Дирижабли проиграли конкуренцию в основном потоке перевозок. Их уделом остались малонаселенные земли, где доставка габаритного груза от станции до получателя может превратится в эпичную проблему. Воздушное сообщение между городами не исчезло, но количество рейсов стало в десятки, а то и сотню раз меньше.

Еще остались военные дирижабли, но конкуренция среди потерявших работу воздухолетчиков на вакансии военных просто дикая. Капитаны с опытом идут в младшие помощники офицеров ради возможной карьеры и полетов. Небо — оно не опускает человека. Тот, кто поработал в небе и лишился его, всю свою жизнь испытывает жуткую ностальгию и временами впадает в депрессию.

Еще дирижабли есть у родов и кланов, у тех, которые имеют достаточно средств содержать это весьма требовательное и прожорливое по содержанию воздушное судно.

Это падение воздухоплавания произошло во время учебы Романа в университете судовождения и воздухоплавания. При поступлении был огромный конкурс на места, а к окончанию — количество новых групп резко сократилось, да и те были с недобором.

Ушлые согруппники, почувствовавшие куда дует ветер перемен, перевелись на судовождение, благо, фундаментальных отличий в навигации не имелось. Но ему, заболевшему небом во время практики второго года обучения, переходить в когорту мокробрюхов совсем не хотелось. Так и доучился, окончив с отличием.

Устроиться после окончания университета даже помощником было сложно. Или предлагали совсем смешные деньги за гигантский объем работы или вставать на криминальный путь контрабандиста . Ни то, ни другое Романа не устраивало.

На «Облачный Путь» повезло устроиться чисто по случайности, лейтенант Пути умудрился сломать ногу. И ладно бы это случилось во время воздушного боя или бултыхания в урагане, так нет же! Нажрался в кабаке, влез в драку и получив скамьей по ноге оказался в больнице с переломом. Раздраженный капитан пришел в Биржу Слуг где и столкнулся с Романом, который обтирался там в парадной форме университета и с бумагами на руках. Там же и сговорились на испытательный полет. Из фойе Биржи сразу же отправились на Путь и отдали швартовы.

Так началась воздушная карьера Романа. По началу все было просто отлично. Воздушное судно специализировалось на быстрой доставке малогабаритных грузов «из рук в руки». Но с годами капитан стал искать те контракты, где надо было меньше летать, но при этом больше получать.

От последнего контракта не просто плохо пахло, от него просто смердело. Роман хотел даже списаться на землю, но справедливо опасался, что из таких дел выходят только вперед ногами. Он ждал неприятностей и они пришли на борт вместе с Комаришкиным.

Комаришкин. Глава рода. Страшный человек. Такому прибить мешающего его планам — что муху раздавить. Его разговор с капитаном занял секунд 10, а то и меньше. Роман уже видел в своей жизни трупы, за спокойную работу не платят много, а конфиденциальные грузы не раз пытались перехватить. Так что мертвецов он повидал и даже сам делал в противниках дырки не совместимые с жизнью. Но...

Синюшно-фиолетовое лицо капитана лежавшего с раздавленной грудиной и умиротворенным лицом произвело на Романа неизгладимое впечатление. В дальнейшем, он не один раз будет просыпаться в ужасе от того, что во сне он отказался от службы Комаришкину. У него даже и мыслей не возникнет хоть раз проявить своеволие или не исполнить приказ.

***

Ратибор со здоровяком Андреем встречали меня у деревьев. Убедившись, что все нормально, я передал просьбу сменить Анжелу и Дмитрия на посту в дирижабле. Кроме контроля рубки они осуществляли прикрытие и были готовы залить очередями с бортовых пулеметов подлесок в случае опасности, давая, тем самым, мне возможность отступить.

— Отпусти, сломаешь! — со смехом я выбрался из дружеских объятий двухметровго здоровяка и чинно поручкался с Ратибором.

— Это он может, на радости-то, бывало так обнимет, что ребята ребра потом лечили. — усмехнулся командир КаМеда.

Про ребра, это он точно сказал, не был бы я прокачен и усилен соей финтифлюшкой в Кармане души — трещины в ребрах бы точно заработал.

Отряд расположился на небольшой прогалине совсем не далеко от поляны с дирижаблем. Лилия уже кашеварила с помощью пары дневальных, мы присоединились к трапезе, во время которой я и обозначил задачу возлагаемую на КаМедиантов.

— Ну, дорога то тут одна. — разглядывал карту взятую с «Облачного Пути» Ратибор. — Перекрыть мы ее сумеем, долго не продержимся, но сутки реально не выпускать технику получится.

— Тогда за дело! — я поднялся из-за стола. — Я отправлюсь на дирижабле и с наступлением ночи устрою им концерт «Гнев Комаришкина».

— «Не беси Комаришкина», да? — улыбнулся командир. — Слышал я об этом кличе. Все новости о тебе с этой фразы начинали, уж больно она этим шелкоперам-репортерам понравилась.

— Так меня действительно не стоит бесить! — подмигнул я Ратибору и отправился на «Облачный Путь».

Вечер в небесах выглядит странно. На земле уже солнце зашло, сумерки начинают превращаться в темень, а над облаками солнце еще высоко. Вечерний штиль позволяет зависнуть прямо над целью и лишь слегка подрабатывать моторами удерживая позицию.

Я перетащил труп бывшего капитана в кают-компанию, запер двери и занимался практической некромантией. В этот раз мне не нужен был сложный некроконструкт, я старался изготовить из него некроартефакт. Не то, что-бы в этом была особая необходимость, но до начала запланированной операции еще пара часов, а позицию мы заняли три часа назад, так что я просто решил занять свое время практикой и внести немного хаоса в предстоящее действие.

Кроме бывшего капитана в моей поделке были задействованы два грависпаса. Эти грависпасы весьма интересные изделия на базе артефакторики, позволяют экстренно покинуть дирижабль и не разбиться о землю при приземлении.

В падении грависпас работает как стабилизатор и уменьшитель скорости спуска. Как понимаю, тут происходит заигрывание с константой ускорения свободного падения, полностью остановиться не выходит, так что падающего разворачивает и фиксирует в максимально противостоящую набегающему потоку воздуха фигуру, по простому — растягивает как морскую звезду. При этом грависпас генерирует плоское поле очерчивающее падающую фигуру и это поле тоже имеет сопротивление воздуху.

К сожалению, на момент столкновения с землей скорость еще высока и поэтому, на высоте 10 метров срабатывает «воздушный взрыв», который создает резко расширяющийся объем плотного воздуха. Эта воздушная подушка и гасит удар почти полностью.

Лететь распятым к базе, на которой пара сотен недоброжелателей в весьма возбужденном состоянии — идея так себе. Маготехническим ПВО ночь не помеха, только пройду облака и тут же буду засечен, подсвечен и обстрелян.

Но второй вариант — проникать через стену еще более самоубийственен. Вот вожусь стараясь повысить свои шансы. Главное в прямом штурме одиночкой превосходящих сил противника сидящих в обороне — это необычность и оригинальность.

Был бы девушкой — рванул бы в низ с обнаженными сиськами наперевес, а пока противник ошалело любовался бы ими — перестрелял бы всю базу! И не смейтесь! Знавал я одну героиню в прошлом своем мире, которая именно так и побеждала во всех своих схватках. Раз — и топик вверху под подбородком, два — противник ошарашенно выпучивается на четвертый размер, три — и меч героини выхваченный из заспинных ножен сносит голову противника.

Пока она была молода — ее коронка работала безотказно. Но годы идут, кожа дряблеет и в одну из схваток противник просто ткнул ее полуторником меж грудей. Как он потом рассказывал в корчме за кружкой пива — «эти дряблые уши спаниеля до пупа напомнили мне бывшую жену, вот и ткнул ее на рефлексе».

На мою грудь никто засматриваться не будет, вот и готовлю сюрприз со спецффектами.

***

Ночь вступала в свои права, тени от фонарей наливались темнотой, дневная суматоха от столь наглого убийства Сиятельства Сурка, подрыва радиоцентра и угона дирижабля начала ослабевать. Комаришкин, казавшийся обычным молодым лошком, волей случая получившим статус главу рода, оказался тем еще диверсантом.