Я остолбенела – очень мило поболтали, черт. Сняв наушник, я потерла пальцами глаза. Захотелось лечь на холодный пол и просто лежать.

– Могу узнать, почему? – мой вопрос просипел напряженным волнением. – Это какая-то принципиальная позиция?

Губы деррианца тронула легкая усмешка, но взгляд остался холодным. И презрительно-надменным.

– Человечество не представляет ценности, – ответил он, – Не вижу смысла оставлять жизнь тем, кто все-равно ее потеряет. Это мое решение, и оно останется неизменным.

– Ваше решение? – глухо повторила я.

– Голоса Совета разделились. Мой стал решающим.

Я снова потерла шею, чувствуя, что сердце бомбит в груди со скоростью отбойного молотка. Для чего Авор потребовал подарить меня этому бессердечному деррианскому ублюдку? Что за игру они затеяли?

– Что я должна сделать, чтобы вы передумали? – сорвалось с моих губ.

Эрдан Рейрак редко смотрел кому-то в глаза, потому что глаза его подданных были всегда стыдливо опущены долу. Он никогда не утруждал себя пустыми разговорами, не снисходил до объяснений и не нуждался в посторонних. Одиночество было его вечным спутником, в котором он находил упоение и единство с самим собой. В его душе всегда был сумрачный холод, но, когда земная девчонка села в кресло напротив него, что-то затрепетало изнутри и разлилось горячим жидким металлом.

– Что я должна сделать, чтобы вы передумали? – у нее был приятный, мелодичный голос, в котором, между тем, отчетливо звучало упрямство.

Этот вопрос – гребаная провокация. Что эта девчонка должна сделать? Может, не смотреть в его глаза, для начала? Или перестать вести себя вызывающе?

Его взгляд скользнул по ее телу. Ничего не было скрыто: ни ее стройные длинные ноги, обтянутые тканью комбинезона, ни узкая талия, ни миниатюрная грудь, ни изящные запястья и щиколотки. Ее собранные в небрежный хвост темно-каштановые волосы отливали красным, кожа была чистой и белой, а губы, которые она распахивала, делая глотки живительного кислорода, казались маленькими и пухлыми. Разумеется, эта слабая, беспомощная и хрупкая особь, в отличие от сильных, выносливых и крепких деррианских женщин, создана для удовольствия. Для мужчины. Природой она устроена так, чтобы ублажать. Люди недалеко ушли от животных в этом вопросе.

Если провести по ее шелковистой коже ладонью, это наверняка окажется приятным. Легкое раздражение заставило Эрдана искривить губы, ведь без перчаток он не брал ничего, кроме своего меча.

Похоть – это порок, калечащий души. Каждый уязвленный пороком деррианец – позор для тейна. Для системы. В людях слишком много того, против чего Эрдан боролся. Они словно зараза.

– Кто ты такая, чтобы я изменил свое решение? – равнодушно спросил он.

Девушка защелкала клавишами.

Любопытно, какие узкие у нее ладони и маленькие пальцы. А какие хрупкие плечи и тонкие ключицы. Острый подбородок так мал, что хочется приподнять его и заглянуть в светло-карие глаза, наполненные решимостью.

Эрдану не приходилось видеть, чтобы женщины смотрели так, как она. На него, тем более. Это разжигало в нем что-то нехорошее. Что-то похожее на… желание подчинить, показать жалкой землянке ее место, потому что своим вызывающим поведением она претендовала на то, чтобы подчинять мужчин, всех без исключения.

Зная нравы землян, Эрдан не сомневался, она сменила множество партнеров. Свободная в нравах, считающая себя образованной, живущая самостоятельной жизнью, она отдавала то, что было в ней самым ценным. Она занималась с мужчинами разными видами секса только из прихоти, ради минутного удовольствия. Редкостная шлюха – вот кто перед ним.

– Если ваше решение принято и неизменно, – произнесла она, стараясь выглядеть максимально уверено: – зачем вам я?

Неужели она думает, что он ведет с ней переговоры, и что она имеет право что-то от него требовать? Кем бы она ни была на Земле, здесь она бесправная вещь.

– Я в тебе не заинтересован.

Кажется, она выдохнула с облегчением.

Красно-каштановый локон прилип к ее тонкой светлой шее, и Эрдан вновь и вновь возвращался к нему взглядом, ощущая страшное раздражение.

– Раз я вас не интересую, я могу вернуться на Землю?

Судорожные короткие вдохи, когда она старалась скрыть волнение, румянец на ее молочной коже, трепет ресниц, выдавали ее с головой. Эрдан умел замечать даже скрытое – она боялась его.

– Это не в моих интересах, – произнес он.

– Если я останусь с вами, что меня ждет?

К чему она клонит? Привыкла торговать собой? Может, это ей не польстит, но человечество – слишком высокая цена за ее сомнительные прелести. Кроме того, Эрдан этим не интересовался. Совершенно.

– Я отошлю тебя на Дерру.

Девушка поджала губы, раздумывая над этими словами, и по ее внешнему виду было не понять обрадовало ее это или напротив огорчило. Кажется, она и сама не знала, как к этому относится.

– Какой у меня будет статус в этом случае? – спросила она. – Я буду свободна? Смогу перемещаться? Получу права?

Эрдан чувствовал, как горячий металл медленно проникает в его легкие, и ему становится трудно дышать. Возможно, это просто ярость, которая клокочет в его груди в ответ на ее самонадеянную наглость, или бессильное раздражение, а возможно что-то новое, чего он еще никогда не испытывал. Во всяком случае, это приносило чудовищный дискомфорт.

– Ты никогда не будешь свободна. Ты просто подарок.

Почему он, вообще, разговаривает с ней? Может, это дань уважения за ту смелость, которую она проявила перед главами Совета, отстаивая свой жалкий мир?

Она долго пристально смотрела в его глаза, покусывая нижнюю губу и сжимая занесенные над клавиатурой пальцы, будто ответ собеседника выбил почву у нее из-под ног. «Раз я просто подарок, – прошипела она на русском, жутко покраснев: – тогда ты просто придурок». Но расслабив руку и встряхнув пальцами, сказала на обобщенном:

– Предлагаю это обсудить. Я все-таки живой человек.

Терзающее Эрдана чувство стало обжигающим: кровь закипела в его жилах. Он настолько редко выходил из себя, что забыл, когда это случалось в последний раз. Упорные тренировки и годы, проведенные в одиночестве, закалили не только его тело, но и дух. Но сейчас эта землянка делала невероятное – бесила его до одури.

Вряд ли она догадывалась, что он знал множество земных языков. Прежде, чем настаивать на уничтожении целой планеты, он потрудился изучить ее. В отличие от земной женщины он был дальновиден и расчетлив, а она была не способна отвечать даже за свою собственную жизнь, и прямо сейчас балансировала на грани жизни и смерти.

Эрдан поднялся, заставив девушку от неожиданности вжаться в спинку кресла. Преодолев расстояние, разделяющее их в пару шагов, он поставил ногу на сидение ее кресла и склонился, положив свободную руку на свое колено.

Было приятно увидеть, как девушка испугалась и застыла, пытаясь прочитать в его глазах, что ее ждет, и почему он, вообще, выкинул что-то подобное. Склонившись к ней ниже, так что едва уловимый аромат ее тела проник в его легкие, он приказал холодно:

– Скажи это еще раз.

Ее губы раскрылись от растерянности, и долбанная дрожь нетерпения, зародившаяся у него в животе, ударила сметающей здравый смысл волной. Не доставая меч, Эрдан поддел ножнами чемоданчик на ее коленях, и с грохотом перевернул его на пол. И в этот момент девушка даже не дернулась, продолжая с ужасом смотреть в его глаза.

– Повтори, – приказал Эрдан жестко.

Землянка выглядела озадаченной и настолько беспомощной, что захотелось схватить ее за шею и приблизить к своему лицу. Так близко, чтобы этот гребаный запах, которым он задыхался, пропитал его легкие.

– Ты назвала меня придурком, – подсказал он. – Повтори это еще раз, глядя на меня.

Ее губы дрогнули, хватая воздух.

Взгляд тейна переместился на ее рот. Именно эта часть ее лица раздражала больше всего – настолько бесстыдной она была.