— Сейчас я тебя трахну, принцесса, — вот единственное предупреждение, которое она получает, прежде чем мои пальцы сжимаются вокруг ее бедра, и я начинаю вгонять свой член в ее киске, сначала нежно, пока не могу больше этого выносить. Что-то дикое, почти нечеловеческое просыпается во мне, и вскоре я вторгаюсь в ее узкую маленькую пизду быстрыми лихорадочными движениями.

Я ждал — хотел — этого идеального ангела с той секунды, как она обняла меня за плечи и прижала к себе, словно солнце, вращающееся вокруг меня.

Как будто ей повезло встретить меня, а не наоборот.

— Папочка… так приятно, — всхлипывает она, ее бедра поднимаются навстречу моим, и вот так мы забываем обо всем, кроме этого момента. Я безрассудно вхожу в ее узкую киску, ее крики удовольствия наполняют меня.

— Я собираюсь оплодотворить тебя, принцесса, — рычу я. — Наполнить своим семенем до краев.

— Да! Да! — Скандирует она, впиваясь ногтями мне в спину и, несомненно, добавляя шрамов, которые уже и так портят мою кожу, но она может помечать меня сколько угодно. Ее шрамы — единственные, которые я буду носить с гордостью.

Я так близко.

Черт! Я знал, что долго не продержусь, учитывая, насколько она тугая и отзывчивая к моим прикосновениям.

Я опускаю голову, чтобы поцеловать ее шею, провожу губами по ее ключице. Она вскрикивает, когда мой рот горячо смыкается над ее соском, посасывая набухший бутон, пока она не начинает стонать и дрожать подо мной. Я уделяю такое же внимание другому соску, набирая темп, вгоняя свой член в нее жестче и быстрее.

Я отпускаю ее сосок со скользким хлопком, прежде чем поднять глаза, чтобы встретиться с ее взглядом.

— Мне нужно, чтобы ты кончила для папочки, — хрипло говорю я, сжимая руку на ее бедре, входя в нее сильнее и трахая как сумасшедший, заставляя кровать скрипеть. Ее дыхание становится затрудненным, а бедра начинают дрожать, прежде чем она достигает кульминации со всхлипом, ее киска жестко сжимается вокруг моего члена и вызывает мой собственный оргазм.

Я кончаю с ревом, мое тело напрягается, когда я наполняю ее дрожащую киску своим семенем. Я грубо трахаю ее тугую пизду своим членом, ее рыдания смешиваются с моими стонами, когда я растягиваю оргазм. Дрожь сотрясает мое тело, когда она выдаивает из меня каждую каплю, и это, кажется, длится вечно.

— Моя! — Резко прижимаюсь губами к ее губам и глотаю ее восторженные крики. — Ты принадлежишь только мне, Скай. Я похороню любого, кто, черт возьми, посмеет прикоснуться к тебе.

— Твоя, — хнычет она, крепко обнимая меня, когда я в изнеможении падаю на нее.

Я провожу губами по ее вискам, клянусь защищать эту девушку до последнего вздоха. Я был опасным человеком и раньше, но теперь, когда мне есть что терять, я практически смертоносен. Я никогда не хотел защищать что-либо или кого-либо так сильно, как хочу защитить Скай, и любой, кто встанет на моем пути, подпишет себе смертный приговор.

Моя!

Глава 7

Скай

— Ну, блондиночка, как тебя ограбила толпа детей?

Я изучаю высокого темноволосого мужчину и задаюсь вопросом, как он и Прист стали лучшими друзьями. Эти двое не могли бы быть настолько разными, даже если бы попытались. Их сходства заканчиваются на их массивных телосложениях и любви к мотоциклам.

В то время как Прист сложен как танк с короткой стрижкой, его лучший друг и вице-президент Найт более поджарый, с длинными темными волосами и очаровательной улыбкой, которая, без сомнения, заставляет всех девушек сходить с ума.

Но в этом человеке есть что-то тревожное. Хотя его улыбка может быть обезоруживающей, если смотреть достаточно долго, можно уловить пару деталей за фасадом. Его глаза говорят, что он тот человек, который нанесет удар с широкой улыбкой на лице и будет наслаждаться каждой секундой, наблюдая, как ты истекаешь кровью. Эта мысль заставляет мое тело содрогнуться, и я наклоняюсь ближе к Присту, отводя взгляд от его явно неуравновешенного лучшего друга.

— Дети показались мне милыми, и они были такими вежливыми, когда я к ним подошла, — бормочу я, взяв Приста за руку и разглядывая пламя костра.

С тех пор, как мы занялись сексом, я стала чувствовать особую привязанность к этому мужчине.

Часть меня ожидала, что Прист устанет от меня и исчезнет под предлогом «клубных дел», но он был рядом весь день, и когда вывел меня на улицу, чтобы посидеть у костра с людьми, которых считает своей семьей, я осмелилась предположить, что между нами что-то изменилось.

Я хочу спросить его, но не знаю, с чего начать.

Симпатия к кому-то… чувство принадлежности…

Для меня это все в новинку.

Я качаю головой, словно пытаясь избавиться от мыслей и сосредоточиться на настоящем моменте. Сидя у костра, я чувствую тепло на коже как от потрескивающего пламени, танцующего передо мной, так и от огромного мужчины, чья кожа подобна печи.

Запах горящего дерева наполняет воздух, смешиваясь со слабым ароматом жареной еды. Вокруг нас я вижу большую группу байкеров, их кожаные жилеты украшены клубными нашивками, они смеются и делятся историями. Женщины и дети бродят вокруг, что поначалу меня шокировало, но Прист объяснил, что такие встречи — обычное явление и способ для мотоклуба сблизиться. Я думаю, тот факт, что так много детей чувствуют себя комфортно, бегая и играя, находясь в группе грубых и готовых к бою байкеров, многое говорит о том, кем являются эти мужчины.

Все были так приветливы ко мне. Все присутствующие женщины замужем или встречаются с кем-то из клуба. Я ожидала, что они будут немного настороженными, может быть, даже немного собственническими, но это не так. На самом деле, одна из женщин даже сказала мне, что она в восторге, наконец-то видеть Приста с кем-то. Я не знала, как на это реагировать, поэтому просто улыбнулся и поспешила найти Приста.

— Разве твоя семья не учила тебя не доверять никому, когда ты приезжаешь в город? — Спрашивает Найт, явно не собиравшийся прекращать меня мучить.

— Пожалуйста, оставь это, — стону я, опуская голову на плечо Приста и одновременно бросая взгляд в сторону его лучшего друга.

— Я просто хочу сказать, что все знают, что в Остине нельзя отрывать глаз от своих вещей ни на секунду.

— Я усвоила урок, Найт, — хнычу я, умоляя его прекратить, но он открывает рот, словно собирается сказать что-то еще. Только когда Прист бросает на него сердитый взгляд, он наконец прекращает.

— На таких ужинах всегда так много людей? — Спрашиваю я, очарованная этим обществом, в котором оказалась случайно.

— Мы собираемся так каждую неделю, но обычно людей не так много. Не все могут приезжать каждый раз. Однако кому-то пришла в голову гениальная идея собрать всех на семейный ужин, чтобы познакомить свою девушку с клубом.

Мое сердце пропускает пару ударов при словах Найта, и я смотрю прямо на огонь, мои щеки пылают, и это имеет мало общего с жаром от костра.

Этот ужин… для меня?

Мысль о том, что Прист сделал это, чтобы познакомить меня со своей семьей, заставляет прикусить нижнюю губу, чтобы скрыть готовую вырваться на свободу ухмылку, а тот факт, что он не пытается опровергнуть заявление Найта, лишь заставляет меня верить в правдивость его слов.

Я почти не разговаривала ни с кем из байкеров, поскольку весь вечер препиралась с Найтом, и была приклеена к Присту, так что у этих людей не осталось никаких сомнений в том, кто я для этого мужчины.

Его.

Сегодня днем он назвал меня своей, и теперь это знают и все остальные.

Прист не похож ни на одного мужчину, которого я встречала в своей жизни. Он не дает пустых обещаний, а вместо этого позволяет своим действиям говорить за себя. Каждая мелочь, которую он делает, сбивает меня с толку, и я хочу показать ему, как много все это для меня значит.

Как много он для меня значит.

Но я ничего не могу сделать здесь. Не с таким количеством людей вокруг, поэтому я напрягаюсь и поворачиваюсь к Присту, чтобы обнаружить, что его темные глаза уже устремлены на меня. Этого достаточно, чтобы волна тепла окатила мое тело, оставив меня в недоумении, как один человек может вызвать у меня такую реакцию.