ЛЮСИ О, милый друг, хотя ты Весь мир исколеси, Все дамы грубоваты В сравнении с Люси. Она хрупка, как блюдце! И, Боже упаси,— Хоть к платью прикоснуться Застенчивой Люси! Все скажут, без изъятья, Кого лишь не спроси, Что Жанна Д'Арк в квадрате Безгрешная Люси. И быть бы ей в почете, Когда бы в Сан-Суси Не числился в пехоте Сержантом сын Люси! ПРЕДАНИЕ О ЧЕРНОМ КАМНЕ
В стране, где измену карает кинжал, Хранится в народе преданье, Как где-то давно некий Паж вдруг застал Принцессу во время купанья! И вот, побоявшись попасть на глаза Придворной какой-нибудь даме, Он прыгнул в отчаянье, словно коза, За черный обветренный камень. Но сын Афродиты не мог нипочем Снести положенья такого! И стал черный камень прозрачным стеклом Под взором Пажа молодого! Для вас, о влюбленные, был мой рассказ! И хоть было очень давно то, Давайте за это еще лишний раз Прославим малютку Эрота! ТРИ НАБОБА Где-то давно, друг от друга особо, Жили да были три старых набоба. Верили твердо они с давних пор, Что, мол, спина — просто пыльный ковер. Но как-то раз их раскаянье взяло! И порешили они, для начала, Так управлять, чтоб отныне вперед В масле катался их добрый народ! С этой целью сошлись на совете Первый, второй и задумчивый третий… И, опираясь десницею в лоб, Молвил задумчиво первый набоб: — Всею душой устремляясь к народу, Я упраздняю плохую погоду, Зонтик огромный воткну в небосвод, Чтоб не чихал мой любезный народ! Было торжественно слово второго: — Я же для блага народа родного Распоряжусь, comprenez vous, chaque jour [5]Делать пейзанам моим маникюр! И в умилении каждый особо Слушали третьего оба набоба: — Я же для блага отчизны родной Просто возьму и — уйду на покой! МАДАМ ДЕ ШАВИНЬОМ Сам Папа мне свидетель, Что на сто верст кругом Известна добродетель Мадам де Шавиньом! Ей не страшно злоречье! Белей чем снежный ком, И реноме, и плечи Мадам де Шавиньом! И, словно ангелочки, Вдаль тянутся гуськом 12 юных дочек Мадам де Шавиньом! И к этой строгой даме Явился как-то раз С фривольными мечтами Приезжий ловелас! Но был от пылкой страсти Он сразу исцелен. Когда в ответ на «Здрассте» Она сказала: «Вон»! Когда ж от нагоняя Он бросился назад, Добавила, вздыхая: — Вон… Свечи ведь горят! И вмиг погасли свечи! И на сто верст кругом Во тьме сверкнули плечи Мадам де Шавиньом! БРАТ АНТОНИО В монастырской тихой келье, Позабывши о веселье (Но за это во сто крат Возвеличен Иисусом), Над священным папирусом, Наклонясь, сидел аббат: Брат Антонио — каноник, Муж ученый и законник, Спасший силой Божьих слов От погибельных привычек 49 еретичек И 106 еретиков! Но черны, как в печке вьюшки, Подмигнув хитро друг дружке И хихикнув злобно вслух. Два лукавых дьяволенка Сымитировали тонко Пару самых лучших мух! И под носом у аббата Между строчками трактата Сели для греховных дел… И на этом папирусе Повели себя во вкусе Ста Боккаччьевых новелл! И охваченный мечтами Вспомнил вдруг о некой даме Размечтавшийся аббат!.. И, без всяких апелляций. В силу тех ассоциаций, Был низвергнут прямо в ад: Брат Антонио — каноник, Муж ученый и законник, Спасший силой Божьих слов От погибельных привычек 49 еретичек И 106 еретиков. вернутьсяComprenez vous, chaque jour (франц.) — понимаете, каждый день. |
