Еще раз проходится взглядом по мне. По сумке в моей руке. По стенам гардеробной и спальни.

А потом, мягко развернувшись на каблуках своих дорогих кожаных туфель, выходит. Я слышу, как в прихожей он забирает пальто и звенит брелоком от машины. А потом входная дверь тихо хлопает, оставляя меня наедине с этой болью.

И мне хочется снова спуститься по стенке, и снова заплакать. Но слез больше нет. В душе выжженная пустыня прошлых эмоций. Обида померкла. Каким-то чудом я выплакала ее за один только вечер. Любовь? Только воспоминания. Я любила иллюзию. Того Руслана, каким я его себе представляла, не существует. Реальный Руслан – мерзавец, изменщик. Его мне любить совсем не за что.

Я кусаю до крови губы, и зачем-то продолжаю собирать свою сумку. Хотя и идти-то мне некуда. Есть наличными пара купюр, можно снять номер в гостинице. Лишь бы убраться из квартиры, где все напоминает о нас, давя на душу тонной счастливых воспоминаний.

Год. Мы были счастливы год. Так мало. И так катастрофически много.

Я думала, что за этот год изучила его по частицам. Была уверена, что с нами такого никогда не случиться. И каких-то пара дней перевернула весь мой розовый мир.

Сил, которые я в себе отыскала, хватило только на то, чтобы доползти до кровати. Свернуться калачиком. И зажмурить глаза.

Все завтра.

Завтра проснусь. Решу, что делать дальше. И начну новую жизнь.

***

Несколько дней спустя.

Яркое весеннее солнце, будто в насмешку, слепило глаза. И ярко контрастировало с моим траурным настроением.

Похоронить свой сказочный брак всего через год – шутка ли?

На деревьях аллеи возле отделения ЗАГСа весело чирикают птички. Это красивое здание с расписными вензелями на стенах видело немало влюбленных. Но так же много и тех, кто одним махом решил разорвать отношения.

Так же как мы с Русланом сегодня.

Я сжимала в руках сертификат о расторжении брака. Он свой свернул в трубочку и положил в карман дорогого пальто. Измученный, с темными кругами под глазами, и тусклым взглядом, он больше не напоминал того лощеного, уверенно в себе мужчину, за которым я была замужем.

Не знаю, что у него там случилось. Да я и не спрашивала. Не мое это дело теперь.

Мазнула взглядом и отвернулась.

– Ну… – глухо выдохнула. – Вот и все.

– Вот и все. – повторил за мной эхом, а кожу щеки запекло от его взгляда. – Ты… никогда не передумаешь, да?

С надеждой спросил. С надеждой… на что? На то, что передумаю? Или наоборот?

Я усмехаюсь собственным мыслям, и запрещаю себе размышлять о подобном. Размышлять – значит, задаваться вопросом, а там – неизвестно до каких выводов додумаюсь. Не дай бог решу, что он меня и впрямь любить может. А пока разум трезв – вколачиваю в свою голову мысль: те кто любят не суют свой член в других женщин.

– Не передумаю. – Говорю тоном, который вообще не подразумевает эмоций.

Позволяю себе еще раз взглянуть на него. Последний раз. И, развернувшись, иду прочь.

А он смотрит мне в спину – я это чувствую. Место между лопатками жжет.

Я выдерживаю голову выше, хотя вою в душе.

8

8

Запрещаю себе обернуться.

За эти несколько дней, что мы ждали подтверждения о расторжении брака, мне удивительным образом удалось решить, что делать дальше. И решить очень удачно.

Идти мне и впрямь сейчас некуда. Но оставаться в квартире Руслана значило принять эту подачку. Мне не надо. Справлюсь сама. Всю жизнь ведь как-то справлялась.

Семья у меня вовсе не образцовая. Отец рабочий на металлургическом заводе – спился уже к сорока. Мы не виделись несколько лет, и даже не хочется. Потому что простить ему смерть мамы я никогда не смогу.

Когда он уходил в запои, а со временем они длились годами, она тащила нас с сестрой одна. На своем женском горбу. На трех работах пахала. Света белого не видела. И сгорела уже к тридцати.

Как мы с сестрой до совершеннолетия дожили и умудрились в детский дом не попасть – ума не приложу.

И как же я была благодарна судьбе за Руслана! О, как я была благодарна! За этого мужественного мужчину, который сразу взял на себя все проблемы! Мне не приходилось думать вообще ни о чем…

Потонув в кредитах за обучение, и двух работах, между которыми я металась в перерывах учебы, я думала, что повторю судьбу мамы.

Но Руслан пришел в мою жизнь. И все изменилось в момент.

Я за ним как за каменной стеной была. Так мне казалось…

Если бы сразу знала, что поплачусь своим разбитым вдребезги сердцем – терпела б и дальше свою жалкую жизнь. Выбралась бы, в конце то концов.

Пока иду по аллее – набираю номер сестры. Мы очень долго не виделись. Она даже на нашу с Русланом свадьбу прилететь не смогла – так была загружена новой работой. Без дела вообще не сидела.

Больше года назад Поля уехала в теплый городок рядом с морем. Подальше от нашей серой столицы. В гостинице работает. Горничной. Не весть какая важная должность – но я все равно ею горжусь. Она всего добилась сама. Встает на ноги. И мне предстоит.

Когда возможность была – я ей помогала чуть-чуть. И была благодарна за то, что сестра не забыла об этом. Как только я рассказала о Руслане и о том, что она меня предал – сестра сразу предложила собрать свои вещи и перебраться к ней.

Тут и раздумывать нечего.

С работой поможет. Хоть бы в тот же отель. Хоть и горничной. Я даже такой работы не боюсь. Не стыдно убирать за другими. Стыдно в двадцать три года не уметь обеспечить себя. И я пока не умела. Но собираюсь это исправить.

Пройдя еще пару метров, все же не выдержала и обернулась.

И нашла его взглядом. Так же. У входа в задние ЗАГСа. Он все стоял и смотрел.

И я тут еж приказала себе отвернуться.

Волосы хлестнули по лицу, стирая капельки слез.

Нет. – Сцепив зубы, цедила. – Я никогда его не прощу. Никогда не вернусь.

Хотя я знала, что рву по больному.

А дальше… Дни полетели со скоростью света.

Я собрала свои вещи. Оставила дома все карты. Взяла лишь немного налички. Передала ключи нашей соседке, попросив вручить их Руслану, когда он вернется.

Где и с кем он живет я старалась не думать. Но по ночам то и дело представляла яркие, почти осязаемые картинки, как мой муж ложится в постель к этой Тамаре. Как любит ее всю ночь на пролет. И как она готовит ему домашние котлетки на ужин теперь.

Я закрывала воспаленные глаза ближе к утру. А следующей ночью все вновь повторялось. Снова и снова. И моя подушка насквозь была мокрая от горьких слез.

До нужного города добиралась на поезде. И меня так укачало, что по приезде я два дня валялась в угаре и обнимала фаянсового друга в крохотной квартирке сестры.

Полинка, насколько это было возможно, окружила заботой. Взяла выходные и варила мне куриный бульон, а вечерами гладила по волосам, утешая.

На третий день она сама сходила в аптеку и принесла мне тест на беременность.

– Сделай, – неловко переминаясь, сказала. – А то мало ли… Чем черт не шутит. Конечно, может и акклиматизация просто…

Только в этот момент я вспомнила о задержке, и сложила в голове два плюс два.

Сердце в груди замело. И перестало стучать до тех пор, пока я не увидела на тесте две заветных полоски.

– Ну что там? – Просунула любопытная сестра голову в ванную комнату, и замерла увидев меня.

Я сидела на краешке ванны и плакала. Всхлипывала, утирала слезы, и снова рыдала.

Полинка вытянула тест из моих рук. Посмотрела. И рядышком села.

– Ну чего ты плачешь? – гладила она меня по спине. – Ребеночек… Ну и что, что отец козел? Нашего вспомни. А мы вон какие классные у него получились. Ну не плачь, я прошу… А то у меня сердце в груди разрывается…

Я вскинула на нее мокрый взгляд.

– Ты не понимаешь, Полин… – жалобно шмыгнула носом. – Я плачу от счастья…

9

9