Некоторое время парень стоял в раздумьях, не зная, что ему делать, и наблюдая, как уже подъезжает его поезд, который, вполне вероятно, мог бы обеспечить ему спокойную жизнь обычного человека в другой Империи.

В один момент он всё же не выдержал наплыва бесконечных мыслей с различными теориями, и, резко развернувшись, подошёл к тому мужчине, спросив:

— Что ты только что сказал про род Картер?

И то ли из-за ужасного грязного вида парня, с соответствующим мерзким, убивающим запахом, то ли из-за его резкости и настойчивости, но этот мужчина от этого занервничал столь сильно, что рефлекторно даже сделал пару шагов назад, явно пытаясь отстранится от него.

В конечном счёте парню всё же удалось узнать от него нужную ему информацию, и вероятно — лучше бы он её не узнавал. Ведь, узнав её, он так и простоял на платформе ошарашенным, пока поезд наконец не уехал. И почему-то после этого он как будто бы забыл о том, что у него есть иной путь.

Уже вскоре после этого он оказался у себя дома — в загородном особняке рода Картер, где в этот момент было совершенно пусто. Он это понял, ещё только подойдя к воротам: приложив руку к сканеру, ворота открылись и он попал на территорию особняка. Было бы всё, как всегда, его бы ещё на подходе остановил кто-то из слуг рода, пытаясь разузнать, где он был и почему так выглядит. И это, не говоря уже о том, что ворота открылись бы, как всегда, стоило ему только к ним подойти — опять же благодаря слугам их рода, что отвечали за это.

Тем не менее, даже когда он открыл дверь особняка, так же приложив руку к сканеру, этого так и не произошло. Зато произошло кое-что иное.

— Быть не может… — не веря в увиденное, тихо произнёс он, обессилено упав на колени.

Стоило дверям открыться, как ему открылся вид на холл особняка, по котором словно прошёлся ураган: всё залито огромным количеством уже впитавшейся во всё подряд крови; в стенах огромные дырки; потолок в некоторых местах обвалился; одна из лестниц полностью разрушена; света нет; а абсолютно вся мебель порвана, перевёрнута и буквально уничтожена.

После увиденного последующие дни для него прошли словно в тумане: он, вроде бы, был в сознании, всё понимал и на всё реагировал, однако — сколько бы он не старался, вспомнить их он так и не мог. Лишь помнил некоторые самые запомнившиеся моменты: он помнит, как его нашли в этом особняке выжившие слуги рода, которые сначала удивились, но уже вскоре смотрели на него с отвращением и явным презрением; помнит, как к ним приехали какие-то важные персоны, которые, как ему кажется, как-то связны с Императором, — они задавали ему много вопросов о произошедшем, судя по всему пытаясь разобраться, что произошло и кто виновен, однако он на это ничего ответить не мог, как бы не хотел, ведь он сам ничего не знал; и помнит, как эти люди, покончив со всеми расспросами, сообщили ему, что он отныне является единственным живым членом родом Картер, а, соответственно, теперь именно он глава этого рода.

Больше он из этих дней ничего толком не помнит. Но, как ему кажется, он просто неподвижно лежал всё это оставшееся время в одной из уцелевших комнат, пытаясь осознать произошедшее, и понять, что же ему делать дальше. Всё это время он, не переставая рефлексировать, не ел и лишь иногда спал, когда глаза уже закрывались сами собой.

Но, несмотря на это, он так ни до чего и не додумался.

А пришёл в себя, только когда по привычке надел школьную форму, собравшись в неё поехать, и не смог этого сделать, потому что на привычном месте не было того самого слуги их рода, что всегда отвозил его в школу и после уроков привозил обратно. Либо же, если парню не хотелось по какой-то причине домой, возил его по городу, пока тому не надоест.

Несколько промедлив, парень решил вызвать такси, однако понял, что телефона у него нет — свой прошлый разбил, а за новым за эти дни так и не сходил. И только после этого у него возник вполне логичный вопрос: «А почему я иду в школу? Я ведь могу какое-то время не ходить — руководство школы точно войдёт в моё положение…».

Но несмотря на эти мысли, парень всё-таки пошёл в школу. К тому же, он сам не знал, почему и зачем. Ему просто так хотелось в тот момент.

Он даже, чтобы не опоздать, зашёл в ближайший магазин электроники и купил там себе телефон. Точно такой же, что был у него до этого. Быстро восстановив на нём всё файлы с помощью облачного хранилища, он следом за этим вызвал такси. И уже на нём он доехал до школы, причём не опоздав.

Вот только из-за его потерянного состояния и информационного пузыря, в котором он был эти несколько дней, он не понимал, как на это отреагируют другие учащиеся школы. Ему достаточно было просто прийти в школу, чтобы в миг стать самой обсуждаемый и интересной персоной всей школы. А может, даже Империи.

И ранее он бы такому был бесспорно только рад. Он этого желал с самого детства. Он к этому всё это время стремился. И получив… ничего не почувствовал. Вероятно, дело в том, как он к этому пришёл, а вероятно в совсем другом — в том, что он этого на самом деле не хотел — в том, что ему это желание навязали, и оно вовсе никогда не было его.

Вскоре, не успел он заметить, уже летели урок за уроком, перемена за переменой. А он вся никак, даже близко, не мог прийти в себя, всё ещё пребывая в некой прострации.

Лишь под самый конец учебного дня к нему пришла одна мысль: ему надо поговорить с тем парнем.

Именно из-за него всё это произошло. Именно он изменил весь его мир с ног до головы. И именно он может понять ему, что делать дальше. По крайней мере, так он раздумывал, направляясь к нему. А когда же он оказался перед ним… он, сам того не заметив, резко вывалил всё, что у него на душе. А в конце ещё… почему-то извинился перед ним.

Нет, головой он понимал, зачем ему это. Ради безопасности, ведь несомненно содеянное с его родом — дело рук рода Агнэс, что пошёл мстить за содеянное с этим парнем. Однако — его извинения были не только способ защититься. За ними крылось ещё что-то иное. И как казалось парню, это чувство сожаление, что ранее он никогда не испытывал. Может, очень и очень давно в детстве. Но в его роде подобные чувства выковыривают из человека с самого рождения. Особенно — с мужчины. А потому, он не был уверен, что это оно.

Тем не менее, смотря на этого парня в тот момент, он ощущал, словно он тоже жертва ситуации. Причём жертва, которую втянул в произошедшее именно он…

Сидя ночью на лавочке в ничем непримечательном дворе, окружённом со всех сторон многоэтажными домами, я достал из кармана телефон, и увидев, что время уже было двадцать пять минут двенадцатого, негромко проговорил:

— Уже пора…

Поднявшись с лавочки, убрал телефон обратно в карман, на всякий осмотрелся и после этого быстрым шагом направился в нужном мне направлении. Учитывая скоростью моей ходьбы, дорога до назначенного места отсюда должна была занять как раз примерно пять минут.

Тем не менее, кое-что я в расчёт не взял…

Проходя мимо одного из множества подъездов, я пересёкся взглядами с явно изрядно подвыпившими парнями примерно моего возраста. И несмотря на мои старания пройти мимо них максимально быстро и незаметно… у меня, конечно же, ничего не вышло.

— Эй ты!.. — выкрикнул мне один из них, сидя на спинке лавочки и сильно покачиваясь.

Не знаю, то ли их спровоцировало, что я случайно пересёкся с некоторыми из ними взглядами, то ли — они бы в любом случае нашли бы для подобного себе любую другую причину, однако, пока я шёл дальше, упорно делая вид, что не слышу их из-за наушников и музыки в них, уже вся их компания из шести человек обратила на меня внимание.

— Эй! Я к тебе вообще-то об… о-обращаюсь! — спрыгнув с лавочки, шатаясь из стороны в сторону, словно вот-вот упадёт, направился он ко мне.

Я же, тем временем, продолжал изображать, что не слышу его, надеясь, что он, наконец-таки, сдастся и бросит эту глупую идею. Но, разумеется, всё так просто не закончилось…