Запасы были подготовлены к переноске: они были уложены в два мешка из битумизированной мешковины, и связаны между собой веревкой наподобие вязанки. Всего было собрано четыре комплекта мешков, а также две канистры с водой.

Перенося запасы по очереди, мы выдвинулись на передовую позицию как патруль, где двое парней обеспечивали охранение спереди и сзади, а двое других, первоначально австралиец и я, выполняли роль носильщиков — роль, которую Динжер счел особенно подходящей для нас, «чертовых иностранцев».

Обратный путь был тяжелым и снова мучительно медленным, но, к счастью, мы добрались до дневки без происшествий. Крайние 50 метров Винс провел нас по коварному лабиринту из импровизированных мин направленного действия и мин «Элси», которые он установил.

Когда мы проходили мимо его позиции, охранявшей вход на патрульную базу, нам кивнул Легз. Джорди и Энди уже находились на месте и наблюдали за местностью, пытаясь определить, где проходит настоящий основной маршрут снабжения.

— Так, сваливаем эту кучу за валуном, а потом собираемся на инструктаж, — прошептал Винс, когда мы подошли к скале.

Пока Легз и Джорди стояли на часах, мы прижались к основанию валуна, а тусклый свет первых солнечных лучей отбрасывал на нас жуткие тени. Энди начал работу.

— Так, Винс составил порядок несения дежурства, со сменами через два часа. Здесь довольно опасно, поэтому, как только взойдет Солнце, все перемещаемся на подветренную сторону вàди и держимся подальше от посторонних глаз.

Полученные нами на передовой базе разведданные об активности пусковых установок «Скад» указывали на то, что передвигаются они только ночью, поэтому не было смысла подвергать себя возможной демаскировке в светлое время суток.

— Устраивайтесь поудобнее, мы здесь надолго, — продолжил Энди и повернулся к Легзу. — Настраивай связь, я дам тебе сообщение для передачи на базу примерно через десять минут.

В свою очередь, все мы встретились с Винсом, отметили свое время дежурства, а затем те, кому повезло, устроились поудобнее в спальном мешке, чтобы немного поспать.

Передовая оперативная база САС, Аль-Джуф

В Аль-Джуфе царила полная темнота — это было сделано для того, чтобы защитить базу от нападения иракцев. Но те, кто находился внутри обложенных мешками с песком зданий, в которых размещался штаб 22-го полка САС, не обращали на это внимания. Оперативный офицер и командир эскадрона «B» стояли над радистом и напряженно ждали донесений от трех патрулей, высадившихся этим вечером.

— «Браво Один Ноль» в безопасности, сэр, — взволнованно доложил радист, прикрывая микрофон одной рукой. — Летчик считает, что до высадки «Браво Два Ноль» осталось 28 минут,

— Что насчет «Три Ноль»? — с нетерпением спросил командир эскадрона.

— Пока никаких сообщений, сэр.

Через час пришло подтверждение об успешной высадке «Браво Два Ноль».

— «Два Ноль» высадился, «Три Ноль» докладывает, что высадки пока нет.

— Что, черт возьми, происходит? «Три Ноль» должен был высадиться 20 минут назад. Запросите донесение о состоянии дел.

— На данном этапе от них мы мало что узнаем, сэр, они все еще используют кодовые слова. Подождите… — Радист плотно прижал наушники к ушам, а затем повернулся к двум офицерам. — Прерванная высадка. «Три Ноль» возвращается на базу.

Эскадрон «В» теперь действовал двумя патрулями.[22]

Я проснулся, дрожащий и дезориентированный, от настойчивого шепота Динжера и Энди, стоявших надо мной на уступе вàди, и по их напряженному тону сразу понял, что что-то случилось. Во время ночного марша я не обратил особого внимания на холод, но теперь, уже не будучи согретым физическими нагрузками, я слишком хорошо понимал, что наступила настоящая стужа.

Болезненное, неотвязное ощущение под глазами «мне нужно поспать еще восемь часов» подсказало мне, что еще очень рано, и необходимость сверяться с часами отпала. Свернув свой спальный коврик и стараясь не потревожить еще спящих, я осторожно направился к бровке вàди, и чем ближе я подходил, тем разборчивее становился разговор.

— Ну, так я и не видел их прошлой ночью, черт возьми, — шептал Энди, глядя на какой-то невидимый объект над уступом.

— Уже слишком поздно, мы все равно не сможем передвигаться до наступления темноты, — ответил Динжер. — Они перекрыли всё вàди.

Услышав мое приближение, когда я старался не проецироваться без необходимости на линии горизонта, оба повернулись.

— Что случилось?

— На возвышенности прямо к северу от нас, примерно в 800-1000 метрах, похоже, расположена позиция зениток С-60, — объяснил Энди, указывая на зенитчиков легким движением головы. — Я наблюдаю пару грузовиков и контуры самих орудий, но никаких разведпризнаков того, сколько войск их сопровождает, не видно.

— Можно предположить, что помимо самих расчетов зенитных орудий, это как минимум взвод, — вмешался Динжер.

Я проскользнул к краю сухого русла и осторожно взглянул в направлении, указанном Энди, и сразу же заметил очертания явно рукотворных объектов, маячившие на возвышенности не очень далеко от нас. Две темно-зеленые брезентовые громадины находились близко друг к другу, очевидно, это были тенты четырехтонных грузовиков или их иракских аналогов — на таком расстоянии их очертания были размыты, — а также платформа для РЛС и сами артиллерийские орудия.

Я смог разглядеть крошечную фигуру человека, идущего между машинами, его спокойная манера поведения указывала на то, что о нашем присутствии в километре к югу от него он не подозревал.

— Ну, по крайней мере, они не догадываются о том, что мы здесь, — рискнул предположить я, отходя от края. — Это просто чудо, учитывая, что мы чуть не приземлились прямо на них.

— Да, — продолжил Динжер, — но их радар, должно быть, отследил траекторию нашего полета. Даже они не могут быть такими тупицами!

Энди резко закончил разговор:

— Ну что ж, нет смысла жаловаться, мы все равно ничего не можем сделать в данный момент. Просто информируйте каждого дозорного при заступлении в охранение, а вечером мы еще раз проанализируем обстановку.

С этими словами он сполз по склону обратно в сухое русло, разбудив при этом Легза.

— Доставай 319-ю, Легз, и дави связь. Мне нужно как можно скорее отправить донесение об обстановке в штаб эскадрона!

Я повернулся к Динжеру.

— Ты тоже можешь преклонить голову, приятель, мне все равно через десять минут заступать в охранение.

Динжер перевернулся на бок, чтобы оказаться лицом ко мне, и его покрытое светлыми волосами лицо расплылось в кривой ухмылке.

— Предлагаешь дополнительную работу? — язвительно проворчал он. — Такое, пожалуй, впервые…

— Мне просто жаль твое стареющее тело, и, кроме того, ты выглядишь так, будто тебе нужна никотиновая добавка. — Динжер бессвязно пробормотал что-то ругательное себе под нос, одновременно указывая пальцем в небо, что определенно должно было дополнить его комментарий, и удалился обратно в вáди, оставив меня в покое.

Вернувшись на край русла, я начал осматривать окрестности, пытаясь найти асфальтированную площадку или другие предметы, по которым можно было бы сориентироваться. Мне понадобилось тщательно осмотреть участок пару раз, чтобы понять, что никакой твердой поверхности здесь нет. На самом деле весь район основного маршрута снабжения представлял собой огромную систему пустынных троп, разнесенных друг от друга примерно на 600 метров.

Казалось, что здесь нет никакой видимой схемы, просто плоская пустынная равнина, а сами колеи извиваются вдоль хребта на севере. Учитывая, что два южных основных маршрута снабжения были асфальтированными и имели те же обозначения на карте, что и этот, для нас стало неожиданностью обнаружить, что дорога не заасфальтирована. Кроме того, это создавало нам проблемы при выполнении дополнительной задачи — найти и перебить волоконно-оптические кабели связи, которые должны были проходить параллельно ей.