— Так и знала, что вы с этого начнёте, Кацураги-сан! — обиделась она. — Нет, я с этим завязала. Больше никакого алкоголя, особенно на рабочем месте.

— Рад это слышать, — кивнул я. — Ну что ж, приступим к работе. Надеюсь, вы не забыли, как выполнять свои обязанности.

Я начал приём, плановые больные лились рекой. Первая половина рабочего дня пролетела незаметно. Однако ближе к обеду в мой кабинет вошли сразу два человека. Хромающая женщина и мужчина, который вёл её под руку.

— Простите, Кацураги-сан, могу я сопровождать свою жену? — спросил вошедший. — Она не может передвигаться без моей помощи.

— Конечно, — кивнул я. — Если ваша супруга не против консультации в вашем присутствии.

— Нет, — помотала головой женщина. — Я без него никуда.

— Напомните, пожалуйста, как вас зовут? — спросил я.

— Минамото Инори, — представилась она. — Вы уж извините, что я в таком состоянии пришла, Кацураги-сан. Затянула. Суставы и позвоночник совсем не слушаются…

Странно. На вид ей не больше сорока. Вряд ли это обычный артроз. Я открыл амбулаторную карту Минамото Инори и пролистал результаты последних обследований. В основном Минамото наблюдалась у гинеколога в другой клинике.

Отсутствие месячных — аменорея, и бесплодие — эти диагнозы выставили ей другие специалисты.

Я сразу же заподозрил остеопороз. Вероятно, что у женщины гормональное бесплодие. При нарушении баланса гормонов часто нарушается обмен кальция, что приводит к разрушению костей.

Однако, когда я подключил «анализ», увиденное потрясло меня до глубины души. Такое я видел всего один раз за всю свою врачебную практику.

Теперь понятно, откуда взялось бесплодие…

Она — мужчина. И даже не догадывается об этом!

Да, ситуация, мягко говоря, сложная. И, судя по последним консультациям гинекологов, до истины никто так и не докопался. Значит, и сама Минамото Инори не в курсе, что не так с её организмом. Лечить это уже слишком поздно. Самое трудное теперь — это объяснить человеку, в чём её проблема.

И куда вообще смотрели гинекологи? Нужно отметить для себя клинику, в которую она обращалась. Там явно ультразвуковое исследование малого таза проводили кое-как. А, скорее всего, и вовсе не проводили. Решили, как обычно, что перед ними очередное бесплодие, которое нужно лечить гормональными препаратами. Если бы она обратилась к нам раньше, любой из наших специалистов уже давно бы понял, в чём проблема.

«Анализ» показал мне, что матки у пациентки нет. Влагалище заканчивается слепо. Откуда взяться месячным, если главного органа, который является их источником, и вовсе нет? Причём в малом тазу виднеются образования чем-то напоминающие яичники — парный женский половой орган.

Вот только это не яичники, а яички, которые так и не вышли наружу. Изначально у всех мальчиков они находятся в брюшной полости и лишь на седьмом месяце беременности перемещаются вниз — в мошонку.

Здесь же ситуация совсем иная. Передо мной яркая картина синдрома тестикулярной феминизации или мужского псевдогермафродитизма. Внешне и психоэмоционально — Минамото Инори — это женщина. Но генетически сидящий передо мной человек — мужчина.

Зря я согласился оставить на приёме её мужа. Ей будет трудно объяснить ситуацию, а уж мужу и подавно. Это огромный стресс для обоих членов семьи.

Им ведь придётся смириться не только с тем фактом, что детей они завести не смогут, но и генетической тайной, которую хранит организм Минамото Инори.

— Кацураги-сан, что думаете? — вывела меня из размышлений Инори.

— Я осмотрел результаты ваших исследований из другой клиники, — сказал я. — Честно говоря, я не уверен, что могу им доверять.

— Так и знал, — махнул рукой её муж. — Нужно было не мелочиться и сразу обращаться в хорошую клинику!

— Дорогой, не ругайся, — попросила Инори, а затем вновь обратилась ко мне. — Кацураги-сан, я уже пересдала общий анализ и гормоны в частной лаборатории. Но ультразвуковое исследование малого таза повторять не стала.

— Хорошо, — кивнул я. — Дайте мне результаты анализов, я сейчас же их изучу. А пока я готовлю своё заключение, вы сделаете УЗИ в нашей клинике.

Так я выиграю время. И в следующий раз её мужа в кабинет не пущу. Эту информацию Минамото Инори должна получить единолично. А уж рассказывать об этом мужу или нет — это её дело. От меня он диагноз узнать не должен.

Огава Хана выдала пациентке направления на ультразвуковое исследование малого таза.

— Вы сможете самостоятельно добраться? — уточнил я. — Понимаю, что с больными суставами это может быть трудно. Если хотите, я могу попросить, чтобы вас транспортировали туда на каталке. Либо можем сразу оформить направление на госпитализацию — а там и пройдём все обследования.

— Нет, Кацураги-сан, — помотала головой Минамото Инори. — Я справлюсь, муж мне поможет дойти до кабинета УЗИ. А дальше — посмотрим. Если решите, что нужна госпитализация, то, скорее всего, я лягу.

Супруги Минамото покинули мой кабинет, а я попросил следующего пациента подождать. Мне нужно было время, чтобы изучить анализы Инори.

А там творился настоящий кавардак. Фолликулостимулирующий гормон был сильно увеличен. Слишком высокий показатель даже для женщины. А между тем Минамото Инори генетически — мужчина. Остальные половые гормоны тоже скакали в разные стороны от диапазона нормы. И самое главное — кальций и фосфор. Их концентрация сильно возросла.

Из этого можно сделать простой вывод. В организме пациентки идёт активное освобождение кальция и фосфора, которые содержатся в костной ткани. Такую картину можно увидеть у женщин в постменопаузе, когда половые гормоны резко меняют свою активность.

Но в данном случае о здоровой работе гормонов речи вообще не идёт. В этом вся суть синдрома тестикулярной феминизации, человек от рождения запрограммирован на неправильный баланс половых гормонов.

Минамото Инори, скорее всего, родилась с патологией рецепторов, которые должны принимать сигнал от мужских половых гормонов. Её холестерин не перерабатывался в тестостерон. Поэтому организм развивался под командованием женских гормонов, воздействие которых ничто не могло затормозить.

Этот синдром далеко не всегда протекает столь незаметно. Часто у таких детей сохраняются органы обеих полов. Или в период полового созревание начинают проявляться вторичные половые признаки в виде роста волос на губах или слабого развития молочных желёз.

Однако в данном случае болезнь, скорее всего, никак себя не проявляла. Непонятно только, почему Минамото Инори дожила до сорока лет, так и не узнав, почему у неё совершенно отсутствует менструальный цикл.

— Кацураги-сан, на вас лица нет, — подметила Огава Хана. — Вы заподозрили что-то серьёзное?

В голове всплыла старая русская поговорка: «Тут без бутылки не разберёшься». Но я всё же решил её не озвучивать.

— Да, тема серьёзная, Огава-сан, — ответил я. — И мне понадобится ваше активное участие.

— Не успела вернуться, а вы уже мне новые активности подкидываете… — вздохнула она.

— Я не шучу, — сказал я. — Огава-сан, напомню ещё раз про врачебную тайну. Информация о пациентке должна остаться в этом кабинете. У Минамото Инори ложный гермафродитизм. То есть с генетической точки зрения это мужчина.

— Очуметь… — прошептала Огава Хана. — А что же будет, если её муж узнает⁈

— Вот именно поэтому я и прошу вас помочь, — произнёс я. — Это личная информация, которой должна располагать только Минамото Инори. Я бы хотел, чтобы вы отвлекли её мужа. Если я прямо скажу ему, чтобы он ждал в коридоре, тогда он будет подозревать, что мы от него что-то скрываем.

— Хорошо, Кацураги-сан, поняла, — кивнула медсестра. — Ох… Как-то даже неловко. Если она ему скажет правду, то… Брак ведь может разрушиться. Даже из-за обычного бесплодия браки часто распадаются, а если её супруг узнает, что всё это время был женат на мужчине…

— О чём я и говорю, Огава-сан, — кивнул я. — Ситуация сложная. И повторюсь, мужчиной она является только генетически. Посмотрите на все её данные. Психоэмоциональный и социальный статусы женские. Она считает себя женщиной, потому что воспитывалась и развивалась, как женщина. Пропорции типичные. Рост сто шестьдесят сантиметров, вес пятьдесят восемь килограммов.