— Да? — поднятая нога на мгновение застывает над чужим порогом, остановленная окриком сзади.

— Твои подарки тебе не верну, хотя и расстаёмся! Даже не проси!

— И в мыслях не имел, — изумление на лице не приходится изображать, оно искреннее. — Всё, тебе подаренное, твоё.

— А-а-а, ну хорошо тогда. Ладно.

¹ Всекитайские вступительные экзамены, 7−8–9 июня. Аналог ЕНТ / ЕГЭ

Возвращаться домой нет ни желания, ни смысла. Зная отца, готов спорить, он сейчас рвёт и мечет — лучше дать ему время остыть.

Дело не в страхе, за себя постоять ТЕПЕРЬ я смогу наверняка (я-нынешний — не предшественник). Просто маму с сестрой не хочется огорчать: у них спокойный и добрый нрав, да и ко мне всегда относятся хорошо.

Если в доме ругань, обычно инициатором выступает отец. Вернусь — он наверняка полезет утверждать своё пошатнувшееся реноме, будет порываться командовать. Слово за слово, как бы опять к размену ударами не пришло — женщинам снова стресс по кругу.

Мои мысли прерывает громкое урчание в животе. Смотрю на собственный дом — ни отца, ни матери в окнах не видно.

Значит, где-то уселись и разговаривают. Лучше не мешать. Поскольку хочется есть, проще отправиться в любимую забегаловку.

Почему любимую? Да потому что всего на двадцать юаней в ней можно очень сытно поесть. А если отдать тридцать, можно и домой забрать столько же, сколько съедено, если не больше.

Конечно, само заведение далеко не ресторан, но готовят там вкусно. С поправкой на дремучую глубинку и вовсе премиум.

Открыв дверь, вдыхаю едкий запах сигарет — курить прямо за столом не считается зазорным, по крайней мере, в нашей дыре.

У большинства китайцев потянуть сигаретку после еды — чуть ли не традиция, нездоровая атмосфера никого из присутствующих не смущает. Кроме меня.

Так как заказ у меня небольшой, не жду официанта, а сразу направляюсь к стойке, для экономии времени.

Первое время, пока здесь на скорую руку осваивался, китайская еда совершенно не вызывала восторга. Всё казалось слишком острым и маслянистым, а количество соуса и кляра порой откровенно пугало.

Ещё и странные сочетания вроде мяса в карамели — до сих пор не понимаю.

В общем, было к чему привыкать… К счастью, я открыл для себя несколько приятных блюд, одно из которых — фунчоза с овощами и свининой, её я и собираюсь заказать сейчас.

Первый раз, когда мне принесли ЭТО, я, как бы тут помягче, впечатлился по полной: крахмальная лапша впитала весь соус, приобретая коричневатый оттенок. Отдельных комментариев заслуживала её консистенция — было похоже на мёртвых распухших червей, тот ещё стимул для аппетита.

С другой стороны, бытие определяет сознание. Денег у меня и сейчас немного, а в тот момент было ещё меньше. Пришлось давиться тем, что заказал.

С трудом проглотив в первый раз, на какое-то время я для себя забраковал это блюдо, пока на глаза не стали попадаться целые толпы китайцев, уплетающих его за обе щёки. Решил дать фунчозе ещё один шанс, так и распробовал.

Теперь это мой фаворит, как и Ди Сан Сянь. ¹

Спустя почти двадцать минут сидения за стойкой ко мне наконец подходит официант и ставит сбоку тарелку. Для такого простого блюда ждать пришлось прилично — когда посетителей немного, его обычно подают за пять минут.

Ладно, не ругаться же по пустякам.

Беру палочки, открывая рот, когда от второго по счёту столика раздаются громкие плевки — ещё одна китайская традиция, смириться с которой не удаётся. Громко чавкать, расплёскивать соус, сморкаться, плеваться — признаки хорошего тона. Кто бы мог подумать. А уж если гость обгладывает кости и кидает их на стол (а бывает, и под стол) — значит, ему действительно очень нравится.

Я, конечно, рад за них, но такие моменты по-прежнему переношу с трудом. Более чем уверен, в крупных городах люди ведут себя иначе — ещё одна причина вырваться отсюда, не самая существенная, но и далеко не незначительная.

Бытие определяет сознание. Если жить в хлеву, постепенно сам превращаешься в… кого?

То-то и оно.

Что-то оставаться тут уже не хочется. Зову официанта, прошу упаковать заказ в пластиковый контейнер — лучше потом дома поем.

Выхожу из заведения. Домой рано, к Ванг Ксу поздно и незачем, больше идти некуда, не на стройку же топать.

Шагаю по улице, она в деревне единственная и центральная, от неё отходят тупиковые переулки в стороны.

Из размышлений неожиданно вырывает английская речь:

— Нам. Нужен. Подъёмник. Понимаете? — явно не в первый раз цедит по слогам мужчина под унылыми взглядами китайцев.

Занятно. До этого момента никакого языка кроме китайского я в нашей глуши вообще не слышал, судя по имеющейся памяти — предшественник тоже.

Повернувшись к станции техобслуживания, вижу трёх иностранцев. Ага, русские (по лицу видно, да и акцент выдаёт).

С одной стороны, ничего удивительного, рядом граница. С другой, что им делать в Суншугоу? Здесь ни туристических мест, ни шопинга.

— Да чего они хотят, чёрт побери⁈ — спрашивает неопрятный бородатый китаец у такого же коллеги.

— Понятия не имею, — отвечает низкорослый работник СТО, хмуро глядя на дорогой внедорожник с номерами другой страны. — Возможно, с их тачкой что-то случилось, зачем бы ещё они к нам пристали.

— Да это и так понятно! Но что нам теперь делать⁈ Тачка дорогая, новая — сами вряд ли справимся, даже если весь день провозимся. С бортовым компьютером и вовсе лучше не связываться — не наш уровень… Чёртовы лаоваи. Всё, скажи им, что у нас нет времени! — бородач энергично взмахивает ручкой и начинает изображать кипучую деятельность над тряпкой с разобранным на запчасти хламом.

Его напарник пытается передать послание гостям, однако выходит неважно. Ещё пара минут активной жестикуляции с обеих сторон — с тем же результатом.

— Я вас не понимаю, — старательно удерживаясь от бурных эмоций, цедит женщина, переглядываясь с двумя спутниками.

— Не можем помочь, не можем! — китаец скрещивает руки, качает головой, изо всех сил компенсируя недостаток словарного запаса жестами.

Его напарник с важным видом кивает в такт.

— Чёрт, времени в обрез. И что теперь делать? Поздравляю, господа, кажется, мы здесь на какое-то время застряли.

— Да тише ты. Давай ещё раз попробуем, — с бородатого женщина переключается на низкорослого работника. — Нам не нужна помощь, мы сами всё сделаем. Мы знали, куда едем. Просто дайте подъёмник, всего на один час! Подъёмник, нам нужен подъёмник! Мы заплатим, сколько нужно! Просто поднимите машину!

Китайцы задумчиво смотрят на лаоваев, разводят руками, пожимают плечами и всем видом демонстрируют, что беседа их утомила.

Тут я уже не выдерживаю:

— Они хотят, чтобы вы одолжили подъёмник, и готовы за это заплатить, — перевожу, хотя никто не просил. — Один свободный у вас как раз есть. Ремонт ваш им не нужен, они сами всё сделают.

— И много платят? — глаза бородатого китайца вспыхивают интересом.

— А сколько нужно?

— Хм… — низкорослый оценивающе мажет взглядом по внедорожнику гостей. — Сто юаней!

Поворачиваюсь к приезжим, меняю язык:

— Они согласны дать вам подъёмник, но просят сто юаней.

Ближайший иностранец извлекает пухлый бумажник настолько стремительно, что я ничего добавить не успеваю. Дальше владелец здоровенной машины начинает с озадаченным видом рыться в разных в кармашках в поисках нужной купюры: видно, что к чужим деньгам он пока не привык.

— Сто юаней каждому! — быстро сориентировавшись, энергично и без паузы подхватывает бородатый работник СТО.

Перевожу и это внезапное условие. А вот нечего было светить кошельком.

Впрочем, особых нареканий коррекция сделки не вызывает.

Получив свои двести юаней, низкорослый указывает владельцу машины на подъёмник, затем они сноровисто поднимают внедорожник до нужной высоты.