Как следствие этого — резкий спад и без того редких нападений одержимых и демонов, а так же — конечно же, сведение преступности на почти невозможный нулевой уровень. Говоря иначе, в городе сейчас тише воды, ниже травы. И не один преступный клан даже не подумает нарушать эту идиллию, боясь сосредоточить весь гнев Императора на себе, резко став виновником всех последних происшествий.

Если исходить из слов Элизабет, то даже её «бизнес» сейчас полностью простаивает — все кланы просто не видят смысла покупать «товар», который позже не смогут никак и нигде реализовать. Потому что даже самые отбитые члены кланов сейчас бояться торговать им.

Можно сказать, Виолетте очень повезло — ей дали время на передышку, а нам с Элизабет — время на подготовку. И разумеется, главный в данный момент вопрос: сколько же будет длиться эта передышка? Как предполагает Элизабет, не меньше трёх месяцев, а скорее всего — даже больше. И я в этом плане склонен с ней согласиться — вряд ли за меньший срок народ забудет о том, что происходило в последние месяцы в этом городе. Так что до тех пор, пока это не произойдёт и Император не покажет всем, что он тут — единственная настоящая сила, эта затишье вряд ли закончиться.

Поэтому времени нам должно хватить, чтобы подготовиться.

После же того, как школа закончилась, мы вновь встретились с Элизабет и обсудили некоторые моменты касательно бизнеса. И в этот раз, как и прежде, — в принципе, не было ничего особо важного и Элизабет сама со всем отлично справлялась, я же — просто перепроверил за ней, убедившись, что всё в порядке. И на самом деле эта перепроверка столь нудное занятие, что словами не описать, однако переложить и без того небольшую, оставшуюся часть ответственности в этом бизнесе на Элизабет — это неслыханная глупость. Пускай она пока что и не подавала даже малейшего повода усомниться в её намерениях, тем не менее из-за этого начинать безоговорочно доверять ей — это бред. Всё же мы на данный момент всё равно слишком мало знакомы для такого.

Закончив же с этим, как раз подошло время выходить на работу. И не считая того раза, когда нас всех по отдельности вызывали в штаб, дабы доложить о наших действиях, это первый мой выход на работу с той миссии. Всё же раны у меня тогда были слишком серьёзные, чтобы хоть кто-то из начальства вообще размышлял о том, оставлять меня в числе дееспособных сотрудников, или же нет. Меня просто поставили перед фактом, что пока не вылечусь до конца — могу даже не думать о возвращении.

И к такому выводу, если что, пришли после того, как вообще шло обсуждение того, на законных ли я правах нахожусь в ГБР по делам демонов и одержимых, или меня надо сейчас же увольнять. Тем более, учитывая моё участие в этой незапланированной начальством операции с ужасающим итогом.

А уже говоря об этом: Луис взял всю ответственность на себя, как на командира отряда. После этих слов нас никто и не думал обвинять. Зато все шишки посыпались на голову Луиса. Тем не менее, даже так ему всё равно удалось выйти относительно сухим из воды благодаря количеству одержимых, устранённых нашими действиям. Говоря, сам Император одобрил наши действия, и поэтому Луису и не досталось. Ну, по крайней мере, это исходя из доступной мне информации. Как же происходил его разговор с непосредственным начальством на самом деле и каким карам его подвергли — мне, к сожалению, неведомо.

Зато отлично ведомо кое-что другое… отношение ко мне в отряде после случившегося. Оно… считай, не изменилось, хотя я был готов к худшему. Со слов замкома, это потому что все прекрасно знали на что шли, были готовы умереть ради этого и из-за того, что они видели, как я прикрывал её ценой собственной жизни, пока она шла к машине.

Тем не менее, холод ото всех по отношению ко мне я всё равно прекрасно ощущал. А ещё — меня не позвали на похороны Катрин. А ведь они наверняка были и мне о них решили просто не сообщать. Ну… я был готов к подобному отношению ко мне — всё же именно из-за меня она, по сути, умерла. Если бы не я — этой миссии вовсе бы не было, а Катрин, только вернувшаяся из отпуска, была бы ещё жива…

Дверь переговорной комнаты вновь открылась и в неё вошёл высокий мужчина лет сорока с платиновыми волосами, чьё могучее тело отчетливо видно даже с надетой на нём одеждой свободного кроя, совершенно не стесняющей его в движениях.

— И где тебя, блять, носило⁈ — тут же раздалось по комнате от одного из троих, сидящих за длинным, прямоугольным столом.

Это произнёс мужчина, на вид которому примерно лет тридцати пять. Телосложение у него даже ещё более крупное, чем у только что вошедшего мужчины. К тому же, в отличии от того мужчины, он одет в то, что только ещё сильнее подчёркивает его поражающее тело, больше напоминающее целую гору из мышц. Его же волосы ярко алого цвета, спадают почти по плечи, слегка завиваются и крайне небрежно растрепанны. А глаза, как и у почти всех собравшихся в этом месте сейчас, напоминают бездну. Только по ним можно понять очевидное: этот мужчина — одержимый. Причём не простой, а самого редкого и сильного ранга — третьего.

А потому ещё более странно видеть подле этого кого-то такого единственного в этой комнате, кто не обладает чёрными глазами, как все остальные. И не просто не обладает, а вовсе — не является одержимым. Хотя в данном случае — одержимой. Говоря иначе, рядом с ним находилась самая обычная девушка.

Впрочем, никого этот факт нисколько не удивлял. Всё-таки все в этом месте знают друг друга уже достаточно долго. И о таком вот странном пристрастии этого мужчины отлично знал каждый присутствующий, что очевидно, учитывая что тот это нисколько не скрывает. И говоря о «пристрастии», разумеется, подразумевается сексуальная сторона вопроса. Ведь даже в этот самый момент она, сидя меж его ног, старательно делала ему минет.

— Извиняюсь. У меня были неотложные дела, — не обращая внимания на происходящее в нескольких метрах от него, ответил ему платиноволосый мужчина с борой.

После этого он, как ни в чём не бывало, будто не слыша хлюпающие звуки, раздающиеся совсем рядом, прошёл к своему месту за столом и, отодвинув кресло, сел за него, оказавшись в том же положении, что и остальные трое третьеранговых.

— Да нахуй нам твои извинения⁈ У тебя всегда, блять, какие-то дохуяважные дела!

Мужчина с платиновыми волосами, повернув голову влево, уже собирался ему ответить, как его опередила одержимая, сидящая напротив него, на другом конце стола:

— Как бы это не было странно, несмотря на его грубую формулировку, в этот раз я согласна с ним. Твои извинения ничего не стоят, ведь это продолжает повторяться из раза в раз.

На вид под сорок лет. Средний рост. Красивое лицо с очень агрессивными, ярковыраженными чертами. Светло-фиолетовые волосы, спадающие примерно по поясницу. Пугающе чёрные глаза. И столь притягательные формы — соблазнительная, упругая грудь, размера пятого, невероятно притягивающая взгляд талия и очень завидная для многих девушек попка.

Сама по себе внешность девушки очень вызывающая и соблазнительная, однако добавляя сюда ещё надетый на ней строгий костюм со штанами и её строгий внешний вид, получается вовсе нечто невероятное.

— Тогда и я, пожалуй, отмечу, что наши встречи из раза в раз назначаются за какие-то пару дней, — смотря на неё парировал мужчина. — Может, некоторые из находящихся здесь и прозябают в уныние и бесцельном утолении собственных желаний, однако я не такой. Поэтому мне каждый раз и приходиться сильно напрягаться, чтобы выкроить в своём расписание время на подобные, срочные и «невероятно важные» встречи. К тому же, несколько раз мы уже поднимали вопрос о назначении этих встреч хотя бы за…

— Эй, старик… — прервал его красновласый мужчина, нахмурившись и сев в менее расслабленную позу, отчего девушке у его ног пришлось быстро перестраиваться, — я чо-т не понял. Это чо, сча был камень в мой огород?

— Я такого не говорил, — тут же заявил он.