— Смета по плитке и облицовочным материалам у него завышена процентов на двадцать-тридцать, — поясняю я. — По штукатуркам и шпатлевкам — ещё процентов пятнадцать накрутил. Ну и расценки на сами работы явно не из скромных. По его словам, команда супер-профи едва не шестого разряда, но по факту привёл команду из людей куда меньшей квалификации. Видимо, понадеялся, что из-за языкового барьера вы с ними объясниться не сможете. Я более чем уверен, что он нарочно корявит свой английский.

— Всё именно так, — с готовностью подтверждает подрядчик, энергично кивая. — Тут совесть промолчать не позволяет! Обычно в адрес посредником и так не высказываемся, но здесь!..

— Ладно он, — после короткого обдумывания модель меняется в лице и кивает в сторону строителя, — но ты-то, Лян Вэй, откуда всё знаешь? Никогда бы не подумала, что ты настолько ориентируешься в ценах и стройматериалах. — И пронзительный взгляд с короткой дистанции.

Я лишь качаю головой:

— Дело не в ценах, а в мимических мышцах. Если чуток знать теорию, по ним легко вычислить, когда человек врет. Я эту теорию знаю… Накручивая цену на пять-десять процентов, человек более спокоен, чем на двадцать пять. В таких моментах видно, как этот тип нервничает и откровенно изучает твою реакцию на его слова — потому что делает это бессознательно. Иными словами — пытается нащупать границы.

— Чуть позже я тебя обязательно расспрошу, где ты этого нахватался, — задумчиво тянет Бай Лу.

— Всё есть в общем доступе, было б желание. Могу даже ссылку дать! Лет двадцать пять назад эти методики использовали чуть ли не в ЦРУ, затем они, как и всякая база, утратили актуальность.

—???

— В той отрасли надо всегда быть на острие — прикладные инструменты расшифровываются и, как следствие, устаревают со скоростью звука. А вот для личных нужд или там в корпоративных разборках методы ещё долго в самый раз. На нашем с тобой уровне оно и сегодня стреляет. Слабо верится, чтоб рядовой подрядчик или кандидат на должность мог проходить спецподготовку… Против таких, как он, и десятилетней давности наработки — за глаза.

— Я услышала. Сейчас меня интересует только один вопрос — какую сумму я потеряю?

— Он озвучил общую смету в сорок тысяч долларов, — прикидываю в уме. — Выходит, примерно пятнадцать тысяч планирует положить себе в карман. Верно? — уточняюсь у строителя. — Что по вашим оценкам?

— Да, где-то так, — кивает тот в ответ. — Не хотелось бы ни с кем ссориться, но если нужно, можем и письменно подтвердить. — Он тягуче смотрит на Бай Лу.

— Для тебя эти деньги, вероятно, совсем ничего не значат, — рассуждаю вслух, глядя на француза, который украдкой следит за нами краем глаза. — Но вот стоит ли вообще вести дела с джентльменом, практикующим подобный инструментарий — большой вопрос. Вряд ли такой люфт на деньги был у вас в первоначальных договоренностях.

Она молча подходит к французскому дизайнеру и скрещивает руки на груди. Её профиль излучает холодную ярость.

— Мы договаривались, что вы будете сопровождать нашу реконструкцию в рамках рыночной цены. Откуда в итоговой смете взялась накрутка в три десятка процентов?

Француз теряется, его лицо бледнеет:

— Мне сложно понять из-за вашего акцента, — он делает паузы, будто подбирая слова. — Вы хотите, чтобы я снова озвучил цены?

Бай Лу бросает на меня красноречивый взгляд через плечо.

— Да всё он прекрасно понял. Просто тянет время, надеется придумать убедительную отговорку, — комментирую.

— Либо вы пересматриваете смету в адекватную сторону, либо наше с вами сотрудничество подходит к концу, — спокойно информирует хозяйка магазина.

Европейский подрядчик продолжает изображать замешательство, театрально морща лоб.

Я облокачиваюсь о стену, наблюдая за всей ситуацией со стороны:

— Вы ведь подрядчик из разрешённого списка франшизодателя, даже без накрутки получаете хорошие деньги. Не стыдно позорить франшизу с таким именем? Оно ведь и до них дойти может: как аукнется так и откликнется.

— Что⁈ — голос француза взрывается возмущением. — Вы обвиняете меня в обмане⁈

— Вам дали шанс исправиться, советую воспользоваться, — изо всех сил пытаюсь не фонить никакими эмоциями.

Тип резко подскакивает со стула:

— Встречный вопрос: как вам хватает наглости клеветать на меня⁈

Теперь его английский звучит чётко, национальный акцент конечно присутствует, но не до смыслоразличительного уровня, как раньше.

— Хотите пересмотреть смету? — ледяным тоном спрашивает Бай Лу, не отводя взгляда.

Европеец принимается жадно хватать ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба:

— Пересматривайте что хотите! — он машет рукой. — Да, сумма может получиться меньше, но для этого проекта я подбирал только самые лучшие материалы! Вся команда выкладывалась, хотели создать что-то воистину уникальное!

— Громкость обычно призвана компенсировать отсутствие аргументов, — бормочу под нос.

Мы с китайцем-строителем красноречиво переглядываемся.

Бай Лу замечает наши взгляды и делает соответствующие выводы.

— Я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Где выход, знаете, — она без лишних слов указывает на дверь.

— Вот как? — француз сжимает кулаки, его лицо краснеет. — Когда вы со мной связались, я находился в Европе и мне пришлось лететь обратно в Китай одиннадцать часов. Ради чего? Такого отношения?

— Вот и манипуляция подъехала… — ну а как тут удержаться.

Говорю, впрочем, негромко. Ну и по-китайски он не понимает.

— Я всё сказала, — Бай Лу стремительно утрачивает всякий интерес к собеседнику.

Француз со злобным видом направляется к выходу, но на полпути резко останавливается. Указывая в нашу сторону пальцем, он выплёвывает, обращаясь к модели:

— Вы ещё пожалеете! Никто из европейских подрядчиков не возьмётся за вашу работу! Слышите⁈ Никто! — с каждым словом голос становится всё громче и истеричнее. — Нас, занимающихся строительными технологиями и артистик дизайном, не так много, всего семеро! Будьте уверены, никто из семёрки теперь не захочет иметь с вами дел! Уж я-то всех предупрежу!

Выкрикивая что-то на французском, подрядчик вылетает из магазина.

Интересно, у них картельный сговор на семерых или только он такой предприимчивый? Эту мысль, не чинясь, озвучиваю вслух.

— Спасибо, — обращается ко мне Бай Лу, устало потирая виски. — Соглашаться на работу с такими, как он, действительно было бы плохой затеей. Теперь непонятно, что делать дальше. Деньги уже отданы. — она всерьез задумывается, скрестив руки на груди. — На самом деле, Пекин — большой город, но найти специалистов, способных реализовать двойную стилизацию, нашу классическую и европейскую — задача не из легких.

— Сотрудничать с кем угодно на кабальных и непрозрачных условиях тоже не вариант, — аккуратно напоминаю то, что считаю азбукой бизнеса.

— Законодателей этого стиля, конечно, не пять и не семь, но все равно особо не разгуляешься. Нужно хорошенько все обдумать, — Бай Лу мажет взглядом по первому этажу будущего магазина. — Я планировала вложить в проект почти миллион долларов, если на круга. Деньги не проблема с учётом, из какой я семьи, опыт стоит куда большего. Таким, как я, нужно постоянно тренироваться — в будущем все окупится сторицей. Но теперь, если я действительно осталась без работников… Чёрт…

— Раз тебе доступен такой бюджет, то и решение очевидно, — пожимаю плечами. — Давай попробуем собрать стилистику по частям?

— По частям? — Бай Лу удивленно вскидывает бровь.

— Дизайн взять в одном месте, строительные работы — в другом. Авторский надзор — в третьем, либо третье скомбинировать с первым, — поясняю.

К сожалению, не могу добавить вслух, что подобный успешный опыт уже видел в других местах.

— Звучит логично, но реализовать такую идею куда сложнее, чем ты думаешь, — модель отводит взгляд в сторону. — И времени уйдёт немало, наверняка больше, чем стоит в договоре.

— Не хотел бы выступать в роли всезнающего учителя, потому сперва нескромный вопрос. Можно?