Терей залюбовался лебедями и думать не думал, что за ним пристально наблюдают два ненавидящих глаза. Как бы он удивился, если бы знал, что это Пиалче, которую он обнимал ночью на сеновале. Она спряталась в кустах и внимательно следила за каждым его шагом.

«Что-то опять замышляет нечистое человеческое отродье! — пытается понять Пиалче, - Почему Терей ходит вокруг дома. Без дела здесь не появится. Меня ищет или дядюшке Казаку Ямету навредить задумал». Да, от Терея можно всего ожидать!

А Пиалче со всем своим добром в узелке покинула сегодня именье с восходом солнца. Пожалуй, мало времени прошло: не мог еще об ее уходе знать управляющий. Неужели кто-нибудь проболтался?! Быть того не может. Да и зачем? Ведь врагов у Пиалче нет. Яниса тоже любят... Корий? Нет, Корий только вспыльчивый, но он хороший, не предаст.

Девушку уговаривали остаться, но все отступили перед решимостью Пиалче.

— Я теперь жить здесь не могу, — твердила она.

— А куда ты пойдешь, скажи хоть? Где тебя искать?

— Куда ноги унесут, — упрямо трясла Пиалче головой. — Не ищите меня!..

Внимательно смотрит Пиалче из кустов на управляющего, и перед ней проходит вся ее недолгая жизнь. И родной ее дом, и мать с отцом, которых уже давно нет, и детские годы — тяжелые, в нужде и голоде. И работа в имении, и вчерашняя попытка Терея осквернить ее. Для нее теперь этот позор останется в памяти навсегда, а Терей, отвратительный Терей — самый злой ее враг, самый мерзкий из людей. Неужели все это ему сойдет? Неужели не найдется на него управы? Хорошо, что она успела крикнуть и прибежал к ней на помощь Корий.

Спасибо Корию за его добрую душу. Спасибо! Даже простил, что она любит другого. Как же она только подумать могла, что он рассказал о ее бегстве Терею?!

Она ведь перед уходом из проклятого имения, сама не зная почему, обратилась к Корию:

— Не проводишь ли ты меня немного?..

И он так охотно согласился. Простившись с подругами, Пиалче, как только встало солнышко, пошла по тропинке к Ветлуге. Корий шагал рядом. Оба молчали, не спешили. Издалека доносилось петушиное «кукареку», извещавшее о наступлении нового дня, да маленькие пташки летали и перекликались в поисках пищи для прожорливых птенцов. Через низкорослый ольшаник подошли к ручейку, что ниже впадал в Ветлугу. Ручеек еле журчал, словно только что проснулся, сбросив с себя пушистое одеяло — утренний туман. Вскоре показалась Ветлуга. Она-то уж настоящая красавица. И над ней туман клубится. Тихо дремлет речка. А солнечные лучи гладят ее прозрачное, светлое тело, как бы говоря:

— Хватит тебе, дорогая, отлеживаться. Гляди, даже рыбки проснулись.

Да, рыба с зарей проснулась. То тут, то там выпрыгнет из воды, вильнет хвостом, оставляя на водной глади колечки расходящихся в стороны маленьких волн. Щуки уже гоняются за мелкой рыбешкой. Часто сюда приходила Пиалче. Отсюда провожала в заветлужские леса своего Яниса. Он садился в лодку, переплывал на ту сторону и уходил в лес, посылая последний привет.

Она долго стояла, махая платочком и всматриваясь вглубь соснового бора. Потом, утирая слезы, возвращалась...

— Корий, нам пора расстаться. Тебя могут хватиться! — сказала девушка. — Спасибо тебе, ты добрый! Всегда я буду тебя помнить. Пойми только, не суждено нам быть вместе — я люблю Яниса.

Пиалче пожала руку Корню, даже в щеку поцеловала и пошла дальше, еще плохо представляя себе, куда идет. А Корий вернулся по той же тропинке, по которой шел сюда с Пиалче. Расстались они как самые добрые друзья. Что ни говори, их объединяла общая жизнь под одной крышей в доме помещика. Да и работали они вместе, делили и холод и тепло, и добро и зло, и радость и горе. Одним словом, из одной чаши хлебали.

Пиалче теперь скрылась навсегда. Она идет сейчас навстречу неведомому. А какова будет ее судьба, что ее ждет — одному богу известно. Не ведомо и то, как у них сложится жизнь с Янисом. Если бы он был человеком совершенно свободным — другое дело! Но он тоже не независим, должен исполнять то, что ему прикажут. А когда еще он на родину сможет вернуться!..

И Кория ждет неизвестность. Время от времени в нем вспыхивает такая злоба, что он готов убить Терея. Но что поделаешь? Как наказать управляющего? Корий — только конюх, подневольный человек. А у Терея — сила. Власть на его стороне, на стороне наглого, подлого злодея. Он будет добиваться своего и добьется всего, что захочет.

Корий задумывается: «Как показать Терею, что он не всемогущ? Почему он живет привольно, а на долю других выпадает только горе? За кусок хлеба отдают они все: силы, молодость, здоровье. Нельзя ли как-то изменить это?»

Невольно пальцы Кория сжимаются в кулак. От ненависти даже дух захватывает. И растет обида на свою жизнь, даже слезы выступают...

Успокоившись немного, он тяжело вздохнул. Нет у него злости к Янису, скорее добрая зависть — к его твердости, к его умению защитить себя. Сколько Корий помнит таких примеров! Заступиться за другого — будь человек, которого обижают, близким или совсем чужим! Ни на кого не похож Янис! Даже любовь у него к Пиалче какая-то необычная. А он-то — простофиля Корий — хотел с Янисом тягаться?! Ничего не скажешь, и Корий любит Пиалче. Любит, конечно, не потому, что старый барин хотел отдать Пиалче ему, Корию, в жены. Просто Корий сам однажды понял, что трудно ему будет без Пиалче. Спроси Кория сейчас, где пряталась его любовь к Пиалче, вряд ли он сможет ответить. Любовь вспыхнула и разгорелась, а оттого, что Пиалче любит другого, не угасает. Попробуй теперь избавиться от этого наваждения!

Почему же Пиалче его, а не кого-нибудь другого попросила ее проводить? Вновь в сердце разгорелась надежда. Почему она обратилась к нему? Нашлись бы и другие провожатые. В помощи Пиалче никто бы не отказал. Она добрая, внимательная, отзывчивая.

Корий опять мрачнеет: «Я не достоин Пиалче. Разве можно сравнить меня с Янисом? Слабый я, ничего не способный предпринять человек!»

Конечно, он неповинен в том, что слаб. Жизнь его превратила в безответного. Хвалили — радовался, ругали — выслушивал, заставляли что-нибудь делать — исполнял, работал, можно сказать, до седьмого пота. Унижали — сносил. Издевались — молчал. Лишь жалости к себе не терпел. Не прощал, когда его жалели. Он понимал — жалеют совсем бессильных, а он все-таки чувствовал в себе силы. Он трудолюбив, ловок. За что ни возьмется, все у него ладится. Вспомнилось, как, прячась в густой траве, он искал Пиалче и нашел ее с Янисом у озера Яндай. Любовь не давала ему покоя. Как он завидовал Янису! Как ревновал! Да еще передал приказ управляющего. Теперь осуждает себя. Никогда она его не полюбит... Насильно мил не будешь! Только отвращение вызовешь, станешь ненавистным. И неожиданно в сердце Корпя родилась искорка радости. Совсем непонятно — почему. Может, посмотрел на голубое небо... Может, вспомнил лесных братьев...

А вдруг у Пиалче пробудится доброе чувство к нему? Все может быть! Девушка считает Кория близким человеком. И он, скорее всего, последний день видел девушку, проводив ее до берегов Ветлуги. Пусть где-то, но она ведь будет жить. Может, они еще встретятся?! Всегда надо надеяться на лучшее. Нельзя унывать. Все может измениться. Вот только Терей! И зачем живет на земле такой человек — от него одно зло?!

Корий сорвал ромашку и принялся отрывать белые лепестки.

— Любит — не любит! Любит — не любит! Любит — не любит, — шевелил он губами, как, бывало, Пиалче. Вышло «любит». Засмеялся — не мужское это дело! Ну как бы там ни было, пусть живет надежда.

Пиалче не могла бы даже себе ответить, почему она пришла именно сюда, не выбрала другой дороги. Она смотрела с высокого берега на Ветлугу, петляющую между сосновых и дубовых лесов до самой Волги — до тех мест, где работает в лесу ее любимый.

«К Янису пешком не дойти, — соображала она. — Да и что скажут, если она вдруг объявится? Вернуться обратно? Никогда. Лучше умереть, чем вернуться. Но куда же все-таки идти? Может, к дядюшке Казаку Ямету. Он человек добрый. Все ему расскажу. Думаю, поймет он меня и примет, не выгонит же! Буду у него жить до возвращения Яниса. Стану помогать по хозяйству. Жена у него, говорят, к родным погостить уехала».