Паучиха, не смотря на свой слегка раздолбайский характер, схватывала на лету и быстро училась. Все же опыта строительства у нее было много — именно она следила за целостностью стен и чинила дом год от года.

И нет, про Метту я ей не рассказал. Жучки были моими личными питомцами, хватит ей и этого.

Пока пауче-жучья братия работала, я сидел на столе и тоже листал книгу.

Вернее, рабочий дневник Онегина. Ничего интересного с точки зрения его личности внутри не содержалось, однако заметок о том, как работать с энергией, было завались. Мне удалось найти еще и ежедневный отчет о том, как Александр расщеплял сознание хранителя икосаэдра по имени Асфорен-Гидемиона-Милифисентия.

Если верить написанному, его благородие каждый месяц приучал хранительницу взаимодействовать со все новыми и новыми автоматами, а потом с помощью магии формировал отдельный «аватар». Спустя год таких существ у него накопилось уже шесть штук, а затем количество начало расти как на дрожжах. С какого-то момента они осваивали устройства и размножались уже и без его участия.

— Началась цепная реакция, — хмыкнула Метта. — И она, похоже, до сих пор не закончилась. Думаю, это одна из причин деградации кристалла. Онегин сам заложил под него бомбу, сам того не подозревая.

Увы, случались и неудачные эксперименты. Однако страницы о том, что же, собственно, сталось с этими частичками хранителя, были вырваны с корнем.

— Блин, жутковато… — проговорила Метта. — И зачем вообще ему было нужно расщеплять эту Гидемиону?

— Дюжина хранителей куда лучше, чем один, — пожал я плечами и захлопнул дневник. — К тому же он, наверняка, хотел обмануть систему. Ведь по законам Империи владеть можно только одним геометриком с хранителем. А тут их целых… дохрена.

— Вот хитрюга!

— Значит, и мы не станем сильно распространятся об этом факте. Иначе будет нехорошо.

Вдруг за стенами послышался шум мотора. Я отодвинул занавеску — у ворот показался броневик.

Свиридова? Странно. До оговоренного времени еще два часа. Интересно, почему она приехала раньше?

— Нет, Илья, это чужая машина. Видишь, герба ШИИРа нет…

Горбатовы?

Нет, герба Горбатовых тоже не наблюдалось, но броневик от этого менее угрожающим не выглядел. Захлопали двери, и у ворот показались двое бородатых мужиков в форме.

Они открыли багажник и, с беспокойством посматривая в сторону усадьбы, начали вытаскивать какие-то ящики с коробками. Судя всему, внутри находилось что-то тяжелое. Поставив у ворот очередной груз, один из мужиков вытащил из машины раскладную лестницу, приставил к сосне неподалеку и…

— Он полез к скворечнику? Наркоман что ли? — прищурилась Метта.

Но факт оставался фактом. Мужик вынул из дырочки какой-то пакетик, а затем быстро спустился. Его товарищ, тем временем, закончил вытаскивать ящики и ткнул пальцем в пульт переговорного устройства. Что-то быстро туда брякнул, и оба странных типа прыгнули в машину.

Водила дал по газам и, подняв столп пыли, броневик умчался в лес.

Мы с Меттой даже не успели осмыслить увиденное, как скрипнули ворота. В следующую секунду по ступенькам крыльца сбежала Ги и еще два автомата.

Мы с Меттой переглянулись.

— Быстро же приехали, голубчики, — сказала Вен, отвлекаясь от кристалла. — В прошлый раз их пришлось чуть ли не неделю упрашивать.

— Так это курьеры?

— А кто же? Никто другой к нам и не подумает сунуться. Только курьер, да и почтальон раз в год заедет. Мы оставляем парням деньги в скворечнике, а они нам заказ. Все честно.

Проверив целостность кристалла, я спустился вниз — ящики к этому времени уже перетаскали в холл. Вокруг них расхаживала Сен с Ги и вскрывала монтировкой, а рядом стояла Мио со списком в руке.

— … перловка есть… повидло есть… шоколад есть… туалетная бумага есть… картофель есть… Так, а что за хрень?

И она ткнула ногой в один из ящиков.

— Всего должна быть дюжина штук, а этот откуда?

— Может лишком положили, как хорошим клиентам? — предположила Ги. — Ну типа за сотый заказ…

— Ага, щас, от них даже самой банальной оптовой скидочки не дождешься. А ну-ка отойдите!

Все разом освободили пространство вокруг странного ящика. Внешне он практически ничем не отличался от остальных, однако в стенках были просверлены дырочки.

Подхватив монтировку, к нему приковылял один из автоматов-зомби — которого было не жалко. Минуту поковырявшись крышкой, он наконец-то смог ее открыть.

— Ох, мать… — проговорил автомат голосом Мио. — И зачем столько?..

— Что там? — спросил я и подошел к загадочному ящику.

Он был плотненько набит сеном, а вот между волокнами…

— Сгущенка? — охнула Метта. — Целый ящик сгущенки? Так чего странного?

И вправду. Ровными рядами в ящике лежали голубые баночки со сгущенным молоком.

— Мы не заказывали сгущенку, — пожала плечами Мио. — Какая-то ошибка…

— Но мы за нее и не платили! — хихикнула Ги, а я начал вытаскивать банки.

И вдруг…

— Ухты-пухты!

В следующую секунду раздался дикий крик.

Едва Лев перешагнул порог особняка родного дяди, как поезд «Ураган» сразу показался ему самым веселым местом на планете. Тишина в комнатах могла поспорить с атмосферой внутри монастырских стен, и даже мигом налетевшее на город Повтрие не смогло ее разрушить. Встречать Льва вышел один дворецкий, а дядюшка, сославшись на недомогание, продержал его в комнатах до позднего вечера.

Под грохот крыши, по которой долбило магическим штормом, юный Ленский просидел в гостиной и все старался придумать себе хоть какое-то занятие.

Нет, больше никаких шахмат и душеспасительных книг! В библиотеке, которую он уже успел обследовать, этого богатства было дохрена. В дальнем уголке ему удалось найти только книгу с заголовком «Дом леденящего ужаса». Увы, страницы из нее были наполовину вырваны, и Лев сунул ее обратно.

— Интересно, чем сейчас занимаются ребята, — вздохнул он, украдкой потягивая вино. — Веселятся до упаду, наверное… Эх, тоже что ли записаться в ШИИР…

Увы, в первый день дядя отказался принять своего нашкодившего племянника. А вот зато следующим утром…

— Где он⁈ Приведите его ко мне!!!

Следом раздался сухой кашель, и Леву подумалось, что оказаться снаружи во время Поветрия не такая уж плохая идея.

Он готов был выдержать все, что угодно — даже вновь оказаться верхом на том чуде-кентавре или еще раз посмотреть в стволы расстрельной команды.

Да хоть на виселицу. Лишь бы не выслушивать нотации. Но делать нечего, и Лев, махнув стопарик для храбрости, в сопровождении дворецкого направился на поклон к дяде.

— Жаль, не взял с собой хороший коньяк… — пробурчал он себе под нос, когда откуда-то снова послышалось старческое брюзжание.

Пока они поднимались по лестнице, на глаза виконту попался портрет дорогого дядюшки. Со стены на входящих смотрел черноволосый красавец с залихватски закрученными усами.

Ох, наверное, старый портрет…

И да, он действительно оказался весьма стар. И портрет, и сам Филипп Михайлович Ленский. Дядя встретил племянника в своем кабинете будучи очень толстым, измотанным, прикованным к инвалидному креслу стариком.

Одни черные глаза сверкали молодой злобой. При виде Льва огромная телесная масса заколыхалась и прохрипела:

— Явился… Каков!

Лишь немощь и огромный вес помешали ему коршуном набросился на опального юношу. От хриплого баса Ленского-старшего задрожали стены, и кто знает, что терзало дом сильнее — то ли от ярость дяди, то ли гнев вчерашних Поветрий?

— И нет, не смей приводить меня в пример! — грозил Филипп Михайлович пальцем. — Мы боролись с деспотизмом Старика, и за это меня сослали сюда двадцать лет назад, а ты-то! Ты-то куда⁈ Деспот давно в могиле!

Юный Ленский угрюмо молчал и массировал до сих пор ноющие запястья.

Наручники больше не натирали ему кожу, и виконту было официально разрешено перемещаться везде в пределах Шардинска. Однако в закрытом купе, под охраной гвардейца и с цепями на руках он чувствовал себя куда свободней…