Некромантии, как искусства тут не было, вместо некроконструктов активно развивалось големостороение, которое перешло в робототехнику. Не имея возможности использовать готовый мозг в качестве мощной нейросети, текущая големотехника пошла по пути соединения процессоров с артефакторикой.

Вершиной искусства являлись боевые доспехи, артефакты перехватывали нейроимпусы и управляли синтемышцами. Блок электроники управлял дополнительным вооружением, наплечная пушка или пулемет — раздающая плюхи всем целям не имеющим маркера «свой» в порядке вещей. На визор тактического шлема выводится боевая обстановка, подсветка целей, целеуказания и маршрут при работе в группе и так далее.

В пределах ауры оператор может управлять таким доспехом извне, это сложнее, но вполне возможно. В бою не особо полезно, но если застанут на отдыхе, то доспех вполне сможет прорваться к своему владельцу, заодно и наведя шорох во время прорыва.

А вот с производством успехов меньше. Есть токарные автоматы с жестко заданными программами действий и есть связки станочник — станок. Опытный станочник получая обратную связь от станка может ловить тысячные доли миллиметра даже на весьма ушатанной технике. Компенсация люфтов производится через ощущение съема стружки, а опыт сродства со станочным парком хорошо помогают делать деталь без брака.

С таким может справиться любой мало-мальски одаренный, даже тот, кто свечку зажечь не в силах. Впрочем, как показывает копание в памяти, активным развитием магических сил и воли занимается весьма малый процент населения. Настоящий оператор воли мог бы глянув на болванку сразу получить из нее деталь. Просто убедив лишний металл отвалиться. Но волевой человек на завод не пойдет.

Станочников готовят училища, по сути просто натаскивают на ощущения и дрессируют на действия с конкретными типами станков. Такой персонал дешев, а гнать изделия может любые, только техкарту обработки ему выдай, да заготовки подсовывай. Никакой перенастройки станков, практически полное отсутствие брака — вот и не движется прогресс на этом участке.

Едва дождавшись обеда я поспешил в столовую. Мясо! Я иду к тебе!

На удивление удалось отобедать без каких либо помех, разве что Лилия Комар злобно зыркала на меня из-за соседнего столика. Но меня взглядами не прошибешь, я, знай себе, наворачивал мясцо.

Сегодня отдавал дань ребрышкам барбекю и шашлыку. Забив первый голод кусками мяса, я стал смаковать. К мясу шло три соуса — яростно острый красный, нежный и охлаждающий сливочный и нейтльно-приправный зеленый.

О, какое это наслаждение — обмакнуть кусок шашлыка в красный острый и чувствовать разгорающийся пожар на языке. Сочное мясо слегка охлаждает вкусовые рецепторы, но острый соус снова их взбадривает. В момент, когда кажется, что сейчас начнешь дышать огнем, глотаешь и огненный вкус начинает путешествовать в желудок.

Следом идет кусок с белым соусом. Нежный вкус сливок обволакивает разбуженные перцем рецепторы и успокаивает их, соус сдабривает мясной вкус, пожар прекращается и вот, проглоченный пламегаситель начинает свое движение по пищеводу, вслед за его продвижением успокаивается чувство огня внутри. Настает время нейтральных приправ.

Третий соус только оттеняет мясной вкус. Не будь первых двух кусочков и схватки противоположностей, то весь вкус мяса в третьем куске и не раскрылся бы. Но вот, третий кусочек начал свое путешествие к собратьям в желудок и снова время огненного мяса.

Так, чередуя соуса, я и не заметил как осилил почти десяток порций. Народ уже привык, как к моему проглотству, так и к аристократичной манере поедания, разве что поглядывали да шушукались по поводу проведенных дуэлей.

После еды меня и вовсе разморило, а впереди была практика. И ладно бы что заумное, так нет же — «Оперирование предметами» в просторечии «телекинез». Тут главное не показать все что могу, рано еще открывать все козыри.

—Комаришкин, ну ка продемонстрируй свои дуэльные достижения.

Голос преподавашки с прозвищем Стервоза выдернул меня из блаженства. Это наглость требовать в таком тоне да еще и на публику.

— С удовольствием! Сейчас продемонстрирую!

Я встал с задней парты и злобно ухмыляясь начал приближаться. Не то, что бы я хотел изуродовать преподавательницу, но и спускать такое нельзя.

— Я… Не… — преподавательница явно не ожидала от меня такой готовности и, глядя на мое предвкушающее развлечение лицо, оказалась в замешательстве.

— Вы! Да! — я подкидывал монеты на ладони и размышлял, обойтись демонстрацией впиливания монет в стену или действительно вдарить ими по коленями и плечам.

Монеты начали свой разгон, они вращались над ладонью, свист рассекаемого воздуха начал переходить в ультразвук. Сейчас я не торопился и мог как следует раскрутить монетки.

Бац! Дверь влетела в аудиторию с частью косяка. Ну да, вообще то, она, как и положено, открывалась наружу.

— Всем сидеть и никто не пострадает! — остатки дверного проема заполнила широкоплечая фигура с пистолетом, дуло которого было огромно, что твой туннель для поезда.

Вззз! Ответили монеты на это заявление.

Бэнг, бенг — дуплетом рявкнул в ответ пистолет.

— Всем сидеть и никто не пострадает! — остатки дверного проема заполнила широкоплечая фигура с пистолетом, дуло которого было огромно, что твой туннель для поезда.

Вззз! Стартовали раскрученные монеты в сторону фигуры.

Бэнг, бенг — шикрокоплечий успел дважды нажать на спусковой крючок, хотя, надо отметить, второе нажатие было уже судорожной реакцией тела.

В отличии от дуэли я метил совсем не в суставы. Угроза жизни требовала адекватного ответа и, поэтому, раскрученные практически до сверхзвука пара монет влетели в глазницы и, рикошетя от внутренней стенки черепа, за пару мгновений превратили мозг широкоплечего в мелконашинкованный фарш.

Выстрелами меня не задело, впрочем, целился владелец слонобойного пистолета в преподавательницу, не безосновательно считая, что более взрослый и подготовленный маг представляет большую опасность, чем ошалелые от такого события академисты.

Преподше повезло, частично. Попади пули в туловище и у нас было бы два труппа в аудитории. А так, второй выстрел вообще ушел выше, сделав приличную выбоину в потолке, а вот первый практически оторвал левую кисть руки и сейчас преподавательница ошалело смотрела на фонтанирующий кровью обрубок.

Действовать надо было быстро, я рванул к находящейся в ступоре женщине, схватил стоящий на столе клатч и отстегнул с этой мелкой сумочки ремешок. В два приема перетянул обрубок чуть выше раны и маркером для доски написал текущее время на лбу женщины.

Преподша только рот разевала, наверное, пытаясь начать кричать от стихающего адреналинового выброса и пробивающейся боли от травматической ампутации.

Обернувшись к сокурсникам рявкнул:

— Обезбол есть у кого?

Ответом была тишина. Слишком быстро развивались события и народ был в явном шоке.

Пока все молчали я активно рыл память босса «Темного уголка», там всяко должна была быть информация о подобном. И нашел. Террористическая организация «Новый мир», фанатики, цели преследует какие то политические, но, как мне показалось — по большей части террор ради террора.

Так как атаковали магическую академию, а тут дети весьма непростых кланов учатся, то будут еще акции. Это мой шанс! Мне же надо срочно усиливаться!

Никому не известно сколько фанатиков прибыло в город, акции они проводят последовательно, что бы больше волну паники поднять. Если все они пропадут без следа — то их никто и искать не будет. Точнее будут, но не конкретных людей.

Тем временем, в аудитории академисты начали отходить от шока, началось бурчание норовившее перерасти в гомон. Пришлось брать бразды правления в свои руки, благо почти у доски стою.

— Это терроры из «Нового мира». — я обвел взглядом притихшую аудиторию. — Надо выбираться из академии пока есть возможность!