Программа Ковчегов ― первая версия программы освоения новых планет. Заключалась в отправке к перспективным звездным системам экспедиций на основе кораблей-городов, которые проводили все работы по колонизации.

Псих-координатор ― специалист по моделированию человеческих сообществ.

Рай ― пригодная для колонизации система, посещенная развед-вейвом.

Ровазин ― препарат, стабилизирующий клеточное деление и повышающий точность копирования ДНК. Снижает вероятность и скорость развития всех видов рака. При длительном применении имеет тяжелые побочные эффекты, включая полную деградацию ментальных функций. На начальных этапах применения усиливает нейропластичность, вызывающую зацикленность на навязчивых мыслях.

Третий вейв, заселение ― этап массовой колонизации планеты.

УКМ ― Управления Космических Миссий

Ховеркрафт ― исторически, лодка на воздушной подушке; в данном контексте ― лодка на гравитационном двигателе.

Ховер-доска ― летающая доска, самое простое транспортное средство на гравитационной тяге.

ЭВВ ― программа подготовки экспедиций второго вейва.

ЭПВ ― программа подготовки экспедиций первого вейва.

Вудвейл. Наземная база Б-32, 2550-07-05 05:37

Малинику разбудил холод. Такого не случалось со дня старта экспедиции, ведь если целиком закутаться в стандартное одеяло, как она обычно делала, можно спать даже на снегу. Тонкие и легкие прямоугольники из высокотехнологичного материала обеспечивали идеальный баланс температуры, не давая ни замерзнуть, ни вспотеть. То, чем Вязиницына была укрыта сейчас, не было ни тонким, ни легким. Да и поверхность, на которой она лежала, не слишком походила на привычную уже стандартную койку. «Я уснула в холле! Черт!»

Резко села, скинув покрывало с головы. Тут же сощурилась от яркого света.

Лето. База расположена в зоне умеренного климата, и двойная звезда Вудвейла сейчас восходит на этой широте очень рано. У себя в комнате Малиника настроила затемнение на окнах так, чтобы то выцветало постепенно, имитируя второй, более поздний рассвет чуть ближе к завтраку, но общий холл уже был в полной власти солнечного утра.

Зал был еще пуст. За панорамными, практически во всю стену, окнами сияло ясное ярко-синее небо. На его фоне стоящие на посадочной площадке катера казались детскими игрушками. Каменный уступ, на котором располагался основной лагерь экспедиции Б-32 «Вудвейл», обрывался в пропасть. Там, внизу, до самого горизонта расстилался ковер бескрайнего леса, вспоротого в некоторых местах живописными гребнями скал. Вязиницына на секунду замерла, захваченная этой простой, но завораживающей красотой.

Зажмурилась, собираясь с мыслями. «Надо бы двигать отсюда, пока не пришлось объяснять, почему один из лидеров колонии спит в холле жилого корпуса под чужим одеялом». Закусила губу, стараясь не думать о том, чье оно. Огромное, кремовое, связанное из толстого и мягкого целлюлозного жгута. Таких было пока только семь на всю экспедицию. Непрактичное, но такое уютное… И едва заметно пахнущее другим человеком.

Поджала губы, пытаясь справиться с нахлынувшим напряжением. Вчерашний вечер на контрасте с этим ярким игрушечным утром обжигал жутью. Ямакава тогда вошел в темный холл внезапно и почти беззвучно. Пустой безразличный взгляд будто бы стеклянных желтых глаз. «Словно где-то в коридоре он разминулся со Смертью». Вчера Малинику это почему-то не испугало, но сейчас она почувствовала, как холодеют ноги и волосинки на спине встают дыбом. А вдруг?..

Пальцы судорожно вцепились в одеяло. Вдруг… не разминулся?

Волевым усилием задушила зарождающуюся панику. «Нет. Теперь все будет в порядке».

Сгребла валявшийся на полу планшет и беззвучными шагами в носках по холодному пластику направилась в свою комнату. Вместе с одеялом.

* * *

Наземная база, 2550-07-05 07:32

Запах мяты. Пронзительный, яркий и светлый. Он задавал тон настроению, царившему в холле временного жилого корпуса за завтраком. Люди радостно приветствовали друг друга, оживленно переговаривались, обсуждая предстоящие дела. Смеялись.

Главному архитектору следовало поспешить с вводом в эксплуатацию новых помещений: здесь стало очень тесно. Ямакава взглядом нашел его в толпе. Гейл сидел к нему спиной, что-то увлеченно рассказывая миниатюрной большеглазой девушке в сдвинутых на лоб защитных очках. Та сразу же заметила интерес стоящего возле бойлера человека, посмотрела в ответ. Широко улыбнулась. Ее собеседник обернулся. Уверенно и серьезно кивнул, здороваясь с Ямакавой. Приятно видеть их вместе. «За эту неделю многое поменялось, и не только на планете, не так ли?»

Цель экспедиции ― основание новой колонии, но предприятие теряет всякий смысл, если где-то в звездной системе осталась не нейтрализованной квантово-гравитационная аномалия. Переродившийся двигатель древнего звездолета, обломок предыдущей попытки заселить этот мир, ― непредсказуемый клубок смятого пространства, грозивший разнести не только перспективную планету, но и все вокруг в радиусе одного светового года. Так что планы пришлось сильно поменять, и в итоге большинство суетившихся вокруг Ямакавы людей лишь пару дней назад впервые ступили на поверхность Вудвейла.

«Но теперь Ковчег стабилизирован», ― и придется возвращаться к текущей проблеме. Вернон Ямакава, главный планетолог экспедиции Б-32 «Вудвейл», перевел взгляд на свою кружку. В черной, слегка маслянистой поверхности находившейся там жидкости отражались его желтые глаза. «Надо пить». Тут же, как назло, отчетливо вспомнился вкус ненавистной жижи: горький, с неприятным химическим оттенком. «Надо потерпеть. Еще пару дней». И пить, пока горячее: когда остынет, станет только хуже. Поднес кружку к губам. Самое сложное ― первый глоток. Обжегся.

Начинался третий день с момента возвращения его команды после деактивации Ковчега. «И вернулись не все». Тщательный отбор, несколько поколений селекции и генетической модификации, безупречно выверенная программа психологической подготовки… Наверное, первые несколько раз все это даже помогало, но Вернон так и не научился игнорировать смерти своих товарищей. Теперь же, когда он стал их лидером, потеря ощущалась особенно остро.

Подавил тяжелый вздох. Мысли в голове ― такие же горькие, как напиток в кружке.

Подошла Рене. Скользнула рукой по его поясу, едва обозначив объятие. Мазнула черными тугими кудрями по щеке. Винит себя. Беспощадно и бессмысленно.

«Уж ты здесь точно не при чем. Прости, что я допустил это. Что столкнул нас всех в эту яму. Опять». Вернон кладет руку на плечо соратницы, всего на мгновение, но этого достаточно, чтобы ее тонкие пальцы, сжимающие ложку с черным порошком, перестали дрожать, а на губах мелькнула грустная улыбка. Они даже не смотрят друг на друга, но они вместе и поэтому справятся.

Рене Декарт наполнила кружку и развернулась лицом к залу. Сделала крохотный глоток.

― Они пьют эту дрянь! ― негромкий, но потрясенный голос откуда-то из толпы. Персиваль, парень из команды спасателей.

Ямакава чуть заметно вскинул брови и кивнул: да вот, пьем.

― Эй, я думал, вы бойкотируете кофе! ― стоявший рядом с Перси Серж говорит уже гораздо громче.

― Это не кофе. ― Тихий ответ Вернона заставляет обернуться третьего в их группе, командира отряда Арчибальда Сильвергейма.

― А что тогда? ― Арчи подозрительно прищурил глаза.

― Мешанина из стимуляторов, адаптогенов и антидепрессантов, ― голос Ямакавы серьезен, ни намека на шутку, но Сильвергейм недоверчиво поводит подбородком, словно догадывается, что за беспристрастной маской тот усмехается про себя.

Вернон смотрит ему прямо в глаза, но Арчибальд знает, что играть с этим противником в гляделки бессмысленно. Вместо этого он поворачивает голову и отыскивает в толпе завтракающих Грегора Морриса, псих-координатора экспедиции. Тот тоже владеет собой прекрасно, но один лишь факт, что среди бурлящего вокруг людского водоворота он выцепил именно этот разговор и теперь внимательно следит за Ямакавой, подтверждает слова главного планетолога не хуже химического анализа.