— Вы просто продажные шкуры, — ласково улыбнулся я без малейшего намека на оскорбление, просто констатируя факт, — не будь я набит баблом под завязку, вас бы тут не было…
— Ну что ты, конечно нет… — начала было лить мне в уши «Картье», но я жестом заставил ее замолчать.
— Не переживайте девочки, меня это устраивает и я ничего не хочу менять. Ваша задача не любить, а отрабатывать гонорар… Кстати, почему никто еще не приступил?
Звук расстегивающейся ширинки напоминал мне шелест открывающегося театрального занавеса — все самое интересное начиналось именно после этого.
— Ты… — я пощелкал пальцами пытаясь вспомнить имя девушки, но не смог, зато опознал приметные квадратные часики на руке, с корпусом повторяющем огранку толстого стекла, — «Дольче», дай-ка еще одну… — я потряс бутылкой в которой осталось вискаря на один глоток и кивнул на следующую, в мини баре, когда лимузин вдруг, затормозил.
— Демоны! Ну что там?
Я было, понадеялся на нападение. Групповушки под взрывы, перестрелку и кровь-кишки-распидорасило, у меня еще не было. Адреналин делает все ощущения и эмоции намного ярче, капелька страха, словно жгучий перец, придает новый вкус привычному блюду, а у меня уже давненько не получалось чего-нибудь испугаться… Но все оказалось проще и скучнее — какой-то из простолюдинов, уперся рогом и вывернув руль, остановил свое корыто, не освободив нам дорогу.
Это вполне могло быть засадой — так делали не раз, главное кортеж остановить, чтобы атаковать. У служб безопасности аристократов в должностной инструкции даже предписано уничтожать любое транспортное средство, которое попыталось создать преграду кортежу с персоной «А++», не важно, что это — гражданский автомобиль, скорая или автобус с детьми, но я уже видел, что это не нападение.
Обычно меня забавляет бессильная злоба и зависть плебса, но сегодня простолюдин решил взбунтоваться, пусть даже в такой мелочи как отказ уступить дорогу, устал стоять на красный, и выполз на пол корпуса, заблокировав проезд.
Охранник что был в лимузине, за полупрозрачной перегородкой отделяющей пассажирский салон от кабины водителя — кстати кто-то из новых, я даже имени его не знаю — сразу же решил плебея проучить.
Зная класс родовой охраны, одна телекинетическая плюха моего телохранителя, причем не самая сильная, легко могла бы сдвинуть с места это очевидно кредитное ведро, освободив дорогу. Вот только молодой охранник, всего-то чуть старше меня возрастом, принятый на службу, видимо, совсем недавно, решил покрасоваться.
Рация коротко «шикнула», а потом голос оттуда сообщил, что это не нападение — потенциальных врагов вблизи не обнаружено, магических флуктуаций не замечено.
Отбой тревоги, согласно протоколу, позволял телохранителю открыть дверь и покинуть автомобиль, что он немедленно и сделал.
— Да ты знаешь, плебс, кому дорогу преградил? — выкрикнул он, щелкнув пальцем по лацкану пиджака, с серебряной кокардой нашего родового герба. Герб был минималистичным, без модных нынче завитушек и нагромождения украшательств, а потому узнаваемый даже издалека. Охранник еще что-то орал, но захлопнувшаяся дверь полностью отрезала звуки улицы.
Я замечал, что намного больше, чем благородные, гербом кичатся простолюдины, которым посчастливилось его носить. Охранник был именно из таких. Одаренный, но не из родовитых. Случайный маг, ну, или дикий, как таких иногда называли. Вместо того чтобы просто принять извинения от мужика, который побелел и дрожал, едва не обсыкаясь, или сдвинуть машину телекинезом, освободив проезд, он, вдруг решил покуражиться.
В его руке развернулась плазменная плеть — очень редкий навык кстати — и замахнувшись, он стеганул пылающим жгутом, едва не зацепив мужика, и срезав зеркало автомобиля, словно лазерным резаком.
Я коснулся кнопки на подлокотнике и уличные звуки зазвучали в салоне лимузина, но уже из динамиков — микрофоны позволяли при желании, слышать все что происходит снаружи, не открывая окон.
— Я тебя научу уважению, — во второй руке охранника появился еще один плазменных кнут.
— Простите… — попятился мужик, вскинув руки, — я уберу машину.
— Уберет он, — усмехнулся охранник, снова взмахивая плетью и снося второе зеркало, — да ты знаешь с кем связался?
— Демоны… Ну, началось.
Убить не убьет, конечно, как ни крути закон штука суровая и теперь, когда опасности нет, убивать пусть даже простолюдина — нельзя, но мне все равно его поведение не понравилось. Убить-то не убьет, но покалечить может, а по соцсетям потом будет гулять новость о том, как наследник рода Спардейлов приказал своей охране избить случайного «гражданского» — как вежливо называли простолюдинов. Этот типаж людей я знал. Маленький, в общем-то человек, пусть и с большим магическим даром, дорвавшийся до маленькой толики власти и потерявший голову. Когда на тебе герб, под защитой которого ты находишься и от имени которого можешь говорить, так сложно прочертить грань между ним и собой.
Самому тоже об этом забывать не следует — один мой знакомый, сын мелкого в общем-то феодальчика, возомнил о себе невесть что, спутав страх перед ЧВК его отмороженного отца с уважением к себе, и попробовал подраться на ринге с каким-то бойцом. Закончилось все диким позором, и остановкой боя, стоило только феодальчику пропустить первую плюху… Победу конечно же присудили ему, но все всё понимали. Откатить обратно не помог ни целый иконостас медалей и орденов который тот собрал благодаря связям отца в правительстве, ни избиение беззащитных на камеру, ни стрельба с двух рук из двух золотых пулеметов…
Сейчас я наблюдал нечто похожее. Очень легко, когда ты едешь, а остальные стоят, пропуская тебя, забыть, что пропускают на самом деле не тебя а печать, и поверить, что власть — это не крошечные символы герба, а ты сам. Ошибочное мнение. Надо напомнить…
— Прекрати, — я коснулся сенсорной клавиши и опустил бронированное стекло, толщиной в три пальца, — слышишь? Перестань.
Щелкнули замки бронированной двери, сервоприводы в корпусе помогли открыть ее, своими силами я эту бронированную плиту не факт что сумел бы сдвинуть. Я с неохотой отлип от девушки и покинул салон.
— Слышишь, отстань от него, — я замахнулся, и швырнул в охранника почти пустой бутылкой. Попал аккурат в затылок. Зазвенело, разбиваясь стекло, вокруг головы бодигарда на мгновение вспыхнул огненный нимб. Пузатая стеклянная бутыль, ударившись о незримый термический щит, разлетелась блестящими осколками, большая часть которых мгновенно расплавилась, разбрызгивая остатки дорогого вискаря. Алкоголь тут же вспыхнул огненным шаром окутавшим голову бодигарда, на мгновение превратив его в какого-то огнеголового демона, но пламя почти мгновенно опало, лишь осколки стекла упавшие на плечи бойца, плавились на термощите и стекали раскаленными каплями на асфальт.
Охранник охнул скорее от неожиданности, и обернулся, взмахивая плетью. Я на мгновение даже успел испугаться того безумного огня которым сияли его глаза, но он увидел меня, трижды поменялся в лице, побледнев, пожалуй, сильнее чем простолюдин которого он до этого запугивал… Полагаю он даже удивился тому факту что все еще жив, после того как замахнулся на меня рукой с зажатым в ней плазменным хлыстом.
— Я же сказал прекрати.
— Простите, я не…
— У тебя очень простая работа, — я сделал шаг вперед, приближаясь к замершему на месте бодигарду, — у тебя очень простая работа: ты должен всего лишь сдохнуть за меня, а до тех пор, выполнять мои приказы, и, если я говорю прекратить, ты прекращаешь, что бы ты ни делал.
— Простите, виноват.
— Разумеется, виноват, — я приблизился еще на шаг, и теперь стоял почти вплотную к нему, смотреть сверху вниз на человека почти на две головы выше было непросто, но у меня как-то получалось, — виноват, и понесешь наказание. Ты уволен.
Я дернул лацкан его пиджака — охранник вовремя успел убрать защиту, иначе если бы я обжег пальцы о его доспех, он бы пожалуй, тут же получил в голову пулю — и сорвал нашивку с гербом. Этого было достаточно. На какую-то долю секунды мне показалось что бодигарт готов меня ударить, но он сдержался. Сомневаюсь что успел бы — его бы подстрелили еще на замахе. Может все-таки разум возобладал наконец над импульсивностью, а может его напугали появившиеся за моей спиной пара охранников из машины сопровождения.
