А сегодня в водозабор заползла амфибия: ярко-желтый скользкий тритон семидесяти сантиметров в длину проломил фильтры и шнырял по трубам с такой ловкостью и наглостью, словно люди выгоняли его из его собственного дворца. Пришлось идти за помощью к биологам. Те прицепили к роботу-очистителю не менее огромного кузнечика, выманили наконец юркую тварь из лабиринта, заперли в большой полупрозрачный контейнер с водой и уволокли на агростанцию. Но даже несмотря на то, что из-за всей этой кутерьмы работа началась на четыре часа позже, укрепляющих биополимеров, получаемых из древесины при расчистке полей, не хватало, и почти две трети техники пришлось пересобирать в лесные комбайны.

Все это было так интересно и захватывающе, особенно для тех ребят, кто одиннадцать месяцев вынужден был висеть в космосе, что на второй план отходили и ухудшившийся рацион, и душ по расписанию, и необходимость монтажа химического реактора для производства взрывчатки.

Сейчас Гейл сидел на выступе между третьей и четвертой террасами, прислонившись спиной к горячим камням. Это место он нашел еще в первый день на планете. К небольшой вытянутой площадке в десяти метрах над основной стройкой вела узкая цепочка ступеней, частично естественного происхождения, частично ― дополнительно вырубленных в гранитной стене. Отсюда открывался великолепный вид на похожие на ребра гигантского кита фермы будущих цехов и ангаров, и на заваленный контейнерами бытовой лагерь, и на квадраты полей возле агростанции, а дополненная реальность очков дорисовывала весь этот ландшафт до завершенного города. Кевин включил вариант с башенками, который еще никому не показывал. Планшет лежал рядом, а главный архитектор водил перед собой руками в сенсорных перчатках, добавляя в проект все новые детали.

Медленно остывавшие скалы дышали теплом. Стрекотали кузнечики. Вкусно пахло медом. В такие моменты Кевин чувствовал, что счастлив, как маленький ребенок, играющий в сложную компьютерную игру, и ничего не мог с этим поделать.

Слева послышались осторожные шаги: кто-то поднимался в его святилище. Гость остановился на краю площадки, видимо, наблюдая за сложными пируэтами, которые выписывали руки Гейла, словно он накладывал на маленькое поселение защитные чары.

Секунд через двадцать Кевин смутился, закрыл проект, обернулся… И утонул в этих замечательных, в этих самых добрых и прекрасных глазах. Зухра сидела всего в паре шагов, рядом, но так, чтобы не мешать работе, и смотрела на уже догорающий закат. «А может, она тоже видит наш будущий город?» Заметив, что он опустил руки, девушка повернулась к нему, посмотрела в глаза. В этом взгляде было столько любви и тепла, что Гейл на миг не поверил, что это происходит с ним. Пододвинулась ближе, прижалась к плечу щекой. Все еще смущенный, но безумно счастливый, Кевин обнял ее, повернулся, чтобы зарыться лицом в ее волосы.

На экране дополненной реальности мелькнула зеленая точка: кто-то вышел из жилых помещений на третьей террасе и теперь спускался вниз. Зухра встрепенулась одновременно с Кевином. Переглянулись.

― Это Вернон! ― прошептала девушка.

Секунду они смотрели друг на друга, и в ее глазах Гейл видел ту же борьбу, что он вел с самим собой.

― Он может идти по какому-нибудь делу. Или что-то забыл на агростанции.

Или просто ему нужно с кем-то лично поговорить. С Отто, например. «Или с Малиникой. Такой красивый вечер для признания, а завтра…» Главный архитектор скосил глаза вправо, вдруг заметив над сегодняшним расписанием плашку дня рождения. Какой-то особой традиции празднования в Б-32 не сложилось, но в инженерном отряде было принято поздравлять именинников по субботам, и Гейл на всякий случай добавил отображение праздничных дат в свой календарь.

― У Малиники Матвеевны сегодня день рождения.

Глаза Зухры испуганно расширились. Кевин, наоборот, нахмурился и решительно продолжил:

― Мы не будем влезать в личные дела, мы просто пройдемся рядом и убедимся, что все в порядке.

Оба вскочили и бросились как можно быстрей спускаться по крутой каменной лесенке. «Лучше пусть нас сочтут назойливыми и беспардонными, чем с ним случится что-то плохое!»

* * *

Наземная база, 2550-07-10 21:23

Ямакава зашел в жилой корпус не с главного входа, а с торца. Внутри ― коридор на всю длину здания с рядом дверей по левой стороне. Изначально он был прямым, но теперь изгибался в трех местах: поставить дополнительные блоки стык в стык не получилось. После каждого поворота в Гейле крепла решимость, что он просто подойдет к Ямакаве и скажет про помолвку между Вязиницыной и Джерардом Ховером, а дальше будь что будет. Услышать такое от любимой женщины в ответ на признание все равно во сто крат хуже.

У последнего поворота Кевина и Зухру внезапно догнала Дебора.

Хрум-хрум.

Стоявший напротив двери в комнату Малиники Вернон обернулся на хруст сухих колечек. Совинсон держала в руках открытый пакет с моллюскосодержащими заменителями чипсов и по одному кидала их в рот.

― Что случилось?

Кевин понял, что ждать нельзя, и, набрав полную грудь воздуха, словно нырнул в омут:

― Перед тем как ты постучишь в эту дверь, ты должен кое-что знать о Малинике Матвеевне.

Хрум.

― Что? ― Вернон чуть наклонил голову набок.

Гейл почувствовал, что снова краснеет. Как всегда в присутствии Ямакавы вся уверенность главного архитектора почему-то словно вытекала из него, будто вода в песок.

― Джерард Ховер, п-первонач… ― голос предательски сорвался, ― первоначальный главный планетолог Б-32, он делал Малинике Матвеевне предложение. Е… еще на Хилмиде.

― Я знаю.

Хрум.

― Ты здесь зачем? ― Деборе.

― Посмотреть представление.

― Знаешь? ― первой вышла из ступора Зухра.

Рыжая тем временем подкинула в воздух очередное колечко, но не поймала: Ямакава словно снял его с воздуха.

― Да. ― Хрум. ― Это было пятое предложение за время подготовки экспедиции. Из шести.

― Из семи, ― Малиника шагнула в коридор.

― А, значит, Мальком все-таки решился.

― Тебе не кажется странным, что человек, которого все полагали твоим соперником и чуть ли не врагом, спешит предупредить тебя о моем коварстве, а та, которую все считают твоим лучшим другом, решила развлечься за твой счет и даже вкусняшку захватила?

― Все верно. Сразу видно, кто из них действительно меня знает. ― Хрум.

― Эй, это мои колечки! Они, между прочим, по счету!

― Это плата за билет в первый ряд.

― Зачем пришел? ― мягко прервала дружескую перепалку Малиника.

― С днем рождения! ― Ямакава вынул из кармана и протянул Вязиницыной невзрачный цилиндрический контейнер сантиметров пятнадцать в длину и шесть в диаметре. Та аккуратно приняла подарок, взяв за противоположную сторону. Повернула этикеткой вверх.

― Камелия синенсис?

― Генетический консервант чая? ― рука Деборы застыла в пакете. ― Ты же вроде говорил, что в умеренном климате чай не растет.

― То есть его даже заварить нельзя? ― недоуменно нахмурилась Зухра.

* * *

Наземная база, 2550-07-10 21:27

Но Вернон видел, что угадал с подарком. Сквозь всегдашнюю броню доброжелательной вежливости, подточенную усталостью, проступил интерес к непростой задаче: сконструировать чайный куст, который сможет расти на склонах базы. Генно-инженерный паззл, от которого не зависят чьи-то жизни и благополучие.

Теплое, искреннее «спасибо».

Вернон позволил себе раствориться в этом мгновении. Короткое, светлое, сиюминутное счастье. «К тому же, вряд ли повторная экспедиция привезет чайные листья».

― Семь… ― Кевин, похоже, был потрясен настолько, что даже забыл о присутствии других людей вокруг. ― Как после этого можно вот так запросто приходить и дарить подарки?

― Это что-то меняет? ― Вернон с коротким боем отобрал у Деборы пакет и направился к выходу.