Она так и сделала — с облегчением вздохнула. Хотя бы этого позора удалось избежать, потому что вот был бы номер, если бы…

Посидев ещё пару минут, южанка констатировала, что подсознательное напряжение не отпускалет. Когда в памяти напрочь отсутствует какой-то фрагмент — это по определению пугает.

Мало ли что она вчера вытворяла, в баре или после него.

От понимания, что Лян Вэй видел и слышал слишком много, Янг Ши захотелось провалиться под землю.

Она подняла с пола сумочку, вснула ноги в красные туфли на шпильке и медленно направилась в сторону двери, надеясь выскользнуть незамеченной.

Не тут-то было — дверь оказалась закрыта. Попытки найти ключ на видных местах тоже ни к чему не привели.

Она некстати вспомнила про рубашку: щеголять в заляпанных ЭТИМ вещах — точно плохая идея.

Янг Ши, проклиная себя, отошла от двери. По закону подлости, стоит выйти из общежития, как тут же встретишь или новых коллег, или каких-нибудь других знакомых, или вообще — будущих однокурсников, хоть сквозь землю проваливайся (второй раз).

Не успела устроиться — уже посмешище. Увидав возле стенки шкаф, южанка прикинула расклады — и не постеснялась его открыть, из двух зол выбирает меньшее. К её великому сожалению внутри обнаружились но лишь две старых футболки и мужские штаны.

Захотелось шмыгнуть носом и пожалеть саму себя.

— Мда-а-а… — без особого энтузиазма протянула новоиспечённая официантка. — Не густо — это очень мягко сказать.

Увы, выбирать не приходилось. Любая футболка, будь она старая, застиранная или в пятнах, всё же куда лучше, чем её нынешняя очень модная рубашка — по вполне очевидным причинам.

Убедившись, что северный пацан по-прежнему спит, девушка переоделась.

Стараясь любым способом избавиться от стыда, она попыталась убедить себя, что бывает и намного хуже. Главное — с деревенщиной ничего не было. Хорошо, что последствия ночных возлияний затронули только рубашку.

А если бы?.. То-то и оно.

Жить можно.

— Лян Вэй, проснись, — она толкнула коллегу.

— М-м-м…? — тот невнятно отмахнулся, вернее, попытался.

— Открой дверь, я хочу вернуться к себе! Лян Вэй! — девушка ещё несколько раз стукнула кулаком мужское плечо.

Когда кое-кто наконец-то соизволил раскрыть глаза, он как последний идиот начал с назидательного тона:

— В себя пришла? Знаешь, не ожидал от тебя такой подставы. Кое-как остановил, ты хотела ещё пить. А с виду… — в воздухе повис непрозвучавший намёк на мелкие недостойные подробности.

— Всё! Проехали! Сделай мне одолжение — заткнись! Просто забудь всё, что было! А если хоть кому-нибудь расскажешь на работе или будешь вечно тыкать мне случившемся, то я заплачу кому-нибудь, чтоб тебе вручную объяснили! — всё это вылетело на автомате, возможно, чуть более поспешно, чем следовало бы.

— Да я и так не собирался, — Лян Вэй зевнул. — Стоп, это что, моя футболка⁈

Янг Ши сложила на груди руки и красноречиво сжала губы в узкую полоску:

— Да, твоя! Сама от неё не в восторге, выбора в твоём шкафу не то чтобы много! Но всё же лучше лучше, чем моя грязная рубашка.

— Ладно, потом вернёшь, — деревенщина проявила тактичность и лишь взглядом обозначила понимание, о чём речь.

Янг Ши даже почти захотелось поблагодарить коллегу — если б не он, кто знает, чем закончилась бы это вылазка в бар. Увы, её слишком сильно выворачивало от стыда и ей хотелось как можно скорее покинуть это место.

— Я лучше куплю тебе новую, чем буду возиться с этим старьём. Будет благодарностью за то, что не бросил в клубе! Всё, вызываю такси. Чего сидишь? Открывай мне дверь.

Следующие несколько дней Янг Ши старалась не пересекаться со слишком много знающим коллегой, уж больно стыдно было за происшедшее. Вместе с тем, каждую смену она удивлялась, почему он так равнодушно ко всему относится, словно решил подыграть — обычно мужики в адрес девчонок яркой внешности ведут себя иначе

Пока она строила теории, на деле всё оказалось банально и просто. Лян Вэй был полностью занят только двумя вещами — работа и экзамен, до последнего оставалось чуть больше двадцати часов.

Его заявку на участие в гаокао рассмотрели и подтвердили быстро. Осталось только подготовиться, чем каждый вечер в течении нескольких дней северянин и занимался. Среди обязательных предметов были китайский, иностранный на выбор и математика.

Если с последними двумя у деревенщины абсолютно не было проблем, то с нюансами китайского приходилось работать — как-то получилось, что знания той же теоретической грамматики после их сельской школы были здорово далеки от идеальных.

На экзамен, который каждый раз проводится в специально выделенном учебном заведении, выстроились сразу шесть очередей. Лян Вэй взглянул на толпу, бегло определил что-то около тысячи человек в ней и поспешил занять место.

Оставалось полтора часа до начала.

В дни гаокао вблизи школ, где проводятся тесты, введены особые ограничения на шум. Водителям машин запрещено сигналить, автобусы не транслируют аудиосообщения на остановках, всё в этом роде.

А ещё за порядком следит полиция — например, возле этой школы с разных сторон стояли шесть экипажей.

— Как же я волнуюсь! — две девчонки, стоявшие впереди, только что не подпрыгивали. — Если не пройду в Цинхуа, родители будут в ярости! Они столько денег потратили на подготовительные курсы. Я по шестнадцать часов пыхтела над книгами, не должно же это всё пройти бесследно, — убеждала, по всей видимости, саму себя первая.

— Да успокойся ты. На нервах уж точно допустишь кучу ошибок — из головы всё вылетит, — подруга достала из кармана таблетки. — Будешь?

Девушка взглянула на популярное травяное успокоительное.

— Давай…

Гаокао — главный переломный момент в жизни любого китайского подростка. Экзамен признан одним из самых сложных в мире, соответственно, требует особой подготовки: чем выше баллы, тем ближе блестящее будущее и впечатляющая зарплата во взрослой жизни.

А для студентов из бедных сельских районов высокие баллы означают мало не единственный шанс гарантированно изменить жизнь в лучшую сторону. Причём не только свою, но и всей семьи.

Если же экзамен провалить, то всё — абитуриента не возьмут ни в одно высшее учебное заведение. Тогда придётся либо пересдавать (причём только в следующем году), либо поступать в университет за границей.

С последним, понятно, не всё так легко — деньги немалые. Зачастую вчерашним школьником приходится старательно разыскивать работу, где вообще не требуется образование.

У того, кто в очереди двигался прямо перед Лян Вэем, полицейский вдруг потребовал показать очки: в Китае нередки случаи, когда прошаренные продавцы с таобао придумывают весьма изощрённые девайсы для списывания, например, очки со встроенной камерой.

У конкретного парня аксессуар оказался без сюрпризов, это было видно невооружённым глазом, однако добросовестные служаки проверяли всех и ни для кого не делают исключений.

Когда настала очередь Лян Вэя, полицейский указал на арочный металлодетектор. Рама не издала ни звука.

Затем представитель школы потребовал айди-карту и только после этого Лян Вэй узнал номер аудитории и место, куда следует сесть.

В силу своего настоящего возраста он не разделял волнения подростков, но в какой-то степени их понимал: многие китайцы считают, что от гаокао зависит вся дальнейшая жизнь, ведь об этом твердят учителя, родители, сверстники и даже телевидение. Как и в Корее, излишний фокус нередко приводил ко всякого рода трагедиям.

Обойдя по дуге десяток человек, не спешивших в аудиторию, внутри Лян Вэй встретил ещё одного наблюдателя, чтобы вновь предъявить айди-карту — затем ему выдали бланк.

Через некоторое время по сигналу экзаменатора все вскрыли конверты и приступили к заданиям.

После экзаменов Лян Вэй поспешил в общежитие — подготовиться к вечерней смене. В коридоре верхнего этажа с ним столкнулась вычурно одетая фемина в кожаной куртке и тёмных очках, шагающая с двумя чемоданами по коридору. Она остановилась прямо напротив двери в комнату Лян Вэя и, к его удивлению, достала из кармана ключ.