В итоге османы потерпели полное поражение, и впоследствии ситуация повторилась в русско-турецких войнах 1788–1792 и 1806–1812 годов. Эти войны нанесли катастрофический удар по османской казне. Одна лишь контрибуция по условиям мира 1774 года составляла половину общих годовых доходов Османской империи. Война 1788–1792 годов оказалась еще затратнее. Когда в 1790-х годах Селим III начал проводить реформы, банкротство казны стало огромным дополнительным препятствием на его пути. Войны обострили зависимость центра от региональных элит, которые в значительной степени подмяли под себя взимание налогов и набор солдат. Суровы были и геополитические последствия поражения. На протяжении трехсот лет Черное море было османским озером. Османы контролировали осуществлявшуюся по нему торговлю, практически не заботясь об обеспечении безопасности. За десять лет, прошедших с момента присоединения Крыма к России в 1783 году, в Севастополе была сооружена огромная военно-морская база, и отныне в Черном море господствовал российский флот. Военно-морской флот обеспечивал контроль за торговыми путями, помогал решать транспортные и логистические вопросы российским армиям на Балканах и представлял потенциальную угрозу для османской столицы. В более широком контексте победы России стали прелюдией к процессу, который в последующие 130 лет привел к этническим чисткам и массовым убийствам большей части мусульманского населения в Крыму, на северо-западе Кавказа и на Балканах, то есть к гибели миллионов бывших османских подданных и представителей сообществ, которые жили под защитой Османской империи. Военная история не сводится к праздным рассказам о королях и славных битвах: она имеет сокрушительные последствия для обычных людей35.
В 1789 году умер султан Абдул-Хамид I (1774–1789) и престол перешел к следующему поколению в лице его 23-летнего племянника Селима III. В первые 15 лет жизни Селима страной правил его отец, Мустафа III (1757–1774), и юный шехзаде наслаждался относительной свободой и порой даже сопровождал отца на аудиенциях с визирями и участвовал в других официальных мероприятиях. Даже когда престол унаследовал его дядя, а Селим отправился в кафес, ему было позволено сохранить контакты с основными фигурами во власти и продолжить тренировки на свежем воздухе. К тому времени режим в кафесе стал мягче, чем прежде. Свобода Селима была частично ограничена в 1785–1786 годах, когда был раскрыт заговор с целью посадить его на трон, но молодой шехзаде по-прежнему имел неограниченный доступ к книгам и сохранял некоторые связи с внешним миром. Когда Селим взошел на трон, Османская империя вела вторую неудачную войну с Россией. Он пребывал у власти 18 лет и не оставлял попыток провести реформы, которые должны были восстановить османскую военную мощь. Их суть состояла в том, чтобы создать новую армию, сформированную по европейским правилам. Ни сам султан, ни главные реформаторы не испытывали на себе особого влияния идей и культуры европейского Просвещения. Культурный поворот османской элиты в сторону Запада начался лишь одно-два поколения спустя. В эпоху Селима упор делался на технику, в первую очередь военную36.
Источники не позволяют нам составить глубокое и полное представление о Селиме, но некоторые аспекты его личности все же проявляют себя: император был хорошим поэтом, умелым музыкантом и покровителем музыки. Он состоял в суфийском ордене мевлеви и, верный традиции османских монархов, часто выходил на улицы Стамбула в простом платье, чтобы своими глазами наблюдать за жизнью людей и прямо на месте исправлять несправедливые действия чиновников. Селим был предан сестре и матери, которые, как порой отмечается, пытались оградить его от плохих новостей, надеясь, что султан не узнает о том, с какой враждебностью общество относится к его реформам. Это соответствует широко распространенному в источниках мнению, что Селим был достойным, участливым и чутким человеком, который понимал, какие реформы необходимо провести, но был недостаточно упорным и жестким, чтобы призывать своих советников к порядку и подминать под себя консервативно настроенных противников. Возможно, в некоторой степени так и было, но в основе этого представления лежит древний миф о том, что монарх был добродетелен и теоретически всевластен, но коварные злодеи из свиты саботировали его благие намерения. Складывается впечатление, что Селим взошел на престол полный энергии и оптимизма и несколько наивно представлял себе будущее собственных преобразований. Став султаном, он впоследствии на горьком опыте убедился, насколько ограничена его реальная власть и как велики препятствия для задуманных реформ. Разумеется, с годами в нем нарастали досада и усталость. Мятеж 1807 года, в результате которого Селим был свергнут с престола, возможно, удалось бы подавить, если бы султан действовал быстро и решительно на ранних стадиях бунта. Реакция Селима на кризис позволяет предположить, что правитель устал и потерял веру в реформы, в советников, а может, даже в самого себя37.
Селим пришел в отчаяние неспроста. Ему противостояло множество групп, отстаивающих собственные интересы, а османское общество не принимало реформы, основанные на “кощунственных” принципах. Между советниками и чиновниками, которые поддерживали его программу преобразований, тоже не было единства в силу их личных амбиций и принадлежности к разным фракциям. Порой они не проявляли особого энтузиазма по отношению к реформам и ставили свои интересы на первое место. Программа преобразований была предложена в момент, когда государство было банкротом, а существующий военный бюджет в значительной степени впустую расходовался на янычар. Чтобы финансировать новую армию, Селиму пришлось ввести множество новых налогов, публично объявив, что деньги пустят на военные цели. В глазах общественности его реформы были прежде всего сопряжены с увеличением налоговой нагрузки.
На всем протяжении правления Селима Османскую империю неумолимо втягивали в войны великих держав и конфликты революционной и наполеоновской эпох. Проблемы во внутренней и внешней политике усугубляли друг друга. В тот период самым видным человеком на Балканах был, пожалуй, Осман Пазвантоглу. Селим годами пытался откупиться от него, обуздать или переманить его на свою сторону, но в конце концов пришел к выводу, что разгромить Пазвантоглу и вернуть контроль над крупным царством, которое он фактически создал на севере Балканского полуострова, можно лишь путем военного вмешательства. Армия из 80 тысяч человек, сформированная из османских войск и отрядов местных соперников мятежника, несколько месяцев осаждала его укрепленную столицу Видин. Затем в 1798 году вторжение Наполеона в Египет вынудило Селима свернуть кампанию, отправить армию в Египет и признать Османа Пазвантоглу визирем и наместником Северных Балкан. Это вовсе не удовлетворило Пазвантоглу и лишь подтолкнуло его расширять свое царство за счет османских территорий38.
На смену Селиму III пришел его двоюродный брат Мустафа IV, старший сын Абдул-Хамида I. На следующий год состоялся целый ряд переворотов и контрпереворотов, в ходе которых были убиты и Мустафа IV, и Селим III. Перед собственным свержением и казнью Мустафа даже приказал убить своего младшего брата Махмуда, последнего живого мужчину из Османской династии. Шехзаде Махмуд чудом остался жив, сбежав от убийц по крышам дворца Топкапы – вместе с ним спаслась и династия. Впоследствии он тридцать лет правил как Махмуд II. Неудивительно, что после этой борьбы за жизнь он старался не настраивать против себя группы, которые господствовали в османской политике в момент его восшествия на престол, в частности стамбульскую политическую элиту, региональную аристократию и янычар. Медленно и осторожно настраивая эти силы друг против друга, он начал набирать сторонников в Стамбуле и провинциях и сформировал собственную, не столь многочисленную, как у Селима, армию, действуя при этом так, чтобы не вызвать опасений и ревности у янычар, и потому делая упор на артиллерийские части и моряков. В 1820-х годах он негласно поддерживал пропагандистскую кампанию, направленную на ослабление янычар в стамбульском обществе, для чего им припоминали многочисленные неудачи в столкновениях с иностранными противниками и греческими мятежниками. В 1826 году он уничтожил янычарское войско в ходе драматичного переворота, успех которого зависел от тщательной секретной подготовки и поддержки со стороны его моряков и артиллеристов.
