривать не получается, – сказал он и собрал её волосы в ладонь, начиная расчёсывать. – Вот раньше, чтобы я тебе ни говорил, ты как реагировала?

– ….

– Огрызалась и в драку лезла, вот как. Причём неважно, что скажи: «передай соль», «подвинься», «помоги». Результат один – злющая ты. Вот я и решил сменить тактику – быть максимально вежливым. И, видимо, это было правильным решением.

– Ты тоже меня злюкой считаешь? – тихо спросила она. В её голосе не было привычной претензии и агрессии. Это был грустный голос.

– Скажем так, с тобой сложно найти общий язык, – сказал он и позже, поправив ей голову руками, добавил: – Не вертись.

Расчесав волосы, он разделил их на три части и стал заплетать косу. Она чуть наклонилась вперёд, обнажив часть спины из-под футболки. Оттуда виднелся большой синяк. Сине-фиолетовый такой, минимум с ладонь.

– Где синяк такой заработала? – спросил он.

– Н-неважно, – неуверенно сказала она и поправила рукой ворот, чтобы он скрыл синяк. – Ты там скоро?

– Да. Секунду. – Он уже перевязывал резинкой волосы. – Готово. Так откуда синяк-то?

– Я же сказала неважно! Чего пристал?! Отвали!

– Чего ты злишься? Я же ничего плохого….

– Иди к чёрту! – выкрикнула она и выбежала из комнаты.

Странное поведение, как ни посмотри. Догонять её он не стал. Всё равно она бы ничего не ответила. Может, где-то неудачно спиной приложилась. А может, подралась с кем-то в школе. Второе более вероятно. Он ожидал, что с таким характером у неё будут конфликты с одноклассниками. Тут даже наоборот странно, что первый конфликт произошёл только недавно. Почему-то ему было неприятно видеть на ней синяк. Странное чувство. С чего вдруг его стало это волновать?

В любом случае за неё переживать не стоит, успокоил он себя. Не похоже, что синяк слишком большой и мог привести к серьёзным последствиям. Небольшая гематома только и всего. Через пару недель рассосётся и следа не останется. Если она случайно его заработала, что ж, будет аккуратнее в следующий раз. Если ей кто-то его поставил, то на нём вряд ли много мест без гематом осталось. Кто-кто, а она точно сможет за себя постоять.

Однако кое-что не давало ему покоя – и в том, и в другом случае она бы ему об этом рассказала. Либо рассказала бы захватывающую историю о том, какой коварный был угол, к которому она случайно приложилась спиной. Либо похвасталась бы тем, как расквасила морду однокласснику, что сделал это с ней. Но она просто сбежала, огрызнувшись. Почему?

«Загадка ходячая» – пронеслось у него в голове. Частенько он не находил причин её поступков, как бы долго и упорно об этом не размышлял. Так или иначе, она либо заработала синяк случайно, либо ей его поставили. В обоих случаях переживать не о чём, подумал он, потому можно этот странный инцидент проигнорировать.

Но переживать было о чём….

Утро встретило ноющей болью в спине – синяк не давал забыть о себе. Мерзкое до тошноты утро, что знаменует начало её кошмара. «Может, я заболела?» – с надеждой подумала она, почувствовав непривычную слабость. Но нет. Это всего лишь страх. Удушающий и склизкий.

Началось всё вчера.

Стоит ли удивляться тому, что отношения с одноклассниками у неё, мягко говоря, не сложились? С первого дня занятий она держалась особняком. Не из робости, которая ей не свойственна, и не из гордости. В каждом классе есть устоявшиеся компании, которые не принимают чужаков с распростёртыми объятиями. И чтобы успешно выживать в таких условиях, не становясь объектом насмешек и не получая при этом нагоняй от мамы за «хулиганство», требуется особая стратегия, которую она успела выработать. Бить сверстников и обзываться нельзя – это строго запретила мама, – но и не ответить на насмешки и проверки на «вшивость», она тоже не может – это тут же воспримут за слабость и всё станет только хуже. Остаётся только одно – избегать конфликта: помалкивать, не выделяться, не встревать не в своё дело. В общем, быть ниже травы, тише воды. Хотя ей это абсолютно не нравилось, она смирилась. А что делать? Не будешь хорошей, мама не приедет с тортом на день рождение. А не будешь отвечать на насмешки, придётся ежедневно терпеть издевательства.

Общаться с другими её не тянуло. Нет смысла заводить друзей, если через несколько месяцев собираешься уехать. Она понимала, что вряд ли вернётся в сюда когда-нибудь. К тому же у неё не было острой потребности в друзьях, какая была у некоторых. Приятно, когда появлялся сверстник, с которым можно поиграть, но и без тоже вполне не плохо. Получается, что нет разницы, есть друзья или нет. Тогда зачем они нужны?

Школа, которую ей пришлось посещать, была сельской, только вот село это состояло из элитных особняков, в которых живут отнюдь не бедные люди. Экологически чистое поселение среди нетронутой природы вдали от смога крупного города, но с теми же удобствами. Судя по всему, зачисление в эту школу – дело рук мамы Себастьяна. Хикари ещё не приходилось тесно общаться с детьми из настолько обеспеченных семей. Себастьян не в счёт, ибо даже среди них он был, как бы это странно ни звучало, белой вороной. Все, с кем раньше она попадала в один класс, едва ли были богаче неё, потому её внешний вид не привлекал внимания. В этой же школе девочки каждый день приходили в новой одежде – форма в школе была необязательна – с новыми аксессуарами и побрякушками. Для них это было нормой, богатые родители покупают своим чадам всё, чего бы они ни захотели. А вот у Хикари было всего три платья, в которых она могла прийти в школу, одна сменная обувь, сильно потасканная уже, и уродливый огромный розовый рюкзак, купленный мамой на какой-то распродаже. Иногда Хикари казалось, что она грязный орк, вломившейся в замок к эльфам. И, как и орк, она плохо понимала эльфийский. Что такое «горнолыжный» она примерно понимала, но что такое «курорт»? А «Гаваи», «облигации», «бизнес»? А ведь это самое простое из всего, что Хикари слышала среди бесконечного хвастовства деньгами родителей. От богатства семьи зависит статус ученика и отношение к нему других, поэтому каждый готов из кожи вон вылезти, но доказать, что у его папы спорткар дороже, дача больше, а счёт в банке с таким количеством нулей, что число нельзя произнести вслух. Будто в подтверждение, они беспрестанно сыпали непонятными словами, которые являлись названиями брендов элитной одежды, гаджетов, автомобилей и прочего. В общем, шансов просидеть незаметной серой мышкой у Хикари изначально не было.