Откуда в мошонке пациента взялись зубы я догадался не сразу. Хоть это и было очевидно. Порой такие необычные клинические случаи выбивают из колеи, и разум не сразу возвращается на круги своя.

— Кацураги-сан, почему вы так удивлены? — спросил заведующий хирургией Ясуда Кенши. — Такое впечатление, будто вы впервые гидроцеле видите!

И вновь я столкнулся с ситуацией, когда не могу сказать напрямую, какой диагноз у пациента. Я ведь никак не мог увидеть рядом с яичком пациента несколько зубов, не имея при этом никакой аппаратуры под боком. Хотя намекнуть заведующему я всё же могу. Но только после полного осмотра.

— Как вас зовут? — спросил я пациента.

— Гиноза Рэй, — представился он, стыдливо отводя глаза.

— Не беспокойтесь, Гиноза-сан, — успокоил его я. — Ничего постыдного в этом нет. У многих мужчин из-за самых различных болезней возникает такое состояние. Как давно у вас появились первые симптомы?

— На самом деле я давно чувствовал, что там внутри что-то не так. Будто рядом с… с яичком есть что-то ещё. Но ничего не болело, в туалет ходил нормально, с женой тоже никаких проблем. У нас двое детей!

— Понимаю, Гиноза-сан, — кивнул я. — А если перейти к конкретике? Когда появилась боль?

— Она начала возникать постепенно. Сначала, когда неловко садился или ложился, а потом становилась всё интенсивнее. В больницу не обращался, думал, может быть, застудил просто. Работаю я на складах, там постоянно холод и физические нагрузки.

— Это может быть именно из-за физических нагрузок, — подтвердил Ясуда Кенши. — Так может проявить себя грыжа. Но лучше всё же перепроверить на аппарате ультразвуковой диагностики.

Перепроверить стоит — это точно. Представляю лицо Ясуды Кенши, когда он увидит, что там на самом деле! Не каждому врачу в течение всей его жизненной практики удаётся столкнуться с этим заболеванием. Очень редкое, но крайне мерзкое, особенно неприятно смотреть на эту картину в ходе хирургического лечения.

Дверь в кабинет открылась, и внутрь вошёл специалист ультразвуковой диагностики.

— Прошу прощения за задержку, — поклонился он. — Большой наплыв в гастроэнтерологии. Несколько холециститов…

— Они без нас справятся? — спросил Ясуда Кенши. — В общей хирургии сегодня и так несколько операцией.

— Справятся, там сегодня несколько абдоминальных хирургов. Разберутся без вас, — уверил нас диагност и приступил к осмотру пациента.

Я решил, что это лучшая возможность переговорить с заведующим с глазу на глаз.

— Ясуда-сан, можно вас на пару минут, — прошептал я и повёл Ясуду Кенши за собой в коридор.

— Что такое, Кацураги-сан? — спросил он.

— Я думаю, что это не грыжа и не обычный перекрут яичка, — сказал я. — Я подозреваю более необычное заболевание.

— Кацураги-сан, при всём уважении, — перебил меня Ясуда Кенши. — Не спешите, у вас ведь прямо сейчас идёт предварительный экзамен! Я сомневаюсь, что вам стоит торопиться с выводами.

— Уверяю вас, Ясуда-сан, я уверен на сто процентов, что нам нужно позвать онколога. Его консультация нам пригодится.

— Полагаете, это рак яичка? — нахмурился Ясуда Кенши.

— Нет, — помотал головой я, вспоминая то, что увидел.

Полое образование с плотной капсулой, внутри которого находились зубы, волосы и даже волокна мышечной ткани.

— Вот увидите, Ясуда-сан, — произнёс я. — Сейчас УЗИ-диагност скажет, что это тератома.

— Тератома⁈ — удивился Ясуда Кенши. — Кацураги-сан, да я эту дрянь видел всего один раз в жизни. И то она находилась у младенца в копчике. С чего вы взяли, что у взрослого мужчины… А-а-а… — протянул заведующий. — Вы решили меня проверить?

— Пойдёмте внутрь, — усмехнулся я. — Сейчас всё сами увидите. Но онколог всё равно нужен.

Хоть тератома далеко не всегда злокачественна, но специалист, который должен осмотреть её и поставить диагноз — это онколог.

Это заболевание, пожалуй, одно из самых странных, которые встречаются в человеческом организме. Оно возникает невероятно редко и без каких-либо причин. Происходит сбой в формировании ещё зародышевых клеток, образуется небольшой очаг в виде этой самой тератомы, в котором в конечном итоге в будущем может вырасти всё, что угодно.

Зубы, кожа, мышцы, волосы, и даже глаз. Бывали случаи, когда из яичника женщины или копчика младенца удаляли зубы и глаза, которые сформировались в подобной тератоме.

Недаром тератома происходит от греческого слова «монстр».

Когда мы с заведующим хирургией вошли в кабинет, УЗИ-диагност медленно повернулся к нам с выпученными глазами, но ничего не сказал.

— Да ладно? Неужто правда? — прошептал Ясуда Кенши.

— Разбираться некогда. Из-за неё возник перекрут яичка, поэтому пока оно не начало отмирать, нужно приступать к операции, Ясуда-сан, — также тихо ответил я.

Ясуда Кенши выглянул в коридор и крикнул медсёстрам:

— Готовьте Гинозу Рэя к операции. Вызовите анестезиолога и… Кишибэ Банджо!

Видимо, Ясуда специально не стал называть специальность Кишибэ Банджо, чтобы не напугать пациента. А Кишибэ-сан, как известно, работал у нас онкологом. Ох и непростая профессия… Но, к счастью, мне показалось, что эта тератома не успела перерасти в злокачественную опухоль. Удалим — и всё будет в порядке.

Пока Гинозу Рэя готовили к операции и вводили в наркоз, мы с Ясуда Кенши и Кишибэ Банджо изучали уже приготовившиеся анализы и результаты ультразвукового исследования мошонки.

— Мне не нравится это новообразование, — подметил Кишибэ Банджо. — Кацураги-сан, Ясуда-сан, мне кажется, что эта тератома уже давно переросла в рак. Смотрите, как она прилегает к сосуду. Когда вскроете мошонку, это будет видно намного лучше, но мне кажется, что эта дрянь уже успела растворить сосуд и потерять несколько своих кусочков. То есть — пустить метастазы.

Я был на сто процентов уверен, что метастазов в теле пациента не было, но насчёт злокачественности тератомы спорить с Кишибэ Банджо не мог. Ни он, ни я без результатов гистологического исследования не могли сказать наверняка, есть ли там нетипичные клетки — предвестники рака.

Хотя… С другой стороны, если я включу «гистологический анализ» и совмещу его с «усиленным анализом», может, и смогу разглядеть изменения в тканях. Сил придётся истратить немерено. Но — ничего! На случай если потрачу слишком много энергии, в моём кабинете спрятан священный буддистский свиток. Подзаряжусь от него.

— Что вы предлагаете, Кишибэ-сан? — спросил Ясуда Кенши. — Мы ведь не будем…

— Возможно, придётся, — перебил его Кишибэ Банджо. — Думаю, лучше будет удалить яичко.

— Да глупости… — не согласился Ясуда. — Непохоже на рак, вы уж не обижайтесь, Кишибэ-сан. Да и мужчина молодой.

— У него есть двое детей, — подметил я.

— И что? — воскликнул Ясуда Кенши. — Может, он захочет ещё больше!

— Ясуда-сан, мужчина прекрасно может иметь детей и с одним яичком, — сообщил Кишибэ Банджо.

— Знаю, но мы же не можем сказать наверняка, насколько здоровое второе! — сказал он. — Ладно, мы теряем время. Кацураги-сан — за мной. Решим по ходу дела. Ваш экзамен ещё не закончен — не забывайте.

Мы вошли в операционную. В нос ударил пьянящий запах наркотических препаратов и дезинфицирующих средств. Мы с Ясуда Кенши подготовились к хирургическому вмешательству и подошли к операционному столу. Гиноза Рэй уже был введён в наркоз.

— Приступаем к операции, Кацураги-сан. Вы ассистируете, а я оперирую, — начал Ясуда Кенши.

— Это ведь мой экзамен, Ясуда-сан, — ответил я. — Позвольте мне самостоятельно провести операцию.

— Кацураги-сан, но ведь… — напрягся Ясуда Кенши. — Вы пока не хирург. Что мы напишем в протоколах?

Я внимательно посмотрел в глаза Ясуда Кенши. Спорить с ним я не мог себе позволить, поскольку уважал его и не мог оскорбить хирурга на глазах у анестезиолога. Но заведующий понял всё сам.