Наконец, можно сказать, что это история о мужестве перед лицом невзгод, несчастий и обстоятельств, ведь в конечном итоге все эти факторы сговорились, чтобы лишить три семьи мужей, отцов и сыновей. Винс Филлипс, Боб Консильо и Стив Лейн — герои, которые не вернулись; ушли, но не забыты.

В написании книги «Солдат номер пять», а также в борьбе за ее публикацию мне оказали помощь многие люди. Большое спасибо моему хорошему другу и товарищу по оружию Мэлу. Без твоей поддержки, вклада и участия как в написании книги, так и в судебном процессе, этот проект не был бы реализован.

Я также в долгу перед Уорреном Темплтоном, нашим рыцарем в сияющих доспехах. Без его адвокатских навыков, дальновидности, силы и терпения, в сочетании с нашей страстной верой в моральную справедливость этой книги, я сомневаюсь, что мы когда-нибудь выиграли бы суд, не говоря уже о том, что книга была бы опубликована. Благодаря его неослабевающему энтузиазму, который Барбара умело поддерживала дома, то, что когда-то казалось отдаленной возможностью, наконец стало реальностью.

В это дело значительный вклад внесли Пол Ришворт, Рейнор Эшер, Рик Бигвуд, Джули Макстон, Питер Твист и Грант Иллингворт, а также многие другие друзья и коллеги Уоррена. Всем вам — моя бесконечная благодарность.

Динжеру, чья молчаливая поддержка была известна, но никогда не могла быть признана, и Кену, чья поддержка и свидетельство проявились тогда, когда это было особенно необходимо: «Ура, ребята».

Я также в долгу перед советом по юридической помощи Новой Зеландии, который проверил все вопросы и пришел к выводу, что это борьба, которую стóит финансировать.

Моя благодарность всем неупомянутым друзьям, которые помогали просто снять стресс и напряжение последних лет. Ваша беспристрастная дружба помогла сделать повседневную жизнь настолько нормальной, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах.

И последнее, но не менее важное, что я хочу сказать, — это поблагодарить мою жену Сью, которой за последние несколько лет пришлось вынести больше, чем, я уверен, она могла себе представить, когда мы обменивались клятвами в церкви. На протяжении всех поворотов судьбы ее поддержка и ободрение помогали нам всем оставаться на высоте.

Я смотрел в мутный от дождя иллюминатор вертолета «Аугуста-109», летевшего в сторону Херефорда над бесконечными милями затопленных пастбищ, напоминавших о том, что зима выдалась одной из самых влажных за всю историю наблюдений. Мой мозг фиксировал перемещение вертолета, но тот факт, что я действительно вернулся в Великобританию, еще осознавался не до конца. В тесном пространстве летательного аппарата я легко вспомнил другое путешествие на вертолете, которое казалось таким давним, но на самом деле произошло всего восемь недель назад. Ожесточенность и темп войны в Персидском заливе вместили в несколько коротких месяцев конфликт, который мог бы продолжаться годами. Однако наследие этого конфликта невозможно стереть за столь короткий срок.

Я бросил быстрый взгляд через правое плечо на Мэла, который, казалось, тоже был погружен в свои мысли. Учитывая то, что нам пришлось пережить, можно было ожидать, что безостановочное веселье и мальчишеский энтузиазм будут в порядке вещей. В конце концов, мы выжили и добрались до дома; мы просто победили время. Однако казалось, что все ушли в защитный кокон молчания. Если мы не говорим об этом, то, возможно, этого и не было. Может быть, это чувство вины выжившего?

Двадцатиминутный перелет с авиабазы Лайнэм, казалось, занял всего несколько секунд. В голове мелькало столько мыслей, что ход времени не замечался. Неожиданное изменение шага двигателя и крен вертолета вернули меня в настоящее. Внезапно я увидел город, залитый дождем, и различил впечатляющие очертания знаменитого Херефордского собора — ориентир и знак приветствия для всех, кто знает этот сонный городок.

Когда высокая вышка связи, возвышающаяся над лагерем, с горящими красными сигнальными фонарями, направила летчиков на крайний заход, мы снизили скорость, и прежде, чем сесть на площадку у Стирлинг Лэйнз, «Августа-109» занял нужное положение; его сестринский «борт» с Динжером и Энди на борту приземлился мгновением позже.

С одной из сторон собрался небольшой приветственный комитет, терпеливо ожидавший, пока остановятся лопасти. Среди них я разглядел неулыбчивое лицо адъютанта — высокий, коренастый йоркширец, несмотря на слои камуфлированной непродуваемой куртки, защищавшей его от непогоды, был вполне узнаваем.

Мы начали выходить из кабины, Мэл помогал мне, пока я пытался выбраться, пытаясь зацепиться за скользкий асфальт. Я еще не привык к роскоши свободы, не говоря уже о неловкости попыток маневрировать на костылях с загипсованной ногой. Адъютант приблизился и пожал каждому из нас по очереди руку; его стоическое выражение лица не менялось, пока он переходил от одного человека к другому. Остановившись, он на мгновение оглядел всех нас: четыре исхудалые, бледные фигуры, едва напоминавшие тех, кто покинул Херефорд два месяца назад.

— С возвращением, ребята, — единственное, что вырвалось из его уст, после чего он крутанулся на каблуках и велел нам следовать за ним в штаб, где нас ждал командир 22-го полка Специальной Авиадесантной Службы.

Когда мы с Динжером выгрузили с хвостовой рампы камуфлированного «Чинука» свои последние грузы, я вздохнул с облегчением. Хотя отбор я прошел совсем недавно, мы с Динжером[2] уже пересекались, когда я служил в новозеландской САС. За год до этого его эскадрон прибыл на двухмесячные учения в Новую Зеландию, и в перерывах между службой, прыжками с парашютом и употреблением горячительных напитков мы очень хорошо поладили. Обладатель безукоризненных личных и профессиональных качеств — высокий, подвижный и обманчиво сильный, этот бывший парашютист был ветераном Фолклендской войны и абсолютно заядлым, вплоть до самоубийства, регбистом в придачу. Игре он отдавался целиком, без остатка, выставляя свое тело перед всем, что двигалось. Если бы не постоянно тлеющая во рту самокрутка, то можно было бы даже разобрать, что он говорит.

— Так, ты, бесполезный болван Киви,[3] давай убираться отсюда, пока кто-нибудь еще не решил подарить нам лишние 50 фунтов снаряжения! — ругался он, одновременно глубоко затягиваясь сигаретой. Я не обращал внимания на его уничижительный тон — мы все так разговариваем друг с другом; на самом деле, если бы он был вежлив, я бы забеспокоился.

Я на мгновение отошел от вертолета и осмотрел количество снаряжения, которое нам предстояло нести. Наши личные «бергены»[4] весили, должно быть, около 150 фунтов,[5] а кроме того, было и другое специализированное снаряжение, дополнительные пайки и вода — все, что необходимо для проведения разведки наблюдением на НП (наблюдательном пункте) далеко в тылу противника. Это, безусловно, выглядело устрашающим грузом.