Ребята во все глаза уставились на нас, сжимающих друг друга в объятиях, которые сложно было назвать приятельскими. Я тут же неловко ломанулась наружу, под злым прицелом Никиных глаз. Сразу стало полегче, наваждение рассеялось. Вот же шаман хренов.

Избегая смотреть на Влада, я сбежала вниз, взять себе пива – раз уж первый круг игры кончился, можно и перерыв сделать. Пробившись к столу, я сморщилась от резкой вони. Тут успели разлить какой-то крепкий алкоголь, запах которого только усиливал и без того невыносимую духоту. Чувствуя, что мне срочно нужно проветрить голову, я вышла на улицу, моментально наполовину осушив свою добычу.

«Давай-ка начистоту, что это было?» – строго спросила я у себя, нарезая круги вокруг дома, пока холодный осенний воздух приводил меня в чувство. Ответа не было.

Я семнадцать лет жила без каких-то там дурацких симпатий и прекрасно проживу без них дальше. В конце-то концов, это не нормально – так терять голову просто потому, что к тебе прикоснулись. Думаю, дело в атмосфере, а не во мне. Просто мы напились. Да ещё в темноте всё кажется более волнующим, чем есть на самом деле.

Правда ведь? Я представила, что Влад обнимает меня при свете дня. Я кладу одну руку на твёрдое плечо, вторую за спину, приподнимаюсь на носочки и тянусь, но не к уху, а к губам, глядя в тёмные шальные глаза…

– Прекрати немедленно! – вслух взвыла я и немного побилась лбом о стену. – Прекрати, прекрати, прекрати сейчас же.

И тут же подумала – а что, если бы нас не прервали? Что он собирался сказать? Сделать?.. Да блин! Внутренне я заорала во всю глотку, внешне – закусила губу до боли и пнула каменную оградку, едва не отбив ногу. Нельзя. Слышишь? Нельзя.

Но так хочется… Я едва не зарыдала от того, как разрывали меня на части противоречия. Они тянули в разные стороны, дёргали и скручивали, с садистским наслаждением палача. Слишком много всего. Впервые в жизни мне хотелось дать волю этим импульсам, влекущим к другим людям. Но как же страшно.

В памяти вдруг всплыл какой-то дурацкий фильм, который я мельком видела однажды, не то комедия, не то мелодрама – сцена, где пряничная героиня с идиотическим восторгом говорила своей сестре: «Только подумай, что ты теряешь? Если попробуешь, всегда есть шанс, что получится! Но если не попробуешь, этого шанса нет». В фильме у неё всё получилось, разумеется. Я тогда только посмеялась – легко раздавать душеспасительные советы, когда всё прописано сценаристом. Но сейчас эта фраза предстала передо мной в новом свете. Что, если я теряю нечто ценное, запрещая себе пробовать?..

Ведь я и дружить себе запрещала, сближаться с людьми. А теперь у меня есть настоящие друзья. Я на вечеринке у одной из них. Не изгой, не пария. На меня не косятся, как на малолетнюю преступницу, не предлагают сходить к психиатру. Может, я могла бы быть с ними пооткровеннее, наконец рассказать хоть одной живой душе, что ношу в себе эти годы? И избавиться от этой тяжести, которая толкала причинять боль себе и другим. Просто дать шанс стать ближе. И даже в том смысле, от которого у меня идёт пар из ушей, стоит о нём задуматься.

Воодушевлённая, я вернулась в дом другим человеком, твёрдо решив быть с этого момента не такой мегерой, как раньше. Я даже улыбнулась какому-то незнакомому парню в уродском парике и вампирском гриме, от чего он шарахнулся в сторону. Ну ладно, первый блин – колом, мир – праху.

Я взбежала по лестнице, окрылённая, внутри меня будто разгорался маленький огонёк, согревающий изнутри. Я могу быть другой. Я правда могу быть другой. Могу опустить щит и позволить себя обнять. Какое же это упоительное чувство. Неподдельная свобода быть той, кем хочется, а не той, кем приходится. Не хочу возвращаться в свой чулан под лестницей, никогда не хочу больше жить монстром, которым пугают непослушных детей. Я представила, как прямо сейчас пойду и скажу Владу, что он мне нравится. Вот прямо так и скажу! Ну, не сейчас, может, но обязательно скажу. Просто не у всех на глазах. И в трезвом уме.

Упс! Задний ход, машина. Кажется, воссоединение со стаей придётся немного отложить, пиво отчётливо просилось наружу.

Рискуя к чёртовой матери сломать каблуки, я пробежалась к гостевому туалету в конце этажа, плюхнулась на унитаз и закрыла дверь. Почему-то всё вокруг казалось ужасно смешным, меня словно щекотали. Поймав краем глаза отражение в зеркале, я совершенно расфыркалась – вот же, всем ведьмам ведьма! Всклокоченные волосы, слегка поплывший макияж и выражение абсолютного счастья, граничащего с безумием. Даже потусторонние сущности слышу.

Спустя секунду до меня дошло, что это никакие не сущности, просто стенка между туалетом и ванной была тоньше, чем в других комнатах. В гостевой ванной гости. Сразу двое. За дело берётся Настюха-детектив. Придурочно подхихикивая, я сползла коленками на кафельный пол и прижалась ухом к розетке – в детстве не раз подслушивала соседей таким способом. Мимоходом удивилась, зачем вообще нужна розетка в толчке и затихла, радуясь своей невероятной изобретательности.

Не узнать Костяна было невозможно. Второй, кажется, Захар. Я хотела напугать их зловещим завыванием в розетку, но помедлила, прислушиваясь к словам, наполовину заглушённым звуком воды.

– Походу, Владос ведёт, – сказал Костя.

– Как всегда, – бросил Захар. Кто-то из них закрыл кран, стало слышно гораздо лучше.

– Да он задрал уже! Третья подряд, нормально вообще? Я думал, хоть эта перед ним устоит, вроде непрошибаемая тёлка на вид. Серьёзная вся такая, на кривой козе не подъедешь.

– Вкусный приз, – задумчиво протянул Захар. – И денег лишаться неохота. Я продолжаю, а ты как хочешь. Можешь соскочить.

– Разбежался, – хохотнул Костя. Что-то с приглушённым стуком упало и покатилось, он выругался. Потом продолжил: – А спорим, завалю Настюху до Нового года?

Захар издевательски захихикал:

– Не плодите сущностей, Константин, а то так проспорите всё родительское состояние. Договорились до выпускного – значит, до выпускного. Тебе бы хоть с этим справиться, а то наша быдловатая Золушка в твою сторону даже не смотрит.

– Ничего, – уверенно заявил Костя, – у меня ещё есть пара козырей в рукаве.

– Я тебя умоляю!..

Больше я ничего не услышала, потому что они вышли из ванной. И потому что потеряла на время способность слышать, думать и чувствовать. На голову точно надели шлем из ваты, жилка на виске отбивала рваный такт. «Вот так, – подумала я не разумом, чем-то позади него, чужим голосом. – Вот так».

Огонёк внутри погас и почернел. А вокруг роняли листья умирающие деревья.

6 месяцев назад

POV Влад

Когда я увидел её впервые, подумал, что это будет слишком просто. Замарашка с окраин. Барышня-крестьянка, только наоборот. Я встречал таких пару раз в клубах, и всегда это было до зевоты скучно: первые три секунды она делает вид, что совсем не такая, потом видит тачку с личным водителем – и вдруг оказывается, что именно такая. В любое время дня и ночи, только позвони. Не видевшие нормальной жизни, они велись даже на ерунду, вроде айфонов или часов. Их восхищали лейблы и громкие названия. Шелест купюр и блеск платиновой карты доводил их до исступления. Я никогда с ними не спал – из брезгливости. Вместо моего отражения в их стеклянных глазах бежали ряды нулей со значком доллара на конце.

Я даже хотел отменить Игру, но Костян неожиданно настоял – девчонка чем-то его зацепила.

«Извращенец», – сказали мы с Захаром, но отказываться не стали. Проигрывать без борьбы не захотел никто, как и терпеть распухшего от самодовольства Костяна несколько месяцев подряд. Хватит того, что он вечно тычет всем под нос свои спортивные победы, словно это великое достижение – перекидывать мяч через сетку чуть лучше, чем другие люди.

Меня позабавила её стычка с идиоткой Пономарёвой, шевельнулось что-то, похожее на любопытство. Я закинул крючок сам – и она ожидаемо заглотила наживку. Предсказуемо. Как обычно. Никто не отказывается от стаи, когда она протягивает руку, даже новички, не знакомые с иерархией и порядком здесь. Лёгкий проблеск надежды, что в этот раз придётся хоть немного сражаться, исчез за секунду. Настя Смутьянова оказалась такой же падкой на внимание курицей, как и все остальные.