Руорим кивнул:

– Даже я не мог узнать вас под личиной Крэйга и Вольфура. Уже собирался было бить тревогу, но потом наконец сообразил. Я не спрашиваю, как давно вы находитесь здесь, пусть и не у меня в отряде.

Теперь заговорил второй Фиал Дарг. Ни тот ни другой не назвали своих имен.

«Мы все едины, – пояснили они. – У нас нет имен. Мы те, кто мы есть, Фиал Дарг».

«Мы не надеваем никакой личины. Если мы превращаемся в кого-то, то мы и есть те, чью внешность берем. Разницы нет. Никому не дано нас разоблачить, потому что никто не способен нас узнать».

– Благодарю, что вы приняли мое предложение, – продолжил Руорим. – И я сдержу слово: вы получите liber sinistrorum, чтобы разбудить своих братьев, как только битва за Шейкур подойдет к концу и я достигну своей цели.

Единственное ограничение, которое Нор наложил на Фиал Дарг, – это необходимость выполнять взятые на себя обязательства. Они бы легко отобрали у Горена книгу, но была заключена сделка, связавшая им руки. Серебряный Ткач, с благодарностью принявший дар Цараха, поставил им одно-единственное условие, прежде чем они были выпущены в мир. Иначе бы Фиал Дарг были полностью свободны и, обладая равными божественным силами, могли бы сместить даже ренегатов.

Так что они доставили Руориму Горена вместе с книгой и магическими предметами. Чтобы заполучить Гримуар, они готовы были выполнить и вторую часть соглашения.

Это являлось единственной гарантией, которая имелась у Руорима, и он был рад хотя бы этой малости. В нормальных условиях он бы ни за что не пошел на подобную сделку, а теперь, воочию увидев обоих Фиал Дарг, он, несмотря ни на что, глубоко сожалел о своем поступке. Этих исчадий не мог не бояться даже он. Раит, задумавший их разбудить, теперь казался ему безумцем. Как черный маг собирался подчинить себе всех принцев Тьмы? У них ведь не было причин сражаться на чьей бы то ни было стороне, кроме своей собственной.

Единственным, кто мог предложить крайне необходимую им вещь, оказался Руорим, вот почему они моментально откликнулись, как только он с помощью Ура и магии вступил с ними в контакт. Оставалось надеяться, что подобная удача не обернется для него окончательным поражением.

«Мы отправимся к войску Хокана Ашира, – сказал один из Фиал Дарг. – Если задержимся в этой крепости, то жизнь в ней просто погаснет. Нынешние поколения отвыкли от настоящей силы, такой как у нас. Мир стал мелким и слабым».

– Да, – только и сказал Руорим, предпочитая отмалчиваться.

Зато заговорил второй Фиал Дарг:

«Какое потрясающее было ощущение, когда мы проснулись. Нам придется изрядно потрудиться, чтобы снова довести розу до цветения».

Совершенно неподходящее сравнение, посчитал Руорим, потому что до цветения эти существа никакую розу не доведут. Их спутниками всегда будут смерть и запустение, а сами они – повелители Хаоса и разрушения. Он легко улыбнулся и на прощание вежливо, но не вставая с места, покивал головой. Это было полное право хозяина Шейкура, и он им воспользовался, не желая показывать, какое огромное впечатление они произвели.

Фиал Дарг поднялись и покинули Тронный зал, а ужас пополз вслед за ними, словно тень.

Руорим спросил себя, не слишком ли высокой оказалась цена.

«Да помогут нам Стражи и ренегаты, если вдруг однажды свободными окажутся все Фиал Дарг», – подумал он, и его заколотило.

Дверь снова открылась, и Горен попытался что-то сказать, но тут же закрыл рот. Все это время он просидел не двигаясь, разглядывая немертвых и железных. И необыкновенное серебристо-черное сверкающее существо, утыканное шипами. Эта громадина спокойно расхаживала вдоль войска.

Когда перед ним появился отец, он заговорил предельно сухо:

– Ты не спешил. Неужели Вейлин взяла тебя в оборот?

Руорим засмеялся.

– Видимо, это задело тебя больше, чем все остальное, – предположил он. – То, что Вейлин добровольно бросилась мне на шею.

– Добровольно, – мрачно заметил Горен. – Не смеши меня!

Отец провел по своим длинным усам.

– Признаюсь, сначала она сделала это, чтобы отомстить тебе, потому что не могла тебя заполучить. Удивлен? Неужели не знал? Она тебя любила, сынок. А теперь ее чувство переросло в ненависть.

– Неправда, – прошептал молодой шейкан.

– Не вини себя, – сказал Руорим. – Вейлин – девушка особенная. Ты бы быстро ей надоел. Сейчас она и сама понимает, что я гораздо больше подхожу ей. Ты никогда бы не смог дать ей то, что она получает от меня. Признаюсь, мне было очень приятно через столько лет снова иметь дело с невинной девушкой, да еще и эльфийкой. Она была крайне понятлива и голодна. Впрочем, она до сих пор еще не вполне насытилась.

Горен не сводил глаз с окна, говорить на эту тему он не собирался. Ему было слишком больно. Вместо этого он спросил:

– А что это за ужасное существо там, за стенами?

– Непобедимый.

– О! – Горен вспомнил, о чем говорил ветер у Клинка Аонира. – Железный… Ни за что бы не подумал…

– Он единственный в своем роде. Вообще-то он мог бы один осаждать вашу крепость, остальное войско вообще не нужно.

«Почему Ур не напал на Непобедимого?» – спрашивал себя Горен.

– Я еще у Клинка Аонира узнал, что Шейкур пал в кровавой битве. Но это ведь не так, правильно? Как ветер мог ошибиться?

– Потому что это лишь один из вариантов возможного будущего, в конце которого находилась гибель Шейкура, – ответил Руорим. – Другой вариант, более удачный, состоял в том, что твой дед добровольно передаст крепость в мои руки.

– Он бы никогда так не поступил добровольно, – прошептал Горен. – Ты его околдовал?

– Нет, мальчик мой. Я полноправный хозяин Шейкура, мои права на трон выше, чем права Дармоса Железнорукого.

– По… – У Горена перехватило горло.

Он мрачно смотрел на отца. Поверить в его слова он не мог, хотя, скорее всего, Руорим не соврал. Только в этом случае шейканы согласились бы сдать крепость, иначе бы пошли на смерть, предварительно сровняв Шейкур с землей.

Руорим наклонился и расстегнул цепи. Они с грохотом свалились на землю. Горен растер затекшие запястья. И сжался, когда отец осторожно дотронулся до его лица.

– У тебя очень усталый вид, – тихо сказал он. – Похудел и постарел на много-много лет. Хорошо хоть наконец раскрылся для магии. Правильно. Иначе ты мог бы умереть в руках Фиал Дарг.

– Значит, это были они? – Горен отклонился назад. – А я-то все время задавал себе вопрос, как же Крэйг и Вольфур… – Он потряс головой. – Замечательная магия, которая не способна распознать даже такой обман.

– Если тебя это утешит, могу сказать, что сам я тоже их не узнал и чуть было не убил, но вовремя заметил между ними тебя.

– Об этом ты мечтал. – Горен встал и сделал несколько шагов, чтобы разогнать застоявшуюся в ногах кровь. – И что теперь? Что ты собираешься со мной делать?

– Горен, многое изменилось. Послушай, а потом решай.

Руорим рассказал Горену, откуда у него взялись права на Шейкур. Молодой человек слушал одновременно с удивлением и ужасом.

– Значит, все правомерно?

– Спроси своего деда, он подтвердит. Он лично обшарил всю библиотеку и нашел старые, покрытые пылью документы, в которых все записано. Естественно, моя бабушка Меруну, получив документы с подробными сведениями о своей семье, никогда никому их не показывала, но и уничтожить их тоже не решилась.

Горен, подумав, кивнул:

– Как себя чувствует Дармос?

– У него все прекрасно, за исключением камеры и цепей. Я каждый день к нему захожу. Он в прекрасной физической форме, но сердце его, как ты догадываешься, разбито, – ответил Руорим.

– Наверное, лучше бы ты его убил, – тихо откликнулся Горен. – Это слишком жестоко.

– Зато все шейканы остались в живых, и никто раздираемый жаждой мести не станет нападать на меня исподтишка.

– Могу я его увидеть?

– Пока нет, Горен. Сначала разберемся здесь.

Горен сухо засмеялся: