Литмир - Электронная Библиотека

Посмотрев по сторонам, Яфет заметил фигуры воинов по всем краям стана. Видно, как вдалеке протопал Громострел, в тишине донесся его зычный голос:

– Не спать, псы шелудивые! Не то рассыплю семечки в этой грязи и заставлю собирать от забора и до обеда! Бдеть, как если бы охраняли собственный дом!

Яфет повел носом, ноздри уловили терпкий бодрящий аромат.

– Где там уже твой отвар? – спросил он нетерпеливо. – Давай веди, а то усну прямо тут. Нам надо наблюдать за битвой.

– Я уже немного осмотрелся, – признался Соколиный Клюв. – Во вражеском отряде и правда больше сотни. Ратибор, если поторопится, успеет на место раньше. Но все равно скакать туда долго.

– Значит, пока я чуток вздремну, – сообщил Яфет, чувствуя, как сонливость тяжелыми волнами обрушивается на голову, начинает туманить разум. – Рагура дашь потом. И обязательно разбуди! Я должен узреть эту битву.

Они дошли до стоящих рядом трех широких повозок. Все три крепкие, прочные, из цельных бревен. На каждой раскинуто по шатру – для каждой из трех жен Яфета. Все – разных цветов. Шатер Миштар – бардовый, как закатное солнце. У Милены – коричневый, похожий на древесную кору. В оранжевом Яфет ночует с младшей женой Златокорой, которую взял в Вавилоне. Первые два брака были вызваны политической необходимостью, но любил больше всех Яфет именно Златокору, и жены это чувствовали. Потому относились к ней соответственно.

Яфет подошел к ярко-оранжевому шатру, протянул руку откинуть полог. На лице отразилась целая гамма чувств: сейчас увидит Златокору, и речь наверняка может зайти о брате. А говорить про Ратибора пока не готов, на сердце неспокойно. Да и пусть сперва случится битва, чтобы потом хоть можно сообщить добрые вести или уже как придется.

Поколебавшись, Яфет отошел и лег на дно повозки рядом с шатром, подтянул ноги к животу. Молодой тцар провалился в сон мгновенно.

Вот он уже расслабился, голова уперлась щекой в доску, с волевого костистого лица ушло напряжение. Но брови все равно чуть сдвинуты, словно тревога не оставляет его и во сне.

Тцар громко всхрапнул, как конь. Из шатра показалась голова красивой молодой женщины. Золотистые волосы сияют, будто сотканы из солнечного света.

Златокора узрела Яфета, тонкие брови взлетели. В чистых карих глазах детское непонимание, отчего супруг не пришел к ней, а спит снаружи. Пусть в этих краях сейчас и весна, но все равно, здесь не жаркий Вавилон, и воздух еще недостаточно прогрет.

Она быстро глянула на волхва, но Соколиный Клюв знаками показал, что тцар улегся ненадолго, и скоро снова предстоит непростая задача, каждый день их все больше и больше, как червяков после дождя.

Девушка понимающе кивнула. Глаза смотрят чисто, бесхитростно. Одарив спящего Яфета любящим взглядом, она скрылась в шатре.

Яфет проснулся от того, что его кто-то трясет. Сонливость слетела мгновенно, он распахнул глаза. Над ним склонился Соколиный Клюв, борода волхва щекочет лицо, камешки на хламиде поблескивают в лучах сияющего солнца.

– Пора, тцар! – проговорил волхв настойчиво. – Они вот-вот сшибутся с врагом!

Яфет торопливо поднялся, в шею стрельнуло. Он скривился – мышцы затекли после короткого сна на жесткой повозке.

– Веди, – сказал он. Его резко качнуло, тцар переждал, пока ьма перед глазами рассеется, и двинулся вслед за волхвом. – Когда резко прерываешь глубокий сон, кажется, что тебя вырывают из лап смерти, и она отчаянно тянет душу назад. Берегись, если отвар из рагура не поможет.

– Зелье из листьев рагура может воскресить мертвого, – заверил Соколиный Клюв. – Я заварил крепкое и налью столько, что вечером сам попросишь дать по голове, чтоб скорее уснуть.

Глава 5

Зажатая с запада и востока горами долина, благодаря розовым лепесткам, выглядит как чаша, наполненная нежным розовым вином, что искрится в лучах карабкающегося в небо солнца.

Яфет глянул в сторону каменной гряды, что высится шагах в ста от беспорядочно расположившегося стана. Оттуда мощный и резкий запах соленой воды, веет холодом и доносится грохот падающих волн, который все уже перестали замечать. Человек – такой зверь, что ко всему приспосабливается, как говаривал Ной.

Зрелище, представшее тцару, когда он впервые увидел это мрачное великолепие бескрайней воды, навсегда впечаталось в память. С этим может сравниться лишь море вокруг Ковчега – куда ни кинь взгляд, всюду вода. Но то было уже очень давно. Ноя и Наемы давно нет в живых. Первая жена Яфета Асия, что спасалась на Ковчеге, умерла, когда на их жилище напал один из сыновей Лилит. Яфет с братьями убил гиганта, но вот Асию было уже не спасти.

Яфет уже собственными ушами слышал легенды о себе и братьях, что ходят среди простого народа. Их троих считают чуть ли не богами, и полагают, что они будут жить вечно. При этой мысли Яфет усмехнулся. Простой люд не знает середины – либо обожествляет, либо толпой бросается на всех, кого считает опасным.

Они с волхвом подошли к костру, опустились на землю к пляшущим языкам пламени.

– Держи, – сказал Соколиный Клюв, опуская в руки чашку с дымящимся напитком.

Ладони обожглись о глиняные стенки, в нос шибанул бодрящий и терпкий запах. Ноздри Яфета жадно затрепетали. Рагур он несколько раз пробовал раньше, успел привыкнуть и даже полюбить этот напиток.

Сонливость стала улетучиваться с первым же глотком. После второго и третьего, когда горячая жидкость прокатилась вниз по пищеводу, она слетела окончательно.

– Ты же волхв, – сказал Яфет, поморщившись, – придумай, чтоб можно было сделать этот напиток сладким. Какой-нибудь порошок, что ли.

Соколиный Клюв пожал плечами.

– Подумаю на досуге. А пока можешь заесть медом или пожевать сладкий тростник. Когда найдем то или другое.

Он приложился к глиняной чаше и залпом опрокинул в себя содержимое. Яфету показалось, что из глотки старого волхва с клекотом вырвался пар, словно дым у дракона из пасти. Старик тряхнул головой, глаза задорно блеснули. Он поставил чашу на землю и распростер руки над пылающим костром.

Тут же на металлической решетке стоит котелок, там бурлит ярко-зеленая жидкость с отвратительным запахом.

– Начинай же! – поторопил Яфет.

– Не говори под руку, тцар. А то случайно наколдую не то. Превращу тебя в лягушку или поросенка с хреном. Еще хуже, если сам превращусь… Я-то тебя расколдую, а вот ты меня – вряд ли.

Яфет устремил на волхва полный ожидания взгляд. Все еще крепкий бородатый старик в хламиде прикрыл глаза. Принялся водить дланями над котелком, погружая их в пар, иногда подбрасывая мелкие стебельки трав.

– Я сейчас проникну в сознание вороны, что парит прямо над местом, что нам нужно. Все буду видеть ее глазами. И ты тоже. Главное, не пугайся и не вставай резко от костра. Иначе все похеришь.

– Давай уже, – прорычал Яфет. – Теряем время!

– Закрой глаза, – молвил волхв, – зрение будет только мешать.

Яфет последовал совету. Сначала увидел только красно-серую тьму. В ней проступили пятна яркого солнечного света, слились в одно сплошное, и свет заполнил собой все вокруг, открывая привычный мир.

Когда «новые» глаза привыкли, тцар в изумлении различил вокруг бескрайнее небо. Здесь оно свободно от кроны Прадрева, и все вокруг заполнено океаном солнечного света.

Совсем рядом Яфет услышал хриплый вороний крик, и понял, что кричит птица, глазами которой сейчас смотрит. Вокруг, кружась, медленно падают огромные розовые лепестки. Порывы ветра относят их в сторону, швыряют, как опавшие листья.

Далеко внизу видна каменная гряда у воды. С такой высоты выглядит не более чем изгородью для овец. На свинцовом море, что расходится до самого виднокрая, белеют барашки пены.

Возле каменной гряды расположились мелкие, как муравьи, люди. Смотреть так было очень непривычно, даже дико, но тцар сосредоточился, бегло насчитал около шести десятков.

Кони щиплют траву, поедают куски огромных розовых лепестков.

9
{"b":"920162","o":1}