Загрохотали автоматы, очереди из трех стволов перегрузили щит и несколько пуль все же прошли. За те доли секунды, которые пули приближались ко мне, метнулся в сторону, выскакивая из-под атаки каким-то тягучим и длинным движением, словно распластавшись над землей и слабо понимая каким образом я вообще так передвигаюсь, проскочил под огнем, но две пули все-таки поймал.

Боль кольнула острым жалом в боку и ноге, почти незаметно, но кровь хлынула таким фонтаном словно ее качали пожарными насосами — издержки силы Когтя. Тело работает под перегрузками, сердце вырывается из груди, пульс, наверное, уже далеко за шестьсот ударов в минуту, давление соответствующее. Три секунды и истеку кровью насмерть, но раны почти мгновенно стянули крохотные сороконожки, словно живые швы. Автомат, висящий за моим плечом, развернулся и дал очередь высадив последние патроны, а потом словно копье, полетел в противников сам. От недостатка кислорода взвыли мышцы, отказываясь работать под такими нагрузками. Голову затопили не мои мысли, вспомнил что надо дышать. Вдох.

Отряд бойцов показался из-за угла строения и в этот самый момент прямо в середину группы, из черного неба, словно комета, упал бетонный блок, превратив сразу нескольких в кровавую кашу.

Снова захлопали гулкие хлопки жукострелов. В отличии от автоматных пуль летели жуки очень медленно, в ускоренном восприятии я мог даже различить как зеленоватые шарики разворачивались в полете выпуская жала. Весь свой защитный мусор я растерял, швыряясь им в солдат, но от первого залпа сумел увернуться, а перед вторым выставить подхваченный с земли труп солдата в который с каким-то сытым чавканьем вошли жуки-снаряды. Рванул труп сразу в десять сторон, разорвав на куски, швырнул одновременно во все стороны — снаряд мягкий конечно, но с ног сбивает и на психику противников такая мясорубка тоже давит.

С трудом сориентировался, и побежал к забору под грохот автоматных очередей. Несся ломаными скачками, умудряясь уходить от пуль высекающих искры из брусчатки вокруг меня. Одна пуля срикошетив вошла в ногу чуть ниже колена, споткнувшись свалился, но ушел в перекат сохраняя импульс и скорость и телекинезом прихватил с собой пару квадратных метров той самой брусчатки, перекатившись, вскочил на ноги уже лицом к противнику и запустил в солдат бетонную шрапнель, одновременно как бы оттолкнувшись от всей этой массы, дополнил импульс, словно бы прыгнул спиной вперед, упал, перекатился и вскочил на ноги уже лицом по курсу, не потеряв скорости на падении, и ответной атаке.

Припадая на раненую ногу припустил вперед, но со стороны забора к которому я бежал, показался еще один отряд. Черт, и куда теперь? Развернулся на девяносто градусов, проломил телекинезом стену какого-то строения, забежал внутрь, выскочил с другой стороны, понесся параллельным курсом, но мне наперерез уже спешил еще один отряд.

Скольких я перебил — даже не считал. Никакая это не охрана, а нормальный такой войсковой спецназ. И количество бойцов откровенно пугало. Ну не нужно охране завода столько народа с автоматами… Еще и эти жукострелы.

Я сражался в быстро сужающемся кольце врагов, разбросанные повсюду глаза-пауки позволяли видеть картинку со стороны. Я вертелся и метался из стороны в сторону, огрызался телекинезом, швырял всякую дрянь что попадалась под незримую руку, брусчатки не осталось уже метров на десять вокруг меня как и вообще всего что можно было оторвать от земли и бросить. За плечами висели в воздухе два автомата поливая свинцовым огнем порядки противника, но в ответ свинца летело сильно больше.

Духовный щит мерцал. Я высаживал ману в ноль, принимая пули и наваливал люлей, потом уходил в защиту, рубился на скорости и реакции Когтя, уклоняясь от пуль, затем снова поднимал доспех на несколько секунд расходуя те крохи маны которые успели скопиться и из обороны переходя в атаку. Мне казалось, что я дерусь уже не первый час, но на деле прошло секунд сто — текст песни, которую я орал, уж не знаю вслух или мысленно, все это время чтобы заглушить голоса в голове, которые настойчиво приказывали сдаваться, подсказывал сколько времени прошло на самом деле.

Поймал еще две пули, тут же заштопав раны сороконожками, три жука, укусы которых окружил защитными кругами. С трудом выдавил из головы настойчивый голос, окинул взглядом поляну, понял, что противников почти не осталось. Сил, впрочем, не осталось тоже. Последним отчаянным рывком прыгнул на бойца, принял на грудь двух жуков, свалил стрелка с ног и ударил кулаком, проламывая грудную клетку.

В спину ударила очередь, большая часть осталось на щите, но пара пуль проскочила, вспоров плечо и бок. Вырвал из груди убитого врага ребро и с разворота метнул его как нож — не телекинезом, руками, сил на телекинез уже не осталось. Последний стрелок упал…

— Дым обвисает кустами, гладко листаю листами.

Люди пустые все стали, понял, что мне даровали…

Вспомнил что надо дышать. Вдох. Огляделся по сторонам и с удивлением понял, что противников больше нет. Меня окружали трупы, фрагменты тел, кровавые кляксы и кучи потрохов. Руки по локоть в крови, своей и чужой, в голове надрываясь орет чужой голос, шкура пробита в нескольких местах и держится только на сороконожках, а сила Когтя, выжрала все ресурсы организма. Я, наверное, похудел килограмм на пять за эти две минуты… Но поле боя за мной.

С трудом поднялся с трупа, еще раз оценил развороченную поляну, перед сторожевой башней. Выглядит так, словно по ней прошелся ураган или кто-то катался тут на танке, сквозь гул голосов в голове, с трудом пробился знакомый рокот, а потом, на меня с неба упал луч света. Прикрыв глаза рукой, поднял голову и увидел два вертолета…

— Черт, ну откуда у завода вертолеты?

Обернулся к новой угрозе, оценил высоту, понял, что телекинезом не дотянусь, да и кинуть в приближающегося врага в общем-то нечего, кроме пары трупов. Коснулся мыслью, разума Тени, где-то в недрах души.

Разрывая плащ из спины, вырвались два гигантских вороньих крыла, но это все на что меня хватило, я не успел ими даже взмахнуть. Стрелки на вертолетах открыли огонь. Не знаю даже повезло или нет, но в меня ударили не меньше двух десятков демонических жуков, а не свинцовых пуль.

Это стало последней каплей, окружить их все защитными кругами я просто не успевал. Яд быстро рванул по венам, добрался до мозга, а потом, на пораженный мозг, как на пейджер, словно пришел сигнал выключения.

В себя я пришел в тюремной камере. Точнее сначала мне так показалось и только спустя несколько секунд я понял, что это какой-то ангар, разделенный на отдельные секции решетчатыми перегородками из толстой стальной трубы.

Слева и справа от меня были такие же камеры, на потолке тускло светили лампы дневного света, изредка мерцая и негромко цокая чем-то в своем электронном нутре. Где-то шумела вентиляция, или, может быть, гуляли сквозняки, потому что в помещении было зябко.

Кто-то меня сюда притащил и даже перебинтовал. Я содрал один из ватных тампонов и оглядел рану под ним. Уже успела затянуться, края схватились, и даже слегка зарубцевались. Поверх свежего шрама расположилась татуировка сороконожки… Таких по всему телу оказалось немало.

Встал на ноги — оказывается все это время я лежал на импровизированной кровати из выставленных в ряд деревянных ящиков накрытых листом поролона, подергал прутья. Крепкие. Не пустотелая профтруба как мне показалось сначала, а цельнометаллические прутья, похожие на очень толстую арматуру, в два пальца толщиной.

В камере напротив, отделенной от моей узким коридором, обнаружился Чейд. Его тоже поймали. Он лежал без сознания с открытыми глазами и глядел в потолок. Через пару камер от меня заметил еще несколько человек, те тоже сидели, лежали или стояли неподвижно. Словно под наркотой какой-то или в трансе.

Поежился, потер ладонями плечи — здесь было как-то непонятно зябко, но не в смысле низкой температуры а что-то другое. Прислушался к себе, мана есть. Ударил телекинезом, пытаясь сбить тяжелый висячий замок с двери, но с удивлением почувствовал как энергия уходит куда-то в сторону и вверх, словно ее что-то засасывает, не давая сформироваться в магическое проявление, замок едва заметно вздрогнул, и на этом все.