Я снова попытался выйти, но староста опять заговорил:.

— Так как? Поместье-то… Проклятое.

Обернувшись, я приподнял бровь, но лицо старосты было зверски серьезным.

— Илья Тимофеевич, вы скоро⁈ — раздался крик снаружи.

— Лучше уезжайте отсюда, Илия Тимофеич! — махнул староста рукой и направился к столу.

Тяжело опустившись на стул, он продолжил:

— Мы тут окромя самих себя никому не нужны. Горбатовы усадьбу себе хотят, чтобы выковырять барские секретики, а на деревню им плевать. Они тут только растаскивают все подряд, да народ пугают, чтобы подкопаться под стены, но все это пустое… Ибо в усадьбе давно живут одни призраки… Они и есть последние защитники барского наследства!

— Мужик, походу, того. Какие еще призраки? — сказала Метта со строгим видом расхаживая вокруг старосты, а тот не унимался:

— Вот барин был… Придешь — задачу даст. Через неделю новую, и все прямо как по плану. Деревня строилась, народ богател… Медаль хотел выписать… Сказал, будет у меня староста с медалью ходить… Мол, не нужен мне староста без медали!

Метта закатила глаза, и мы направились вон из дома. У крыльца стопилась неплохая по местным меркам толпа.

Поздоровавшись, я направился к машине. Свиридова с Геллером стояли рядом и о чем-то болтали с местными.

— Метта, ты умеешь бороться с призраками? — ухмыльнулся я, обдумывая слова старосты.

— И вы туда же? Какие еще призраки⁈ — воскликнула Метта, проходя деревенских насквозь. — Призраков не существует!

Я хохотнул:

— Может быть. Однако тем больше причин попасть в усадьбу.

— Да? И каких же?

— Всегда хотел поглядеть на то, чего не существует. К тому же, если мы сладим с «призраками» и поселимся в том домишке, местные присмотрятся к нам повнимательнее…

— Или же ночью придут с факелами.

— Накаркаешь!

Тут дорогу мне заступил некто очень высокий и крайне широкоплечий. Я поднял глаза и увидел парня примерно моего возраста. С виду вылитый староста в молодые годы.

— Прошу простить, ваше благородие, — пробасил он. — Вы же говорили с отцом? Со старостой в смысле, да? Вы и вправду новый хозяин Таврино?

В глазах сквозит упрямство, молодая злоба и еще… надежда?

— Угу, — кивнул я и оглянулся.

Староста вышел из дома и, щуря глаза поглядывал на собравшийся народ.

— Батя уже совсем изнемог от этих забот, — проговорил парень. — Будь он помоложе, да и будь жив старый хозяин, мы бы этих горбатовых в бараний рог свернули! А сейчас…

— Что сейчас? Боитесь? — улыбнулся я. — Правильно делаете. Не лезьте на рожон и ждите. Недолго осталось.

И обойдя парнишку, я направился к машине.

— Тут только и разговоров, что про этих Горбатовых, — заметила Метта. — Местных, похоже, они напугали до чертиков.

— Какими-то деревенским аристократам меня не напугать, — проговорил я, решительно запрыгивая в машину. Аки уселась следом, а затем, попрощавшись с деревенскими, и Свиридова с Геллером присоединились ко мне.

— Заполучим поместье, а потом предложим Яру с Томой взять своих и перебраться сюда, — проговорил я мысленно. — Они точно согласятся: пустующих домов тут хоть отбавляй, а среди местных нелюдей чуть ли не половина, так что расового конфликта едва ли не возникнет. Вместе мы от кого угодно отобьемся.

— Хмм… — задумалась Метта. — Но начала нужно сладить с призраками. И завтрашний аукцион еще…

— Все будет, — кивнул я. — Юлия Константиновна, поехали в усадьбу.

— Ишь какой молодой барин прискакал! — покачала головой старушка Милка, провожая взглядом машину. — А очки-то у него так и сверкают!

— Все городские в очках, а все оттого что воздухом поганым дышат, — прошипел конюх Ульян из хладнокровок.

— А кошак-то у него видели⁈ — запищала внучка Милки. — Так бы и затискала!

— Девчонка с ним какая-то странная… — подозрительно сощурился старый топтун Иваныч. — Неужто японка?

— И этот седой шкет собрался с Горбатовыми за усадьбу бодаться⁈ — хихикнул молодой ушастик Ус. — Старая песня! С ними даже ШИИР ничего поделать не может!

— Это да… Жалко парнишку, — покачала Оксана, жена старосты. — Такой молоденький, а родственник нашему покойничку Александру Владимировичу, мир его праху.

Дальше все заговорили наперебой:

— Не похож!

— Тот был как медведь, а этот щупленький, да и волосики совсем беленькие.

— Интересно, отчего ж он поседел как лунь?

— Наверное от воздуха городского!

— Неудивительно. В больших городах, говорят, все тощие да седые ходят!

— Отъесться и почернеет, если не сбежит раньше!

И рассмеявшись, деревенские стали расходиться по своим делам. Перед домом старосты остался его сын Кирилл, но и он скоро ушел.

Последним двор покинул старый охотник по кличке Ермак. Задумчиво накручивая длинный ус, он направился в дом к старосте.

На перекрестке нам попалась заточенная жердь, вбитая в землю, а на конце белел огромный череп. Судя по клыкам и вытянутой форме — это монстр из Резервации. Кол был измазан чем-то красным, вокруг вились мухи.

Чуть поодаль прибили табличку: «Убирайтесь!»

— Нравится? — ухмыльнулась Юлия Константиновна, когда мы все проводили взглядом табличку с «украшением». — Эти штуки тут каждые пятьдесят метров. Во-о-он в той стороне еще по деревьям кости любят развешивать!

— Кто это озорничает? — спросил я. — Горбатовы?

Свиридова пожала плечами.

— Призраки?

— Люди, Илья Тимофеевич, — вздохнула Юлия Константиновна. — Люди.

Мы проехали еще пару перекрестков, и на каждом нас встретило очередное «украшение». Таблички с надписями «Поворачивай!», «Бегите, глупцы!» и «Поворот не туда!» были намалеваны алой жидкостью.

— Интригует? — спросил я Метту, а та лишь широко улыбнулась. Аки при этом бледнела все больше.

Вскоре впереди замаячил каменный забор с металлическими воротами, а за ними показался огромный двухэтажный дом, увитый плющом.

Лес почти сожрал забор с садом, и из-за обилия растительности было проблематично оценить размеры строения. Судя по зеленоватому цвету стен, усадьба была выложена из гигамата. Над красной крышей даже башенка возвышалась, и тоже зеленая.

— Ух ты! Ух ты! — прижалась к стеклу Метта вместе со Шпилькой. — Всегда хотела жить с башне. Все, берем, Илья Тимофеевич! Продано роду Марлинских-Онегиных!

Мы остановились прямо перед воротами.

— Охраны тоже нет? — спросил я, вылезая из машины следом за Свиридовой.

— Увы, все разбежались, да и платить им нечем, — пожала плечами Юлия Константиновна. — Мы пытались приставить сюда парочку чоповцев, но и они не выдержали тут даже одной ночи. А местные и на километр не приближается к этому дому.

— Они все поголовно верят в призраков?

— Я думаю, они больше боятся Горбатова, который считает недоразумением, что усадьба все еще не в его владении. Ну и «призраки», — она показала пальцами кавычки, — куда ж без них… А вы верите в призраков, Илья Тимофеевич?

Я скосил глаза на Метту. Та растянулась в довольной улыбке.

— Нет.

— И правильно делаете, — щелкнула пальцами магичка. — Это просто байки для простаков.

Вдруг в доме колыхнулись занавески.

— Ага, Кто-то дома. Как же иначе? — кивнула Свиридова и, подойдя к пульту у ворот, нажала кнопку «вызов».

Через полминуты напряженного ожидания, на пульте зажглась красная лампочка и после противного звука «бзззз» нам ответили женским голосом:

— Уходите.

И связь вырубило.

— Отличное начало! — хихикнула Метта.

Свиридова вздохнула.

— Вот так всегда… — и нажала кнопку еще раз. — Добрый день, это Юлия Константиновна. Мы приехали, чтобы осмотреть поместье, у которого нашелся…

— Поместье принадлежит Онегину Александру Владимировичу, — ответили в динамик. — Точка. Я уже устала повторять это людям Горбатовых. Вот и вы уходите, Юлия, имейте совесть.