Он еще даже не прикоснулся ко мне, а тело уже дрожит.
— Ты можешь провести мне экскурсию? — Спрашиваю я его, и мой голос звучит хрипло, как никогда прежде, и Прист, должно быть, улавливает потребность в моем тоне, потому что он вскидывает свои густые брови.
— Конечно, пойдем, — говорит он, вставая с бревна, на котором мы сидим, и помогая мне подняться.
— Могу ли я составить вам компанию? — Смеясь, кричит Найт, и я бросаю на него насмешливый взгляд, в то время как Прист просто игнорирует.
Мое сердце колотится, когда Прист уводит меня от толпы и громкой музыки, но я обнаруживаю, что перестаю нервничать, и на смену этому чувству приходит желание. Ожидание того, что произойдет, когда мы исчезнем из виду, заставляет мое тело практически трястись от потребности. То, что я никогда в жизни ни с кем не целовалась, а сейчас хочу взобраться на этого мужчину при любой возможности, сбивает с толку.
Чем дальше мы отдаляемся от толпы, тем тишина становится жуткой.
— У костра было хорошо, — говорю я, пытаясь заполнить тишину. — Все были так добры ко мне, ну, кроме Найта.
Прист не отвечает, и его молчание заставляет меня содрогнуться в замешательстве. Теперь, думая об этом, он действительно не много говорил сегодня вечером, и я начинаю думать, что, возможно, сказал что-то не то.
— Прист… — Начинаю я, но мои слова обрываются, когда меня хватают за плечи и мягко толкают к кирпичной стене. Порыв воздуха вырывается из моих губ при соприкосновении, и мои глаза расширяются, когда встречаются с его темными глазами в тусклом свете.
— Сегодня вечером мы заявили о нас как о паре, — хрипло говорит он, посылая по моему телу теплые мурашки. — В нашем мире байкер не знакомит своих братьев с женщиной, если только не собирается быть с ней всю жизнь.
Услышав его слова, я резко втянула воздух.
— Всю жизнь?
— Все твои проблемы, неуверенность и страхи теперь принадлежат мне, и, соответственно, всем в мотоклубе Steel Order. Теперь мы твоя семья, принцесса.
На всю жизнь. Семья.
Мои глаза наполняются слезами, когда я пытаюсь осмыслить его слова. Ничто в жизни не вечно, но особенно в моей жизни. Мои родители умерли, когда я была маленькой девочкой, а потом и Нана, оставив меня заботиться о себе самой. Работа, в которой я была ужасна, и то, что мне говорит Прист…
Мне страшно ему верить. Верить, что у меня наконец-то будет дом, семья, и мне не нужно будет беспокоиться о потере.
— Семья, — шепчу я, обнимая его за шею и предлагая губы мужчине, который, как я думаю, украл мое сердце в тот момент, когда мы впервые встретились. Прист обхватывает руками мою талию и притягивает ближе, завладевая моими губами в жадном поцелуе, от которого пальцы ног сжимаются от удовольствия. Его рука впивается в мою талию, он углубляет поцелуй, наши языки встречаются, заставляя меня скулить от желания.
— Ты моя, принцесса, — хрипло говорит он между поцелуями.
Его левая рука поднимается, чтобы обхватить мою грудь через рубашку, и мне приходится быстро ослабить хватку, чтобы схватить его за руку, прежде чем он успеет порвать еще одну рубашку. Я одолжила немного одежды у жены одного из байкеров, которую надела сегодня днем.
— Блять, ты убиваешь меня, детка.
Я кусаю его за нижнюю губу, мне нравится, как он это говорит, немного грубо.
— Я не позволю тебе уничтожить еще одну рубашку, как какое-то животное, — шепчу я, проводя губами по его челюсти и щеке.
— Я могу купить тебе их сколько ты захочешь, — грубо говорит он, упираясь своей эрекцией во внутреннюю часть моего бедра, и я чувствую, как он становится тверже и толще с каждой секундой. — Ты мне нужна сейчас.
Я оглядываюсь, и хотя мы находимся в довольно темном месте, спрятанном за углом дома, я все еще вижу костер вдалеке.
— Прист…
— Раздевайся, или я сделаю это сам.
Мои пальцы с трудом стягивают ткань через голову, так что верхняя часть тела остается обнаженной, и поскольку на мне нет бюстгальтера, я вздрагиваю от холодного воздуха, который касается моих сосков. Я чувствую необходимость спрятать их, даже если нас всего двое, но это чувство исчезает в ту секунду, когда его руки оказываются на мне, и вот так… все остальное не имеет значения.
Ничего, кроме пальцев, обхватывающих мои соски.
— О, Боже! — Кричу я, мои колени слабеют, когда он тянет мой левый сосок между костяшками пальцев. Когда он опускает рот к моей груди, мои колени подгибаются, и ему приходится придерживать меня, прежде чем я успеваю сползти на землю. Я захлопываю ладонью рот, чтобы скрыть крики, когда Прист начинает лизать мой ноющий сосок, проводя языком по вершине и доводя меня до безумия.
— Хочу тебя, папочка!
Удовольствие устремляется вниз по моему телу, прежде чем послать желанную дрожь по позвоночнику, когда он начинает прокладывать дорожку поцелуев по моему телу.
— Ты так чертовски прекрасна, принцесса, — шепчет он резко мне в кожу, прежде чем упасть на колени на твердую землю. — И теперь ты моя.
Он целует мой живот, когда начинает расстегивать мои джинсы и стягивать их вниз. Я выхожу из них, оставаясь голой и полностью открытой мужчине, который полностью одет, но, когда он поднимает мою левую ногу к своему плечу и начинает целовать внутреннюю часть бедра, я забываю об этом маленьком факте.
У него есть эта черта. Одного прикосновения к коже достаточно, чтобы сжечь все мои мозговые клетки, и все, что находится за его прикосновением, не имеет смысла.
Господи, ему даже не нужно ко мне прикасаться, чтобы это произошло. Мне достаточно просто посмотреть на него.
Прист сложен как греческий бог, с широкими плечами и толстыми руками, силу которых я ощутила не понаслышке. Он возвышается надо мной, и я понятия не имела, насколько сильно в него влюблена, пока мне в первый раз не пришлось встать на цыпочки, чтобы поцеловать его.
Мой!
Только я могу видеть этого опасного байкера таким. Только я могу чувствовать прикосновение его губ к внутренней стороне моих бедер, прокладывающих путь к моей мокрой и дрожащей киске.
— Да, папочка! — Кричу я, выгибая спину, когда чувствую, как скользит его язык по моей киске.
Я едва могу сдержать стон, который образуется у меня в горле, когда он начинает лизать мой клитор, как одержимый. Моя киска становится скользкой от возбуждения, когда он начинает массировать клитор подушечкой большого пальца.
Ой!
О, Боже, это слишком! Это ощущается куда более интенсивнее от мысли, что кто-то из его друзей нас поймает.
Держу пари, он бы не остановился. Что-то мне подсказывает, что Прист не был бы унижен, если бы кто-то нашел его на коленях, и меня отчаянно нуждающуюся в нем, пока он ласкает мою киску, словно это единственное, что ему нужно для жизни, доводя мое тело все ближе и ближе к краю.
Я хватаю его голову обеими руками и начинаю двигать бедрами, когда давление начинает нарастать до пика, и последней каплей становится его средний палец, скользящий в мою киску. Мои стенки крепко сжимаются вокруг его пальца, а глаза закатываются от взрыва, который сотрясает мое тело.
Я кричу, когда он вставляет и вынимает свой толстый палец из меня быстрым, грубым движением, пока его язык дразнит дрожащий пучок нервов. Мои пальцы ног сгибаются, и я чувствую это до кончиков своих волос.
Я понятия не имею, как долго мое тело дрожит, кажется, теряю чувство времени, и следующее, что понимаю, как он заполняет меня до предела своим толстым членом. Его темные глаза впиваются в мои, когда он начинает быстро и жестко вгонять в меня свой член, и я не верю, что могу чувствовать больше, но, похоже, Прист настроен принять вызов.
Что со мной происходит?
Мое тело все еще трясется от первой ошеломляющей кульминации, и Прист полон решимости довести меня до края, обещая столкнуть меня с еще более высокой пропасти.
— Черт возьми, принцесса, ты так хорошо скакала на папочкином языке, — грубо шепчет он, прижимая меня к стене дома и вгоняя свой член в мою киску быстрыми голодными толчками, которые посылают удовольствие, раскалывающее мое тело. — Я буду трахать тебя так сильно, что ты будешь чувствовать меня всю неделю!