– До Мирной на ближайшую электричку, пожалуйста.

– Четыреста восемнадцатый? – Недовольно из окошечка.

– Да.

– Ну, так и говорите, девушка.

Сжав зубы, ведьма цедит снова:

– Будьте так любезны, до четыреста восемнадцатого на ближайшую. – Суёт в кассу деньги.

И мне кажется, что она сейчас буркнет какое-нибудь заклинание и превратит неугодную тётю в лягушку.

– Отправление через пятнадцать минут. – Кассирша отдаёт билет.

Ведьма хватает и убегает.

Смотрю завороженно ей вслед и не могу сообразить, отчего меня тянет так к этой рыжей.

– Мужчина! Очередь не задерживайте! Куда вам?

– А?

– Куда едете?

– Нет, спасибо, не еду.

Кассирша цокает, закатывает глаза.

– Следующий!

Отхожу от кассы.

Значит, Мирная. И что ты там забыла, в этой Мирной? Это же деревуха на сорок домов. Бывал там однажды, лет десять назад.

Мне сложно представить ведьму в сельском антураже. Не вписывается, как ни крути. Она по всем параметрам другая. Городская. Утончённая. Благородная. Эти нестыковки только рождают новые вопросы, и не дают совершенно никаких ответов. А вопросы без ответов меня убивают.

Ладно, отвали от девочки, Север. Каждый имеет право на свои секреты. И то, что ты опер, не даёт тебе право на посягательства на частную жизнь.

Только вот я уже посягнул.

Лезу в пакет за телефоном, чтобы такси вызвать. Пусто. То есть, пончики есть, а остального – нет.

Вытащили, пока я тут хлебалом щёлкал? Вот тебе и опер, мля…

А почему, собственно, пончики?

Бегу к выходу на перрон. Вот же дебил, а! У меня ж в том пакете и доки, и ключи, и деньги!

Люди толпятся возле открытых дверей электрички. Кто-то заходит, кто-то выходит. Ведьмы с моим пакетом нет. Забегаю в ближайший вагон.

– Осторожно, двери закрываются. – Вещает электронный голос.

Бля, ну шик!

Хотел на поезде прокатиться? Получите, распишитесь. Надо было чётче свои желания формулировать.

Электричка трогается.

Поменяю пакеты, выйду на следующей. И обещаю себе, что выброшу ведьму из головы. Да.

Надвинув кепку поглубже на лицо, иду вперёд. Прокуренный тамбур, снова вагон. И там её нет. А вот в третьем – есть.

Сидит одна, привалившись головой к окну, спиной ко мне. Её рыжие волосы в этом мрачном пространстве – единственное яркое пятно. Невозможно её не заметить или с кем-то спутать.

Подкрадываюсь медленно и тихо. Ваще не подозрительный тип… Пассажиры косятся с недоумением.

Осторожно ставлю свой пакет на деревянную лавку, тяну на себя её пакет.

– Воры! – Верещит кто-то с другого конца вагона. – Воры!

Ведьма резко оборачивается. Ярко-зелёные глаза сверкают изумрудами.

– Вы?! – Опускает взгляд вниз. – Вы что, воруете?!

– Дайте мне минуту и я всё объясню!

– Полиция! Полиция! Здесь воры!

Оборачиваюсь на визгливую барышню. Удерживая пальцем кнопку связи с машинистом, она орёт в динамик:

– Пришлите ОМОН! Здесь кража!

Мля! Приехали…

Лета.

Через пару минут в вагон входят два человека в форме.

Женщина, что их вызвала, указывает на нас пальцем.

– Ну, в чём проблема? – С гонором спрашивает полицейский.

– Вышло недоразумение. – Вальяжно так, без какого-либо напряга, объявляет мужчина.

– Это мы щас сами разберёмся. Документики ваши можно посмотреть?

– Если она мой пакет отдаст.

Прижимаю пакет тесней к груди.

– Это моё.

– Да вы загляните! – С нажимом говорит мужчина.

– Так, документы. И ваши. – Обращается полицейский ко мне.

Меня знобит от ужаса.

Потому что я стараюсь не светить лишний раз паспортом. Двойная фамилия, да ещё и наполовину французская – это слишком запоминающийся факт. И если парни в форме хоть раз слышали о сбежавшей жене Стоцкого, то наверняка запомнили.

Это может стать конечной остановкой в моём маршруте. Пять месяцев трудов окажутся перечёркнуты одной идиотской выходкой.

Достаю паспорт из внутреннего кармана куртки. Трясущейся рукой передаю полицейскому и сосредоточенно вглядываюсь в его лицо.

Тот только хмыкает и молча показывает документы напарнику. Оба сдерживают ржач.

Летиция Стоцкая-Дюпре в пахнущей сигаретами и пирожками с луком и яйцом электричке – это смешно? Возможно…

– Теперь ваши. – Обращаются к мужчине.

– Всё у неё. – Закатывая глаза, говорит он. – Девушка, просто загляните в пакет. Нет там ваших пончиков. Там мои эклеры. А ещё телефон, ключи, бумажник.

– Давайте уже. – На выдохе требует полицейский.

Заглядываю.

Да, действительно… Пончиков нет. Зато куча чужого барахла.

– Извините… – Зачем-то прошу прощения и возвращаю пакет мужчине. Сгребаю свой, с пончиками.

Мужчина достаёт документы, тычет в нос полицейским. Те в секунду вытягиваются по стойке смирно и на лица натягивают самые серьёзные выражения.

– Так это… Вы б сразу сказали… Товарищ майор… Претензии к девушке будут?

– Чего? – Морщится этот товарищ майор. – Пургу не несите. Какие у меня к ней претензии?

– Тогда протокольчик заполним по-быстренькому, а? Положено так.

– Заполним, раз положено.

Под любопытными взглядами пассажиров заполняем вместе какие-то бланки. Ставлю свою подпись там, где показывают. Вся эта бюрократическая волокита занимает добрую часть пути.

Внутреннее напряжение немного отпускает лишь тогда, когда полицейские уходят. Но я всё равно один сплошной спазм.

Я была на волоске. И если бы стражи порядка попались более амбициозные и ответственные, меня бы уже возвращали Максу.

Это страшно. Не хочу…

– Я Данил. – Тянет руку мужчина. – Можно Север.

– Я уже поняла. – Сиплю, кое как выталкивая из себя слова.

– Красивое у вас имя. Тёплое.

– А у вас – нет.

– Не тёплое, или не красивое?

– Послушайте, Данил-Север. Я не знаю, почему вы до сих пор здесь, но если моё выражение лица вам ни о чём не говорит, то я скажу словами: отстаньте от меня, пожалуйста.

– Понял! – Поворачивается к окну. Замолкает на две секунды ровно. – А вы в Мирную, да?

– Боже…

– Я там был однажды.

– Поздравляю.

– Вы там живёте?

– Нет, приезжаю постоять на перроне.

– Вы забавная.

– Прошу вас, не заставляйте меня переходить на грубости.

– Следующая остановка четыреста-восем-надцатый километр. – Объявляют по громкой.

– Ну вот, почти приехали. – Вертится Север на скамье в нетерпении.

Он что, собрался выходить в Мирной? Ладно…

На перрон вываливаемся вместе. Электричка уезжает дальше.

Накрапывает дождь.

– Ну, счастливо оставаться. Чтобы сесть на обратную, не забудьте перейти на другую сторону.

– А когда обратная?

– Через два с половиной часа. – Спускаюсь по ступеням.

Север догоняет.

– Погодите, вы же не оставите меня здесь?

– Почему нет?

– Ну… – Смотрит, прищурившись, на низкое небо. – Дождь вот-вот разойдётся.

– Не сахарный.

– Ну будьте же милосердны! – Трогает за плечо.

Рефлекторно отскакиваю на шаг.

Он не делает мне больно, у него нет такого намерения, но моё тело испуганно вибрирует на близость мужчины.

Север широкий в плечах, мышечный, не похож совсем на Макса комплекцией. Да и лицом не похож. Максим, скорей, элегантный, нежели мужественный. Достаточно атлетичный, но как Американская верховая. А Север – как русский тяжеловоз.

Они разные, но мне всё равно не по себе от этих прикосновений.

– Не надо, пожалуйста! – Обнимаю себя руками.

– Ладно, окей. – Чертит носком ботинка каракули в грязи. – Извините. Я не хотел. Не подумал… Не прав.

Разворачивается и поднимается на перрон. Садится на влажную лавку и, уперев подбородок в кулаки, смотрит на поворот, из которого должна вынырнуть электричка. Через два с лишним часа…

Мне плевать. Своих проблем хватает.

Совершенно плевать.

Я не заставляла его за мной шпионить, не заставляла садиться в электричку. И я уж точно не виновата в том, что мы перепутали пакеты.