– Только будь осторожен.

Юноша обернулся через плечо:

– Не понял.

Элпида хмыкнула:

– Всякое может быть, Пимен. Кто знает, вдруг нерадивые минойцы кидали сюда горшки из отхожих мест? Поранишься еще или того хуже – искупаешься в кое-чем древнем и неприятном.

– У знати, я гляжу, воображение под стать состоянию – богатое, – проворчал он и шагнул в воду по колено.

Элпида сделала вид, что не расслышала и продолжила следить за ним с вялой улыбкой на устах. Ей было неприятно, что Пимен периодически напоминает об их различном положении. Ведь для нее это не имело значения. Вот если бы отец узнал…

«Но он не узнает».

С Пименом она познакомилась чисто случайно. Во время своей очередной ночной прогулки. И если бы не совпадение кто знает, встретились ли бы когда вообще. Не иначе, сама Афродита уготовила такую судьбу. В тот вечер Пимен не досчитался одной козы из стада, выданного на попечение. Поскольку платить за пропажу ему нечем, юноше светили крупные неприятности. Хвала богам, животное быстро отыскалось, не без помощи Элпиды. Как шутила потом девушка, в ту ночь Пимен нашел еще одну козочку…

Глядя на то, как он ныряет в свете луны, она невольно задумалась – что в этом простом пастухе ее больше привлекло? Ведь Пимен совсем не подходит под идеал красоты, что создают скульпторы в далекой Аттике[3]. Быть может, потому, что они так не похожи?

«Противоположности притягиваются».

А быть может из-за того, что Пимен простой и открытый. А ведь это так не свойственно людям ее окружения, где все предпочитают скрывать истинные сущности за масками радушия и лести.

«Никогда не знаешь, что на самом деле у них на умена самом делеНикогда не знаешь, что на самом деле у них на уме».

Пимен был другим. Совсем другим. Всегда говорил так, как есть. Ну и воспылал неподдельным интересом к культуре и светским обычаям, чем привел Элпиду в неописуемый восторг…

Юноша вынырнул и провел ладонями по лицу. Убрал намокшие волосы назад. Те заблестели в серебристом свете луны.

«А ведь и вправду хорошо…» – с наслаждением подумал он, когда почувствовал, как пот и грязь сходят с тела, а кожа начинает дышать.

– Молодец, Пимен, – услышал юноша томный голос, – сам ведь понимаешь, как это прекрасно, правда?

Он обернулся и почувствовал, как кровь закипает в жилах. Элпида стояла на берегу. Полностью обнаженная. Лунный свет играл на ее бледной коже, заставляя отливаться мраморной белизной. Сейчас девушка казалась самой Афродитой, вышедшей из морской пучины. Пимен не сразу заметил, что у него отвисла челюсть. И только звонкий смех Элпиды, прокатившийся по окрестностям, слегка отрезвил голову. Но когда девушка шагнула вперед и плавно погрузилась в воду, на него накатило вновь.

– М-м-м, – блаженно протянула она, – это так прекрасно.

– Угу, – только и смог вымолвить юноша.

Элпида подплыла к нему вплотную и обхватила его шею руками. На правом плече темнело родимое пятно. Девушка приподняла веки, и Пимен увидел в ее глазах знакомый озорной огонек.

– За проявленную храбрость и смекалку, – нарочито торжественно произнесла она, – награждаю тебя заветным поцелуем.

Несмотря на прохладу, юношу бросило в жар. Когда их губы соприкоснулись, у него закружилась голова. Никогда в своей жизни не пробовал на вкус столь сладких уст. Сердце бешено заколотилось в груди, когда он почувствовал, как Элпида прижимается к нему всем телом, а ее правая ладонь опускается ему на пояс.

– Ого, Пимен, – прошептала Элпида, чуть отстраняясь, – кажется, твой фаллос затвердел.

– А ты чего ожидала? – прерывисто дыша, ответил он и потянулся за ней.

Засмеявшись, девушка отплыла на пару локтей[4], чем вызвала неприкрытую гримасу разочарования на лице юноши. Досадное выражение лишь усилило задорный настрой.

– Ты опять дуешься, Пимен!

– А ты снова играешь со мной, Элпида!

– Вовсе нет!

– Как это нет?! Ты обещала не только поцелуй!

Девушка погрозила пальцем:

– И, как подобает благородной даме, я обещание исполнила.

– Чего?! – выпучил глаза Пимен.

– Не «чего», а «что», – поправила она, продолжая улыбаться, – ты увидел мое естество воочию. Разве мало?

Юноша застонал от досады:

– Ты невыносима, Элпида.

– Тогда почему ты проводишь со мною время? – вдруг стала серьезной она.

Вопрос оказался неожиданным. Пимен покраснел и смутился.

– Потому, что нравишься, – пробормотал он.

– Хм, только ли нравлюсь? – на тонких губах вновь заиграла улыбка.

– Не только, – промямлил юноша, смутившись еще больше.

– Пимен, неужели это так сложно сказать? Неужели я зря учила тебя красноречию?

– Не зря, но… все равно сложно.

– Хорошо, – Элпида подмигнула, – раз не хватает смелости на слова, быть может, их хватит на дело?

– Не понял, – искренне изумился тот.

– Найди меня! Закрой глаза и досчитай до ста, если помнишь, как это делается. Сможешь – получишь то, чего желаешь.

– А не обманешь? – тут же оживился Пимен.

– Разве я тебя хоть когда-нибудь обманывала?

Юноша уже хотел сказать, что вот недавно, но вовремя прикусил язык.

– То-то же, – хмыкнула Элпида и, взмахнув руками, поплыла к берегу, – ищи меня в Лабиринте Миноса, будь моим героем. Достойному герою – достойная награда!

– Только не прыгай на меня больше из кустов, ладно? – хмыкнул Пимен и закрыл глаза.

Ответом ему был звонкий девичий смех.

– Один, два, три, – он услышал всплеск воды, и как девушка выходит на берег, – четыре, пять…

– Девяноста восемь, девяноста девять, сто, – Пимен отвел ладони от лица и открыл глаза, – ну, я иду искать!

Он обвел взглядом местность. Маленький пляж был пуст. На желтом песке отчетливо виднелись следы от эндромид и одежды Элпиды. Самой девушки, разумеется, не оказалось.

– Надеюсь, не станет опять выпрыгивать из кустов и пугать до усрачки, – проворчал юноша, взмахнул руками и поплыл к берегу.

Полуразрушенные стены Кносского дворца нависали над ним в полном безмолвии.

Выйдя на берег, Пимен отряхнулся, надел рубаху через голову и прислушался. Где-то позади среди холмов стрекотали кузнечики. В небе ухала сова. В остальном же округа погрузилась в тишину.

– Фух, – выдохнул Пимен и окинул взором руины дворца.

Оставшись один, юноша вновь почувствовал себя неуютно. Эти старые стены будто давили на него, прижимали своей массой. А мрачный проход, ведущий с берега на центральный двор, снова пробудил неприятные воспоминания.

– Да ладно тебе, – вслух сказал Пимен, чтобы отвлечься, – лучше думай о теле прекрасной Афродиты.

Приободрившись, юноша смело шагнул под свод и начал спешный подъем. Сердце невольно ускорило ритм, в душе начало было зреть плохое предчувствие. Пимен бросил опасливый взгляд вверх, но тут же выдохнул. Тьма не сгущалась впереди. Отсюда вполне можно было разглядеть стены внутреннего двора. Юноша сразу почувствовал, как к нему возвращается отличное настроение. Он даже стал тихо насвистывать под нос и перешел на бег трусцой. В два счета преодолел подъем и осмотрелся. Элпиды нигде не было видно.

– Так, – снова вслух начал рассуждать он, – вряд ли прячется в ветвях тамариска, это слишком просто… хм…

Взор Пимена оглядел соседнюю стену, поросшую сорняком, прошелся по треснутой кладке и устремился влево. В паре сотен локтей виднелся северный проход, тонувший в сумраке. По обе стороны высились полуосыпавшиеся колонны со следами копоти на мраморе. Слева с трудом можно было разглядеть широкую лестницу. Часть ее уходила вверх на второй этаж, другая – вниз, теряясь во мраке. Юноша посмотрел под ноги и увидел следы эндромид. Они вели к лестнице, уходившей вниз, и исчезали во тьме.

На губах Пимена заиграла торжествующая ухмылка:

– Ага-а-а, попалась!

В предвкушении прекрасных минут, что он проведет наедине с Элпидой, юноша смело шагнул вперед и остановился в пролете. Широкие ступени растворялись в непроницаемой мгле. Оттуда шел неприятный и затхлый воздух.