Никто не подумал за неё вступиться, вернуть ей рисунок. Даже мама, поддержки от которой она так ждала, не стала её защищать. Никто не помог ей. Не появилось защитника, как в сказках, что спасёт принцессу. Все либо молча смотрят на издевательства, либо в них участвуют. Даже учителя предпочитают закрывать глаза, а не отчитывать избалованных детей богатых родителей. От этого становилось тошно. Будто весь её мир рухнул – мир прекрасный и справедливый, где общество не стерпит публичных издевательств. Но, оказалось, обществу плевать. Все просто стоят и смотрят. Да хоть убивай, вокруг соберётся толпа тупоголовых овец, которая будет молча смотреть и радоваться, что они не на её месте. Ей почему-то казалось раньше, что люди добрее, справедливее и честнее. Но это не так. Люди отвратительны. И мир, в котором она живёт – тоже.

Ещё один мерзкий школьный день позади. Осталось дождаться маму Себастьяна и поехать домой. И впереди два выходных – короткая передышка перед возвращением обратно в ад. Знакомый автомобиль выехал из-за угла и остановился рядом. Мама Себастьяна вышла, хлопнув дверью, и неторопливо подошла к ней. На ней было накинуто, но не застёгнуто, бежевое зимнее пальто, а белоснежные волосы заплетены в тугой хвост.

– Ты торопишься домой? – спросила она, подойдя к Хикари.

– Да нет, – сказала Хикари, пожав плечами и грустно уставившись в асфальт.

– Тогда не против немного постоять? Весь день за рулём. Хоть немного разомнусь, – сказала она и потянулась.

Школа располагается на возвышенности. Не так высоко, как дом Себастьяна, однако вид отсюда тоже неплохой. Они стояли неподалёку бетонного ограждения перед резким склоном. Внизу раскинулся посёлок с элитной недвижимостью и голый лес, готовый к зимовке. Живописное и спокойное место. Облачко пара вырывалось при выдохе, напоминая, что наступил декабрь. Пасмурное светло-серое небо нависало над землёй, а шныряющие по нему стайки ворон нагоняли странную тоску. Мама Себастьяна опёрлась на ограждение, шумно выдохнув, и устремила взгляд в небо.

– Наверно, сегодня пойдёт снег, – сказала мама, смотря в небо. – Вон какие тучи висят. Красиво будет….

– А Себастьяна сегодня опять не будет? – тихо спросила Хикари.

– Да. Он сегодня доводит до истерики своими вопросами другого профессора, – ответила мама, не отрывая взгляда от неба.

В тот день, когда Хикари лишилась рисунка, Себастьян уехал за ответами на свои вопросы. Смириться с мыслью, что ответов реально не существует, он не мог, потому попросил маму найти ему учителей по психологии и другим наукам, что хотя бы в теории могли дать ответы на его вопросы. Так как везти каждого потенциального учителя в их особняк слишком трудозатратно, было решено увезти Себастьяна в крупный город и там искать учителя. С тех пор дома он не появлялся.

– А когда он вернётся?

– Когда найдёт учителя, – сказала она и на секунду перевела взгляд на Хикари. – Но… Я могу сказать, что ты хочешь его увидеть, и, думаю, он тут же вернётся домой.

– Не вернётся… – задумчиво сказала Хикари, но потом одумалась. – В смысле не хочу я его видеть! Больно он нужен!

– А судя по твоей реакции, всё-таки хочешь, – почти по-детски подтрунивала над ней мама.

– Нет! Нет! И ещё раз нет! Не вздумайте ему это взболтнуть!

В ответ мама Себастьяна лишь прыснула. Хикари обиженно надулась.

– Ладно, пошли в машину. А то холодно…. Постой, что это у тебя тут? Грязь какая-то прилипла?

Она указывала на рюкзак Хикари, висящий за спиной. Хикари обернулась, чтобы посмотреть на эту «грязь».

– Нет. Это чей-то плевок, – ответила Хикари.

– Гадость какая. Повернись, – сказала мама Себастьяна, доставая из сумки влажные салфетки. – Если у тебя какие-то проблемы, ты можешь рассказать мне. Мы попробуем решить их вместе, – сказала она, оттирая плевок.

– Нет. Мама запретила вам рассказывать.

– Ясно, – грустно сказала мама Себастьяна. – Ну вот, теперь чисто.

Дом встретил их привычной тишиной. Стоило ей зайти в свою комнату, как Хикари почувствовала себя самым одиноким, самым брошенным созданием на всём белом свете. Если на людях ещё получалось как-то сдерживаться, то стоило остаться одной, эмоции потекли рекой.

– Рису-у-унок… – протянула она и села на пол, уткнувшись лицом в колени.

Слишком тяжёлая потеря. И вроде вот новый альбом лежит – рисуй-не хочу. Но сколько бы раз она ни пыталась, ничего нового не получалось. Она будто застряла на том рисунке, и пока не закончит его, ничего нового нарисовать не выйдет.

Вдруг вся грусть испарилась. Вместо этого её захлестнула злоба. Она зарычала, словно дикий зверь, кинулась бить подушку, потом колотить кулаком о пол до боли и крови. А потом нахлынуло удушливое чувство полной безнадёжности. Она, словно пленница, которую пытают каждый будний день. Нет спасения, нет утешения. Пытка будет продолжаться, никто не придёт её вызволять. Обратно лицо в колени. Слёзы ручьём.

Сквозь рыдания она не услышала, как мама Себастьяна сказала, что уедет на несколько часов. И не заметила, как эти несколько часов пролетели, её сморил сон, и наступила глубокая ночь.

– Чего ревём? – раздалось рядом и резко разбудило её, всё ещё уткнувшуюся в колени на полу.

– Себастьян! – она аж подскочила. Он сидел рядом с ней. Так близко, что их плечи касались друг друга.

– Привет.

– Привет, придурошный. Стучать надо.

– Я стучал, но ты не отвечала.

– Значит, тихо стучал.

– Повторяю свой вопрос: чего ревём?

– Тебе-то какая разница?! – сказала она и шмыгнула носом. – Ты чего тут забыл? Ты же в городе был.

– Я психанул. Интересно, это мне так не везёт, или толковых специалистов просто не существует?

– Ты всех уже достал.

– Неправда. Ещё не всех…. Мне в третий раз повторить?

– Насчёт всех не знаю, но меня уже точно.

– Ты либо сама скажешь, либо я так или иначе из тебя это вытрясу. Хватит упрямиться, пожалуйста.

– … Ладно, – сдалась она. Он, правда, не отстанет от неё, да и выговориться ей хотелось. Она рассказала всё, что случилось: и про рисунок, и про драку, и про выговор директора и мамы. – … Обиднее всего: никто и не подумал мне помочь! Все просто стоят и смотрят!

– Сейчас ты разозлишься, но я всё же спрошу. Почему тебе кто-то должен был помогать?

– Как почему?! Разве это нормально?

– Ну а почему кто-то должен рисковать своей задницей ради тебя, незнакомки, в спасении которой нет никакой выгоды?

– А почему рыцари спасают принцесс?! Потому что принцессе в башне страшно и плохо!

– Ты серьёзно несёшь эту чушь или прикалываешься? Рыцари туда прут, потому что в башне сидит принцесса, красивая и за которую полцарства обещают. Сиди в этой башне нищая уродина, никто не пойдёт спасать её от дракона.

– Я, по-твоему, нищая уродина?!

– Господи! Ну как работает твой мозг? Я ни слова о тебе не сказал.

– Но имел ввиду же!

– Нет, не имел. Я говорил о том, что другим людям нет смысла тебя защищать.

– Врёшь! В мультиках всегда спасают! И никакой смысл этому не нужен!

– Ну давай подумаем, зачем это может быть надо. Первое, очевидная выгода: полцарства, красивая девушка, с которой возможен роман, повысить репутацию в обществе, ну и так далее. Второе, жалость. Жалость иногда сильно душит, и человек просто вынужден стать защитником, или его загрызёт собственная совесть. Третье, личные привязанности. Если обижают дорого человека, то хочешь-не хочешь, а побежишь спасать. Есть ещё четвёртая причина, я думаю, но лично я с такими людьми не встречался. Люди, что превозносят мораль как абсолютное правило. Ради соблюдения правил морали они готовы пойти на многое. Но если такие люди существуют, они – вымирающий вид. И, в принципе, всё. Спасать тебя никому нет выгоды, никто тебя не жалеет, и ты в школе никому не дорога. Плюс нет моралистов. Вот и получается, что тебя не спасают.

– И что, мне терпеть пока мама не заберёт?

– Разве спасение утопающих не дело рук самих утопающих?