Правда? Это все правда?! Спит с этим ублюдком?!

Он еще что-то мне говорит. Довольный собой. Сделка заключена. Даже руку протягивает. Но я знаю – коснусь, и, вместо того чтоб пожать, сломаю к хренам.

Скриплю зубами. Кулаки сжимаются в ярости.

И не ведая, что я творю – разворачиваюсь и покидаю его кабинет. Он кажется мне омерзительным. Как и его обитатели, оставшиеся там, за закрытой дверью.

За закрытой дверью.

Я даже не дышу пока иду по коридору. И только спустя две минуты понимаю, что натворил, ведомый слепой, глухой яростью.

Взял и ушел? Вот так просто?

Просто ушел?

Это я вообще?

Я остановился, и даже встряхнул головой, как мокрый пес, пытающийся избавится от капель воды.

Да даже если все это правда – ПЛЕВАТЬ!

Она моя! И мне, честное слово, все равно с кем она спала за эти пять лет. Просто плевать.

Я быстро разворачиваюсь, у двери оказываюсь за пару секунд. Нахожу какой-то идиотский предлог, чтоб снова войти. Кажется, собираюсь сказать, что я что-то забыл…

Но вижу… Как она сидит у него на коленях. И плачет. Отбиться пытается.

От ее слез тормоза срывает в момент.

И нахожу себя лишь спустя пару долгих мгновений, когда Сашка повисает на моей руке, не позволяя очередной удар нанести.

Ублюдок валяется под моими ногами, харкая кровью. Умойся.

– Пойдем, – беру ее за руку. Не сопротивляется. И на том спасибо. Послушно идет.

16

16

Руслан.

Я шел к машине, чувствуя ее ладошку в руке. Узкие тонкие пальцы, которые я целовал тысячу раз за год нашего брака. А потом еще миллионы – в мечтах тех пяти лет, пока был без нее.

И сейчас прикосновение грело душу и сердце. У меня волосы на загривке дыбом вставали от того, как приятно было ее снова касаться.

Открыл дверцу пассажирского сиденья. Кивнул. Дождался, пока Саша сядет. Захлопнул.

– Вон, – не в состоянии церемониться, приказал я водителю. Тот вылетел пулей, услужливо остался дверь водительского сиденья открытой.

Мотор заурчал, и тачка тронулась с места.

Куда еду? Не знаю. В груди единственное желание – увести ее как можно дальше от этого места. И себя заодно. Потому что не ровен час, развернусь и добью этого мерзкого червяка.

Она. Она сидела со мной в салоне авто.

Кажется, я до сих пор плохо верил в реальность.

Да, все должно было быть совершенно не так. Но судьба диктует условия, а мы лишь исполнители происков.

Через пару километров, уже загородом, я притормозил на обочине трассы.

За все это время мы не сказали ни слова.

Сашка шокировано смотрела в лобовое стекло, и, думаю, видела там вовсе не прекрасные пейзажи. А снова и снова прокручивала в голове то, что случилось.

Я нарушил молчание первым:

– Он что-то… Сделал тебе?

Сейчас мне было все равно, сколько раз прежде между ними была интимная связь. Именно сегодня я своими глазами видел, что она была против. Зверь внутри успокоился. Но я знал – стоит ей ответить короткое «да» и он с корнем вырвет все цепи. А я все же вернусь. Вернусь и проломлю череп мерзавцу.

Она сморгнула, будто заставляя себя вынырнуть в эту реальность – не такую уж сказочную после того, что ей пришлось пережить.

– Н-нет… – тихо ответила.

Я заметил, что она всем телом дрожит. Выкрутил кондиционер в машине на максимум, и тут же стянул с себя пиджак. Заставил надеть. Наши пальцы соприкоснулись на миг, и мою душу затопило тоской. Что, если это единственное прикосновение, которое мне будет дозволено?

Саша укуталась в мой пиджак, и втянув носом запах, почему-то с болью зажмурилась.

А затем начала говорить:

– Я там… давно уже работаю. Несколько лет. А он… Иван Сергеевич… Он… и раньше руки распускал. Но… не так. Сегодня будто сорвался с цепи. И я… Я… – не сдержавшись, закрыла руками лицо и горестно всхлипнула.

А у меня будто грудину располосовали хлысты от этих слез на щеках.

Поддавшись порыву, я дернулся. Захотел обнять. Прижать к себе. Но остановился так и не прикоснувшись.

Наконец дошел смысл ее слов.

– Так вы… – «не спите?» – … Между вами ничего не было?

От удивления она даже всхлипывать перестала, и посмотрела на меня, как на барана. Так я себя и ощущал в данный момент.

Повелся! Тупица! Ревность застелила глаза! Поверил! Кому? Этому скользкому червяку?! Какой я дурак!

– Прости, – поспешил я сказать, – просто уточняю.

– Не было. – Ответила она наконец то, что я и так уже знал.

И мы вновь замолчали.

Моя бывшая жена смотрел перед собой. А я… На нее.

Глаз не мог отвести.

За эти пять лет… она стала еще красивее. Хотя я и раньше любовался ею круглыми сутками. И носик курносый ее обожал. И лед голубых глаз. Самый теплый лед в мире.

Но однажды этот лед обжег своим холодом. В тот день, когда она все узнала. Да так, что мне до сих пор больно дышать.

– Руслан, а зачем ты приехал?… – Она постаралась выровнять голос, но он все равно напряженно подрагивал.

– Я тут… по работе, – ответил почти по инерции. Заранее заготовленную отмазку. Я ведь репетировал диалог нашей встречи тысячи раз. Ну не идиот ли?

И рука сама собой дернулась, устало растирая лицо.

А потом я со психом втащил по рулю.

– Боже, какой идиот… – Произнес вслух, отрицательно качая своей головой. – Не знаю. Я не знаю, зачем говорю тебе это.

Резко повернувшись, пронзил ее взглядом.

– К тебе. Я приехал к тебе, Саша. Не следил. Не выяснял ничего. Просто знал, что ты живешь в этом городе. И надеялся встретиться. Потому что…

У меня будто глотка распухла – так больно было признать ничтожность тех лет, которые я существовал без нее. Так стыдно было признаться, что я чуть себя не сгубил, зная, что все потерял.

– Ко… мне? – выдохнула она в полном неверии. – Почему?…

– Потому что… – И я задохнулся. Потому что сказать было нечего. Или наоборот? Потому что этих слов было так много внутри, что меня распирало. Вот только они никак не желали облачаться в реальные фразы. Несущие смысл.

И, вместо того, чтобы обстоятельно ей все объяснить, – и как я вспоминал о ней каждый миг этих лет, и как лез на стены, думая, что никогда не верну, – я порывисто склонился к лицу моей девочки и впился ей в губы.

Потому что порой все, что мы чувствуем невозможно сказать.

И я надеялся, что поцелуй способен будет донести до нее все, что тяжелым камнем лежало у меня на душе. Три тонны отчаяния, которые я тащил долгих пять лет.

17

17

Руслан.

Я даже зажмурился, ожидая, что в следующий миг она зарядит мне по щеке. В конце концов только это этот ублюдок распускал свои руки, а тут еще я. Нет, я все таки вернусь и переломаю червяку его скользкие клешни.

Но… секунда-вторая. А удара все не было.

Она даже раскрыла губы, принимая мой поцелуй. И не церемонясь больше ни мига, я жадно, с голодом, проник в ее рот языком, заставляя поддаться, углубить поцелуй.

Я дышал ей. Глотал жадно запах. Захлебывался.

А когда ее нежные ручки обвили мою шею, чуть не стек мокрой тряпкой под сиденье авто.

Господи. Господи.

Она тут. Со мной. И я действительно целую ее. Мою девочку. И она даже не хочет перегрызть мне глотку за это.

Пять лет целибата стоили того, чтобы сейчас запулить стучащее сердце выше небес.

– Сашка… Моя… – Я хрипел что-то еще в ее губы. И целовал. Вновь и вновь. Упивался, боясь, когда придет миг и это закончится. А мне будет мало. Мне всегда будет мало.

– Нет, нет, – зашептала она, и все-таки отстранилась. А мое сердце вернулась на привычное место - за ребра. И опять принялось гулко стучать.

Отстранилась. И я до боли в пальцах, до зуда в руках, захотел не дать ей ни мига опомниться. Забрать. Притянуть обратно к себе. Продолжать целовать. Если надо – вообще не выпускать из этой машины.