Первые тридцать лет своей жизни Леопольд по большей части состоял в хороших отношениях с Иосифом. Затем их отношения испортились, хотя в силу сдержанности Леопольда и невосприимчивости Иосифа император так и не понял, насколько силен был гнев его младшего брата. Главную проблему представляло упорное стремление Иосифа вернуть Тоскану в состав Габсбургской империи, когда Леопольд унаследует трон. Леопольд считал, что этим он перечеркнет труд всей своей жизни, но ничего не мог противопоставить человеку, который возглавлял династию и контролировал будущую карьеру и браки его многочисленных детей. В более общем смысле политические установки братьев сильно различались. Леопольд не разделял любви Иосифа к войне и армии. Он полагал, что присоединение дополнительных территорий к империи будет, вероятно, нецелесообразно, тем более что добиться этого можно было лишь ценой рискованных и затратных войн. Кроме того, Леопольд был убежденным конституционалистом. Он писал Марии Кристине, что хорошие идеи невозможно насаждать сверху. Необходимо советоваться с обществом и убеждать его. Для эффективного управления государством очень важно создавать представительные институты. Леопольд был методичным, продуктивным и осмотрительным администратором и реформатором. Даже в своем маленьком великом княжестве он сначала опробовал реформы в одном округе и лишь затем распространял их повсюду. Он считал стратегию Иосифа, одновременно запустившего множество радикальных реформ во всей империи, совершенно неэффективной и весьма рискованной. Когда в конце 1780-х годов события показали, что он прав, он стал все сильнее опасаться, что Иосиф уничтожит государство Габсбургов и его семейное наследство.

Желание Леопольда держаться подальше от Вены, пока Иосиф жив, было вполне резонно. Он боялся, что скомпрометирует себя, если сложится впечатление, что он имеет отношение к политике брата, и его страх имел под собой основания. Если упадка и катастрофы можно было избежать, его подданные должны были почувствовать, что смерть Иосифа принесла кардинальные перемены. Когда в феврале 1790 года император умер, Леопольд сразу же подчеркнул в своих манифестах и на встречах с провинциальными элитами, что он твердо верит в необходимость управления государством в согласии с населением и осуждает наиболее радикальные и спорные преобразования Иосифа. На самом деле он вовсе не считал все до единой реформы брата ущербными. Одни он продолжил сразу, а другие надеялся более мягко провести позже, когда придет их время. Вместе с тем Леопольд прекрасно понимал, что просто обязан встать во главе оппозиционного движения, чтобы со стороны казалось, что он руководит событиями, а не просто идет на уступки народу, ведь это могло восприниматься как слабость, которая привела бы к усилению давления на монарха. Его обещания вскоре удовлетворили элиту в австрийских и богемских землях. Первостепенными задачами стали предотвращение венгерского восстания и прусского вторжения, а также возвращение Бельгии и окончание войны с Османами.

Леопольд быстро понял, что первым шагом должна стать разрядка напряженности в отношениях с Пруссией, даже если ради нее и придется отказаться от территориальных приобретений при разгроме Османов (которые он все равно считал не особо ценными). Он добился этого, продемонстрировав умеренность и искусство дипломатии, и уже в июле 1790 года заключил Рейхенбахскую австро-прусскую конвенцию. Потеряв потенциального союзника в лице Пруссии, венгерские мятежники смягчили свои требования. С ними был достигнут компромисс, который, по сути, сводился к восстановлению статус-кво на момент смерти Марии Терезии. Хотя неуступчивость венгерского мелкопоместного дворянства несколько подорвала увлечение Леопольда конституционализмом, император постарался замаскировать свою победу и позволил венгерской дворянской оппозиции пойти на попятный, не ущемив своей гордости. Решив прусский и венгерский вопросы, Леопольд без труда вернул Австрийские Нидерланды. О конце кризиса возвестили три коронации правителя – как императора Священной Римской империи, короля Венгрии и короля Богемии. Вскоре после этого Австрия и Европа ощутили на себе влияние Великой французской революции. Леопольд скоропостижно скончался 1 марта 1792 года. Даже его великий ум и политическая хватка не могли предотвратить ураган, который бушевал в Европе в последующие 23 года войн и волнений²⁸.

Рассказ о Габсбургской династии той эпохи останется неполным, если не уделить некоторое внимание дочерям Марии Терезии. Она, Иосиф и Леопольд считали большинство из них пешками во внешней политике династии. Чтобы поддержать союз с Францией, трех из них выдали замуж за принцев из династии Бурбонов. Исключением стала эрцгерцогиня Мария Кристина, любимица матери, которой императрица позволила по любви вступить в брак с шестым сыном саксонского курфюрста. Мария Кристина всегда купалась в подарках, мать к ней относилась по-особенному, выделяла ее. Мария Кристина обладала незаурядным умом, была талантлива в живописи и музыке. Мария Терезия родила ее в свой день рождения и словно бы считала собственной реинкарнацией. Разумеется, ее братья и сестры завидовали тому, что мать наделила ее влиянием и покровительствовала ей. Пока у власти был Иосиф, Мария Кристина и ее муж, герцог Альберт, по давней габсбургской традиции были штатгальтерами Нидерландов, но император не давал супругам власти и не прислушивался к их разумным советам и предостережениям. Глубокое разочарование в политике Иосифа помирило ее с Леопольдом, который был младше на пять лет. Их союз был основан на общих политических взглядах и стремлении спасти габсбургское наследство, но был подкреплен решением бездетной Марии Кристины сделать наследником своего огромного состояния Карла, сына ее брата Леопольда. Карл страдал от эпилепсии, в связи с чем Иосиф относился к нему с пренебрежением, Леопольд и Мария Кристина ценили его больше. Впоследствии он стал величайшим австрийским военачальником революционной и наполеоновской эпох²⁹.

Марию Амалию, которая была на четыре года младше Марии Кристины, выдали замуж за герцога Фердинанда Пармского, Бурбона по отцовской и материнской линии. Он был на шесть лет младше своей невесты и приходился братом любимой первой жене Иосифа II. Мария Терезия всегда сомневалась в Марии Амалии, которую считала самой упрямой и непокорной из дочерей. Став герцогиней, Амалия вместе с мужем шокировала императрицу, открыто бросая вызов не только ей, но и дедам Фердинанда, французскому и испанскому королям. Когда их брак еще только устраивался, все возлагали на молодого герцога Фердинанда большие надежды. Как и его сестра Изабелла, он был блестяще образован и еще в детстве и отрочестве проявлял недюжинный ум и тягу к учебе. С ним занимались великолепные учителя, поборники французского Просвещения. Но дальше он в общих чертах повторил судьбу императора Ваньли из династии Мин. Мальчик, которого считали вундеркиндом и который, казалось бы, по собственной воле усердно и прилежно учился у лучших преподавателей, бросил обучение и разочаровал всех вокруг. Бунт Фердинанда вылился в полное отрицание всех идей Просвещения и жизнь, проведенную в молитвах в окружении скромных верующих паломников. Как порой случалось с народной верой, молитвы и воздержание перемежались у него с попойками и самобичеванием. В защиту Фердинанда можно сказать лишь одно: герцог Пармский не мог своим поведением причинить таких неприятностей, как китайский император³⁰.

Эрцгерцогиня Мария Каролина, вторая дочь Марии Терезии, была женой короля Фердинанда Неаполитанского, сына короля Испании Карла III. В отношении него, в отличие от его двоюродного брата Фердинанда Пармского, никто в Вене не питал иллюзий, понимая, что неаполитанский король не станет особенно приятным партнером для юной эрцгерцогини. Он был некрасив, непропорционально сложен и говорил резким голосом. Хуже того, он был совершенно необразован. Когда его отец унаследовал испанскую корону, родители бросили его (десятилетнего) в Неаполе, посадив на королевский трон. В этой книге мы периодически встречались с принцами, которым пошло на пользу отсутствие традиционного дворцового образования. Фердинанд был примером того, к каким кошмарам это может привести. Король с трудом мог связать два слова. Впоследствии, посетив Неаполь, Иосиф с отвращением отметил, что Фердинанд любил “грубые шутки и розыгрыши, длительную охоту, подначки и игры со слугами, а еще с удовольствием шлепал дам по заду”. Леопольд после подобного визита дал Фердинанду такую же характеристику, но добавил, что король не лишен некоторых приятных качеств, хотя он истинное дитя природы. Бедная Мария Каролина мужественно управляла Фердинандом, рожала ему многочисленных детей и, по сути, руководила его правительством. Порой это становилось для нее практически невыносимо.