Такой была идеологическая составляющая относительно толерантной и великодушной империи. Династия и персидская элита создали империю, чтобы обрести богатство и статус. Покоренные народы, которые поднимали восстания или отказывались платить дань и снаряжать рекрутов, усмирялись. Но Дарий I установил относительно невысокую дань, а ахеменидская пропаганда (в отличие от ассирийской) упирала не столько на жестокую кару, которая ждет несогласных, сколько на мир и гармонию, обеспечиваемые в империи. Ахемениды располагали к себе местные элиты и правили с их помощью. Учитывая размеры империи и численность персидской элиты, это было реально, но значило, что правителям нельзя слишком усердствовать. Пока они сдерживали себя и сохраняли ореол власти, их подданные редко бунтовали. С другой стороны, разозлившись, региональные элиты, не связанные с персами, могли мобилизовать огромные ресурсы для бунта. Кроме того, династия, персидские элиты и имперская идеология не проникали достаточно глубоко в неперсидское общество. Правители не могли ожидать безграничной преданности от покоренных народов.

Эта империя была династической и персидской. Ее фундаментом – как у большинства империй, с которыми мы познакомимся, – всегда оставался союз царской династии и благородной чиновничьей и землевладельческой элиты. Ахемениды и персидская аристократия нуждались друг в друге. Огромные богатства империи распределялись главным образом внутри этой узкой группы и формировали политическую основу имперской системы. Почти все высшие должности при дворе, а также в армии и центральной администрации занимали персы – в подавляющем большинстве аристократы. Персами были и почти все губернаторы провинций (сатрапы). Системообразующая персидская элита оставалась полуплеменной и преимущественно наследственной. Достойная служба и царская благосклонность были способами проникновения в элиту новых людей. Отдельный аристократический род и его богатства нельзя было защитить от капризов и абсолютной власти царя. Однако ни один ахеменидский царь не желал и не посмел бы бросить вызов аристократии как общности. Персидская элита никогда не сомневалась в праве династии Ахеменидов на трон, но положение отдельных царей было вовсе не таким незыблемым. Мало кто из монархов умирал своей смертью – большинство из них становилось жертвами дворцовых заговоров. Персидские аристократы служили Ахеменидам, поскольку служба многое им давала, но в первую очередь они были преданы собственному аристократическому семейству и роду⁴.

Ахеменидский двор обладал большинством характеристик и выполнял почти все функции императорских дворов, известных истории. Он объединял монарха, его родственников, министров и социальную элиту. Он был одновременно и семейной резиденцией, и центром управления, и источником покровительства, и театром пропаганды и зрелищ. Роскошно одетый величавый царь восседал на троне, который стоял на помосте, возвышаясь над придворными. Царь ходил по коврам, ступать на которые дозволялось лишь ему одному. Его окружали великолепно одетые придворные и стражники. Каждый точно знал, где должен быть и как двигаться. Статус придворного определялся тем, насколько близко к царю он стоял, какого цвета и покроя костюм он носил и были ли у него отличительные знаки и титулы (например, Друг царя), которые свидетельствовали об особой близости и благосклонности. На трапезах тоже строго соблюдался принцип старшинства, но после них царь мог пригласить небольшую группу примерно из двенадцати наиболее статусных придворных выпить с ним в узком кругу. Честь и влияние, политика и обходительность сочетались друг с другом, как и всегда при королевских дворах: на этих частных пиршествах (симпосиях) обсуждались важные вопросы распределения благ и политики. Царицы и принцессы участвовали в придворной жизни. Только царские наложницы пребывали в полузаточении в своеобразном гареме. Соперничество и вражда между братьями и сестрами, царскими матерями и тещами порой губили жизни, особенно когда на кону стоял вопрос о престолонаследовании. Именно в такие моменты положение стареющего или недавно воцарившегося монарха становилось особенно уязвимым. Отсутствие закрепленного закона о престолонаследии неизбежно способствовало нестабильности: даже наречение наследником при жизни отца не гарантировало спокойную передачу власти. Еще меньше значило право первородства. Хотя сыновья жен пользовались преимуществом перед сыновьями наложниц, порой на трон восходили последние⁵.

До нас не дошло свидетельств, которые позволили бы составить представление о личности и сокровенных мыслях правителя династии Ахеменидов. Письмена на гробнице Дария I показывают, как величайший представитель династии видел природу монархии и какие качества он считал необходимыми для хорошего монарха. Дарий прежде всего причислял себя к древней династии Ахеменидов, из которой вышло множество царей. Далее он причислял себя к персам, а затем – вероятно, чтобы уважить мидийцев, – к ариям. Здесь, как во всех остальных документах, Дарий добавлял, что правил обширными территориями и многими народами, а потому заслуживал титула “царя царей” как практически вселенский правитель. Его власть проистекала из культа Ахурамазды, который наделял царя “мудростью и силой”. Дарий был “другом правды и противником лжи”, он карал виновных и вознаграждал достойных. Физически крепкий, он прекрасно сидел в седле, стрелял из лука и обращался с копьем, а также был талантливым военачальником. На войне он действовал умно, командовал уверенно, перед лицом врага не был склонен к панике. Он обладал принципиальной для правителя способностью сдерживать гнев, не допускать горячности, а также выбирать наказания и поощрения соразмерно проступкам и заслугам. Кроме того, Дарий не верил нападкам и клевете, пока не выслушивал обе конфликтующие стороны⁶.

История, которая традиционно рассказывается об Ахеменидах, напоминает историю о том, как китайская династия получила, а затем потеряла благословение небес, а также историю взлета и падения успешной современной семейной компании. Дерзкого и изобретательного основателя (Кира II) сменил крепкий администратор и консолидатор семейного бизнеса (Дарий I), но после этого начался упадок. Проблема в том, что традиционная история основана главным образом на греческих источниках, а они по большей части далеки от объективности. Во-первых, в них рассматривается почти исключительно персидская политика на западе, в частности отношения персов с греками, но почти ничего не говорится о гигантском восточном крыле империи. Во-вторых, изложенная в них история пронизана убеждением греков в том, что, в то время как сами греки мужественны, свободолюбивы, дисциплинированы и аскетичны, персы представляют собой их полную противоположность и склонны к роскоши, излишествам, трусости и мягкости. Это было и причиной, и следствием жизни при абсолютной монархии, где двор осаждали женщины и евнухи и пропитывали раболепие и интриги. Сопоставление грехов персов с добродетелями персов было великолепным риторическим приемом, с помощью которого греки прославляли себя и присущие им важнейшие черты. В силу исключительного культурного влияния этих описаний Востоку и его правителям более двух тысячелетий приписывали целый ряд прегрешений, хотя европейские короли и элиты нередко вели себя подобным же образом.

Ксеркс I, преемник Дария I, в 480 году до н. э. был разбит при попытке вторжения в Грецию, Платон высмеивал его как испорченного “женским образованием”. Его правление описывалось как начало резкого упадка власти и влияния Ахеменидов, кульминацией которого стало уничтожение династии Александром Македонским (336–323 до н. э.) в 330-х годах до н. э. В знакомом историкам Османской империи стиле ангажированность в сторону Запада сводит долгий период в истории восточной династии в единый нарратив упадка, хотя это не соответствует действительности и не является достоверным. В истории об упадке упоминаются кровавые столкновения между женщинами царской династии, интриги евнухов и ослабление царского контроля над придворными и сатрапами. Уничтожение Александром Персидской империи отчасти связывается с трусостью и дурной репутацией последнего царя из династии Ахеменидов, Дария III, многие персидские помощники которого, как утверждается, отвернулись от него, поскольку считали его правление нелегитимным. Эта история во многом неверна. Персидская империя оставалась невероятно сильной и после незначительного поражения от греков в 480 году. В первой половине IV века до н. э. персы оказывали огромное косвенное влияние на материковую Грецию и восстановили контроль над Египтом, который потеряли на несколько десятилетий из-за ослабления центральной власти в ходе войны за престолонаследие между представителями династии Ахеменидов. Сегодня Дария III обычно описывают как легитимного и компетентного правителя, которому не повезло столкнуться с грозной македонской военной машиной, созданной и великолепно подготовленной царем Филиппом II и во время кампаний конца 330-х годов до н. э. возглавляемой его сыном Александром, одним из величайших военачальников в истории⁷.