― Вроде поздно уже, до морозов можем не успеть, ― припомнил последнее совещание Гейл.

― Успеем, если перенастроить репликаторы. Они могут почти в пять раз ускорить рост всходов. Это позволит нагнать упущенный месяц.

Гейл смотрел ей в глаза и молчал.

― Мы спустим все репликаторы сюда. Третий энергоблок будет готов через пару дней, и тогда, вместе с генераторами в наземной технике, нам хватит мощности, чтобы все репликаторы запитать. Параллельно мы завершим подготовку площадей и высадим имеющуюся рассаду. В течение недели или полутора такого аврала мы решим проблему отставания по производству продовольствия.

― Что, если Винегрет обвалится? ― от обиды в голосе Гейла не осталось и следа.

― Соберем вещи и вернемся на орбиту, затем выберем новое место и начнем сначала.

Брови Кевина взметнулись вверх, сам он подпрыгнул на месте. Он был согласен, он готов был ринуться воплощать этот план сей же момент! Он ведь понял, к чему идет!

Но он остался сидеть и задал ровно тот вопрос, который должен быть задан:

― Это очень затратно и небезопасно. И рискованно. ― Гейл отвел глаза. Затем снова посмотрел прямо. ― Надо посчитать?..

― Да. Мы обязательно проведем расчеты для этого плана и будем минимизировать риски.

Кевин снова отвел взгляд. Потом снова посмотрел на нее. Потом снял очки и опять на нее посмотрел. Молча, но Малиника услышала его вопрос.

― Для обсчета альтернатив у нас нет ни достаточных данных, ни свободных вычислительных мощностей.

«У нас больше нет роскоши прятаться за цифрами. Это как, стоя на краю узкой и глубокой расщелины, медленно сползать в пропасть, боясь прыгнуть».

― Нам необходимы данные о выживших с Ковчега. Но перед контактом мы обязаны обеспечить минимальную продовольственную безопасность.

Каждое ее слово словно подбрасывало ветки с сухой хвоей в костер энтузиазма Кевина.

― Ага, ― только и сказал он. Сгреб очки дополненной реальности и уверенным шагом вышел из столовой, перекраивать строительные машины в агротехнические.

Малиника перевела взгляд на свою тарелку. Галеты размокли и теперь плавали на поверхности супа бесформенными зелеными блямбами. «Мне страшно. Я боюсь ошибиться. Я очень боюсь за Ямакаву». Малиника закусила губу. Было бы легче, если бы она не знала о его чувствах? «Да ни капли!» С этой мыслью Малиника быстро и чисто механически заработала ложкой. Впереди еще много дел.

* * *

Наземная база, 2550-07-19 22:44

Поздно. Ночи на Вудвейле не бывали по-настоящему темными. Четыре маленьких, но очень ярких луны дежурили на небосклоне почти постоянно. Сейчас было почти что самое темное время: среди звезд гуляла только самая маленькая луна, Медная Гора, глыба, привезенная из пояса астероидов несколько недель назад. «Интересно, она считается за естественный спутник или за искусственный?»

Малиника стояла в одной из галерей третьей террасы и рассматривала залитый синим пейзаж в узком шестиугольном окне. Рисовать в ожидании не хотелось, но зато в голове бродили разные необычные мысли. О приливах, например. Их считали одним из важнейших факторов зарождения и развития жизни, во всяком случае, на Земле. На Вудвейле маленькие луны не могли вызвать высокие волны, но, с другой стороны, соотношение воды и суши здесь создало обширные приливные зоны на пологих шельфах материков. «Как выглядел Вудвейл до терраформации?» Сохранились ли записи с Ковчега? Или, может, странный человек из долины сам помнит то время? Обе эти идеи были неожиданно новыми. За годы подготовки экспедиции Малиника привыкла думать о колонии как о наборе показателей. «Словно люди ― отдельно, миссия ― отдельно». Только реальность сложнее любых моделей. «Именно поэтому в развед-вейвы все еще летают люди, а не роботы».

Все уже спят. В коридоре очень тихо. Единственный звук ― внутри. Собственное сердце. Тук. Тук. Тук. Отмеряет время, четко и уверенно. Ей больше не страшно.

Это был тяжелый день. Полет на станцию. Краткое совещание с Семеновым и Арбогастом. Этьен, словно джинн, способный строить дворцы, за полчаса собрал каркас новой модели колонии. Для обсчета не хватало тридцати семи процентов параметров. «Такой она была восемь лет назад!»

Возвращение в наземный лагерь. Малиника закрыла глаза. Нахмурилась. Тот момент сегодня был самым тяжелым. Катер вел Арчи. Большую часть времени он занимался организацией безопасности на орбите и почти не появлялся на планете. Добыча материалов и сборка ретранслятора в вакууме и невесомости были куда более сложными и непредсказуемыми, чем работа внизу, да и опытные пилоты там были нужнее. Сегодня Арчи выглядел как обычно: бодрый, идеально выбритый, даже улыбающийся. «Кукольной улыбкой Джамиля». Если тот жуткий, уродливый поцелуй на посадочной площадке стал для Сильвергейма ударом, от которого он медленно, но верно оправлялся, то исчезновение Ямакавы словно отравило Арчи, и теперь он как будто таял, каждый день теряя частичку себя.

Вязиницына открыла глаза, чтобы прогнать неприятное воспоминание, но первое, на что упал ее взгляд, были причудливые тени от сельхозтехники и каркаса незаконченной еще теплицы далеко внизу. Темные и светлые полосы, как пальцы Рене и Деборы. Дебора. Она могла бы стать для Арчибальда лекарством. «Дебора не сделает первый шаг. Пока она нужна в своем отряде, в своем улье, она никогда не выберет Арчи. Она никогда не выберет себя».

Медная Гора натянула на себя одинокое облачко, словно одеяло, и иллюзия сплетенных рук развеялась. «Вроде бы в последнюю неделю перед происшествием с драконом Ямакава практически ничего не делал, но иногда мне кажется, что вместе с ним пропал огромный кусок нашей свободы».

Тук. Тук. Тук. Сердце бьется спокойно. Она умеет жить без него.

Топ-топ-топ-топ. В дальнем конце галереи послышались шаги.

«Наконец-то!»

Вязиницына не пряталась. Наоборот, встала в середине коридора, прямо в призме падавшего из окна света. Джамиль, сменившийся с дежурства на пункте связи, прошел мимо, словно она была пустым местом. «Как и ожидалось».

― Джамиль, возглавь отряд планетологов официально.

Ал-Каласади сделал еще пять шагов, но потом все-таки остановился. Вежливая улыбка на лице вейвера ничего не выражала. Выражал средний палец правой руки. Убедившись, что Вязиницына ознакомилась с его ответом, Джамиль продолжил свой путь в темноту коридора.

― Ты не понял. Это не пожелание и не просьба.

Шаги продолжали удаляться.

― Это приказ.

Малиника сама удивилась, как тяжело и властно прозвучали ее слова.

Одинокая луна выбрала именно этот момент, чтобы, скинув пушистое одеялко, засиять в полную силу, добавляя моменту еще большего драматизма. Малиника от досады стиснула зубы. «Что за идиотский спектакль?!»

Джамиль вновь остановился. Две секунды он стоял неподвижно, спиной к Вязиницыной, потом плавно обернулся. Плечи расслаблены. Руки в карманах. Чуть наклонил голову набок.

Малиника почувствовала, как у нее на загривке волосы становятся дыбом. На этот раз безразличное спокойствие на изуродованном шрамом лице не выглядело маской. И это было жутко. Настоящая, искренняя безмятежность шла Джамилю примерно как смерть.

«Да какого черта!» Не хватало еще своих же пугаться!

― Я не буду тебя уговаривать, ― несмотря на разгорающийся внутри гнев, говорила Малиника очень тихо, едва шевеля губами. ― Ты будешь применять по назначению свой опыт управления и свою докторскую степень, представляя отряд планетологов и в качестве эксперта, и с точки зрения их интересов. Ты…

Малиника остановилась, не закончив свою мысль.

Поза Джамиля изменилась, сейчас он стоял прямо. Лицо оставалось каменно-неподвижным, но Вязиницына странным образом ощущала происходившую в Ал-Каласади перемену. Он взрослел. Волевым усилием выдирал себя из уютного кокона подросткового поведения, где весь мир ― игра. Где можно рисовать маркером четкие границы и красить внутри контуров яркими цветами. Где можно доверить свою судьбу взрослым, ничего не решать и просто быть собой.