Александр глубоко сожалел о гибели отца и так и не простил заговорщиков. Человек вроде Христофора Ливена, который сыграл в событиях почти такую же неоднозначную роль, как и он сам, был гораздо более угоден и ему самому, и вдовствующей императрице Марии, к мнению которой новый император внимательно прислушивался. Ливен оставался главным военным и дипломатическим советником Александра до самого конца его правления. Император умер в 1825 году, на смену ему пришел его младший брат Николай I. Когда на следующий год умерла Шарлотта Ливен, Николай был одним из четырех человек, которые несли ее гроб. Он славился своей строгостью и сдержанностью, но этот момент стал одним из немногих в его жизни, когда он дал волю слезам на публике. Все бывшие воспитанники Шарлотты обожали ее. Великая княгиня Анна, которая впоследствии стала королевой Нидерландов, вспоминала, что Шарлотта пользовалась “уникальной привилегией бранить семью… а такого права не давал ни указ, ни наследственный титул”. Даже в зрелости Николай I называл ее Mutterkins[23]. Как и большинство императриц в истории, Мария была холодна и не слишком близка со своими маленькими детьми, Шарлотта заполняла возникавшую из-за этого эмоциональную пустоту. По сути своей, императорская монархия была семейным делом, близкие отношения с членами семьи ценились чрезвычайно высоко³⁰.

Для истинного придворного императорские слезы были гораздо более важным выражением признательности, чем высочайшие ордена и знаки отличия. Они источали аромат святого елея, которым монарх был помазан во время коронации. Для некоторых придворных монаршее признание и близость стали самоцелью, практически культом. Но большинство придворных в истории были практичными людьми. Они полагали, что за слезами последуют более ощутимые награды. Так, несомненно, случилось с Ливенами. От Екатерины II до Николая I четыре сменявших друг друга монарха из династии Романовых осыпали их поместьями, титулами, пенсиями и должностями. Когда эта волна изобилия пошла на спад, они, пожалуй, были самыми богатыми землевладельцами в балтийских губерниях и светлейшими князьями, а также владели обширными землями в России и на территории, которая стала центром украинской угольной промышленности. Ливены были древним родом, и их предки почитали языческих богов в ливонских лесах еще до прихода германских рыцарей. К тому времени, когда их родина в 1721 году оказалась захвачена Россией, они носили баронские, а порой и графские титулы, но императорская монархия Романовых стала их Эльдорадо. И ключом к нему была любовь матери и ее детей к их “нянюшке”. Здесь можно добавить – в скобках, – что эмоциональная уравновешенность императора и солидарность его братьев и сестер были важнейшими факторами стабильности наследственных монархий. Гувернантка, которая помогала этого добиться, играла не только частную роль. По династическим меркам, отношения Николая I с его братом и предшественником Александром I и его сыном и преемником Александром II были исключительно теплыми и доверительными³¹.

Александр I правил 25 лет. Он был одним из самых умных, неординарных и примечательных монархов в российской истории. Его воспитанием и образованием занималась его бабка, Екатерина II. Она изливала на него долгое время подавленные материнские чувства и следила, чтобы он учился в соответствии с передовыми идеалами Просвещения. Именно Екатерина сделала его старшим учителем швейцарского республиканца Фредерика Лагарпа. Он дал Александру блестящее образование, основанное прежде всего на древней истории и философии, а также на французской литературе. Подход Лагарпа к образованию был основан на идеях Руссо, цель его, как он объяснял Екатерине, состояла в том, чтобы обучить Александра гуманитарным и естественным наукам в той мере, чтобы он понимал их основные законы и их важность, но в первую очередь привить ему мысль, что он должен быть “честным человеком и просвещенным гражданином”. Наследнику нужно было объяснить, что власть дается ему лишь с тем, чтобы он гарантировал законность, свободу и безопасность своим подданным и делал все возможное для повышения их благосостояния. Величайшим героем и ориентиром для Лагарпа был Марк Аврелий. Он был самым справедливым и патриотически настроенным императором, который восстановил бы республику, если бы это вообще было возможно в современном ему Риме. Параллели с просвещенным российским монархом, живущим в условиях самовластия и крепостничества, были очевидны. Александр до конца жизни оставался близок с Лагарпом, отмечал, что “обязан ему всем”, и однажды даже сказал: “Не будь Лагарпа, не было бы и Александра”. Принципы Лагарпа легли в основу разработанных Александром планов по реформированию российской системы управления и общества³².

К 1810 году Александр стал все больше интересоваться тем, как религия решала загадки и проблемы жизни. Невероятные тяготы, которые этот чуткий и легко ранимый человек преодолел, не потеряв отваги и самообладания, даже когда в 1812 году столкнулся с вторжением Наполеона, направили его и дальше искать религиозную истину и смысл. Это были глубоко личные поиски, слабо связанные с православием и официальной церковью. В них он опирался на тщательное изучение Библии и сочинений христианских мистиков, большинство из которых были католиками. Многие сверстники Александра прошли по тому же пути от Просвещения к обновлению христианской веры. Отчасти это было реакцией на ужасы Французской революции и последовавшие за ней двадцать пять лет международной и гражданской войны. Продвижение Александром Священного союза имела много общего с крестовым походом Вудро Вильсона, который в 1918–1919 годах призывал к созданию Лиги Наций. После многих лет кровопролитий оба лидера хотели гарантировать мир и спокойствие на международной арене. Поиски веры, характерные для Александра, также позволяют провести параллели с суфийским мистицизмом падишаха Акбара и склонностью многих китайских императоров к буддийской медитации. Во времена Александра европейцу было еще практически невозможно выйти за пределы христианской традиции и практики, но в рамках этой традиции взгляды императора были вселенскими. Однажды он написал: “Давайте следовать Слову Божьему – это важнее всего. Я верю, что настанет день, когда все конфессии объединятся”. В последние месяцы жизни он состоял в тайной переписке с Ватиканом и обсуждал возможность слияния католической и православной церквей³³.

Александр был непростым человеком и жил в эпоху бесконечных конфликтов и перемен. Разумеется, в его жизни и правлении было немало неожиданных поворотов. Но две закономерности, наблюдаемые при изучении императоров, позволяют нам сделать несколько выводов. Как и многие молодые монархи, Александр в 23 года взошел на трон, имея множество интересных идей и руководствуясь благими намерениями. Он был пропитан культурой простоты, чувствительности и дружбы, характерной для поздней эпохи Просвещения. Мать предупреждала его, что простота и дружелюбие не лишены опасностей. Молодому монарху, которому приходилось иметь дело с опытными и хитрыми министрами, необходимо было держать дистанцию и защищать себя “чарами величия”, окутывающими императорский статус. Лагарп напоминал ему, что “император должен производить впечатление” и что “он никогда не сможет обрести настоящих друзей”. В 1801–1805 годах Александр собрал крошечную группу приближенных и единомышленников – Негласный комитет, – чтобы советоваться с ними по вопросам программы радикальных преобразований, но эти молодые люди не имели опыта реализации политических идей и плохо представляли, как работает правительственный аппарат. Поскольку идеи, которые они обсуждали – отмена крепостного права и принятие конституции, – были по тем временам революционными для России, их дискуссии приходилось держать в строжайшем секрете, что также становилось препятствием для их деятельности.

Опять же как и многие молодые монархи, Александр жаждал военной славы. С самого детства ему твердили, что он получил свое имя отчасти в честь Александра Македонского. В 1805 году он сопровождал свою армию в походе. В ходе битвы с Наполеоном под Аустерлицем он прислушался к советам дерзких молодых аристократов из своей свиты и отказался от осторожной оборонительной стратегии, предложенной главнокомандующим Михаилом Кутузовым. Это привело к катастрофе³⁴.