Отряды наемников такого позволить себе не могут. Вот и берут точностью выстрела.

Около дома нас ждал Васятка с вилами и десятком мужиков в годах. Никак народ собрался для чествования героев — подумалось мне.

—Вы што, ироды творите! — заорал плюгавенький мужичонка в замызганной кепочке.

—Окстись, Тарас! Люди доброе дело сделали! — попытались урезонить его из толпы.

—Сам «окстись»! Ихняя канонада мою драженную разбудила, а я только-только втихушку опохмелиться хотел!

Народ заржал слушая такую предъяву, я тоже улыбнулся. Так всегда — делаешь людям доброе дело, а тебя мелочевкой попрекают!

—А ну, ша! — шугнул плюгавенького Ратибор. — Глава рода приехал, доброе дело сделал, а ты его хулить вздумал?

—Этот штоли? — плюгавенький не унимался. — Молод больно для главы рода!

Я улыбнулся, приподнял руку, развел указательный и средний палец и организовав между ними разность потенциалов щелкнул разрядом. А потом, такую же разность потенциалов организовал между седалищем плюгавенького и землей, только мощностью побольше, раз в десять.

Второй щелчок разряда прозвучал как выстрел, мужичонка с воем подскочил на полметра и тут же брякнулся на пострадавшее место. Открыл было рот, но я снова, демонстративно, щелкнул разрядом между пальцев. Ржач прекратился.

—Что у вас тут вообще твориться? — я оглядел мужиков и добавил: — Кто от всех говорить может?

От мужиков отделился один, я бы назвал его представительным, ну, на фоне остальных. Одет прилично, а не так, как остальные — в стиле «чего не жалко порвать или замарать», на лице явная печать интеллекта и лицо свежевыбритое, что, опять таки, резко контрастирует с щетиной и бородками остальных. Да и хитринка какая то в глазах. Видно по человеку, борясь за общее — своего уж точно не упустит.

Из с ним разговора выяснилось, что дело мы сделали доброе, но по сути — бесполезное. Особо никому эти шавки-переростки и не мешали. Разве что Васятка был на них обижен, куснули его как то раз за задницу, да и то по пьяне. Остальные по ночам не шандарохались, а днем — псы еще не настолько озверели, что бы, получив пару раз монтировкой по морде, продолжать кидаться на людей. А то, что у одного понаеховшего жену порвали, да так, что полгода ее потом по больничкам мотало, так это даже и правильно — нечего, дескать, дома подешевке скупать и пытаться жить на природе, вот если бы всему селу при въезде проставился, тогда другое дело.

Собачью тему удалось закрыть только через полчаса. Уж сильно болтливым этот представительный оказался. О проблемах села я даже и не заикался, не хотелось еще час-другой выслушивать сетования. Вместо этого поднял тему былого прошлого села Антеевка.

Тут то на меня и полилось! Во всем обвиняли моих родителей. Дескать, и пункт приема дикоросов они закрыли и залетных гонять перестали и вообще во всем виноваты, а потому, мне, прям срочно, надо вложить все свои «мульоны» в это село, проложить сюда дорогу и тогда начнется тут рай и благодать! А если я тут еще и корчму или таверну организую — то и вовсе все станет на столько замечательно, что, аж губернатор завидовать будет.

—Я тебя услышал! — пришлось завершать разговор, так как дальше пошли совсем уж фантастические бредни.

Мы вернулись в дом и занялись обедом, пока КаМедианты обсуждали утреннюю охоту на одичалых собак, я обдумывал текущее положение. Надо выходить на тех, кто сейчас занимается сбором дикоросов. Договариваться с ними или конфликтовать — дело второе, но, пока стоит выполнить изначальный план и объехать деревни и селения родовых земель.

Следующая пара дней прошли обыденно. Мы заехали в три деревеньки и пару сел, по сути они ничем от Антеевки не отличались. Разве что засилья собак не наблюдалось. Народ живет ни шатко ни валко, кто по активнее — давно уже уехали, остались те, кто корнями прирос к своему дому и менять в жизни ничего не хочет.

Я пытался выспросить про браконьеров и нелегальных сборщиков дикоросов, но народ просто уходил от разговора. Однажды только повезло, дали мне наводку на таежную заимку, но посоветовали всей кавалькадой туда не ехать, дескать семейка там живет нелюдимая, увидят толпу, закроют рот на замок, ничего и не узнаю.

Поговорив с Ратибором решили, что со мной отправятся Анжела и Дмитрий. Стерва, когда требуется, может быть душой компании, а небольшого роста Коготь не вызывает опасения у людей. С моего внедорожника сняли пулемет, загрузили баулы с личными вещами и сухпайком на неделю, Дмитрий сел за руль, я рядом, Анжела обосновалась на заднем диване. Из вооружения взяли штуцеры, закрепив их в держатели салона. У всех по пистолету или более, как у меня, плюс личное оружие КаМедов в баулах. Так и отправились.

Выехали с рассветом, к полудню добрались, практически не плутали по дороге. Заимка предстала перед нами крепким высоким частоколом с закрытыми воротами. Дмитрий пару раз посигналил, я вышел из авто размяться и первым встретить тех, кто тут живет самозахватом моей земли.

—Че гудишь? — басовитый голос звучал недовольно. — Ездят тут, гудят… Чего гудят то? И так вижу что приехали.

Я ожидал, что откроется калитка рядом с воротами, но вместо этого, со скрипом, стали распахиваться воротины. За ними обнаружился коренастый обитатель заимки, махнувший рукой, дескать — заезжай. Я зашел следом за авто и стал разглядывать постройки.

Строения были сложены из толстых бревен с проглядывающим в швах мхом. Строилось все с размахом. Дом имел габариты 10х15 метров, кроме него на участке было еще два домика поменьше, такой же монументальный сарай и баня. Часть строений на заднем плане виднелась плохо, их закрывали кусты и плодовые деревья. Народ, не обращая на нас внимания, складывал свежий сруб. Мужики тесали и укладывали бревна, женское население таскало мох и конопатило швы. Наш встречающий закрыл ворота и присоединился к общему делу.

Я подошел к работающим и прокашлялся.

—Что чахотничашь? — оторвался от работы один из тесавших бревно. — Все разговоры вечером. Сходи поброди или подсоби, но не мешайся.

Так отвечать, это конечно наглость, но тело затекло в поездке, а топор в руках я не держал с молодости прошлого мира. Почему бы и не размяться?

Я молча подошел к мужику, взял у него из рук топор, покрутил в руке приноравливаясь к балансу, а потом — показал класс! В той прошлой жизни я первые 60 лет бегал именно с топором, по молодости на другое оружие финансов не хватало, а потом — приноровился и смысла менять не видел. К тому же, топор в умелых руках это не только оружие, но так же средство производства и возможность заработать на свое развитие.

Путь культивации никогда не было дешевым — элексиры, притирки, обильное питание — все это стоит не дешево! К тому же, пока ты работаешь — другие качаются! А если ты работаешь топором, то не только зарабатываешь, но и навык повышается. Что только не строил я там, в прошлой жизни! Дома, бани, хижины в лесу, да что там строения! Я корабли строил и не раз бывал корабельным плотником в боевых походах! А такую должность, с повышенной долей добычи, кому попало не доверят!

Так что — топор врубился в древесину и только стружки да щепки полетели! Народ неодобрительно захмыкал. Они то рубили вдумчиво, подтесывая, проводя рукой в провеках гладкости и подравнивания аккуратными подрезаниями. Я рубил и тесал нагладко с самого начала. Вот первое бревно готово, я переходу ко второму. Народ побросавши работу осматривает сделанное мной. Дивится не веря, что так возможно, проверяет, сравнивает. А что там проверять то? Это вам не детали шпангоута и рангоута на стопушечный фрегат! Вот там — да, приходилось повозиться.

С моей помощью управились быстро, солнце еще и не думало касаться горизонта, а сруб был уложен и проконопачен. Дмитрий и Анжела, видя что я не чураюсь замарать руки тоже присоединись к работе и сейчас мы все оглядывали результат работы.