Хеге подула на шар и тот полетел быстрее, пока не исчез в дыре и тогда она затянулась на глазах у Сьегарда и снова над его головой нависало темное и мрачное, как и прежде.

— Куда ты его отправила? — спросил колдун.

Хеге опустила руки, отошла от черного алтаря и посмотрела на внука.

— Ты сам видел куда!

— Так происходит со всеми душами? — спросил он.

— Нет, — Хеге улыбнулась, — Грехи порой не дают им взлететь и тогда открывается проход в камне…

Сьегард только кивнул на эти слова. И хотя ничего особенно страшного он пока не увидел, ему все равно было не по себе от действий старухи. И тут Хеге оживилась. Воздух над алтарем снова стал сгущаться, и она вернулась назад, как раз для того, чтобы увидеть новую призрачную фигуру. На этот раз перед ними предстала женщина. Красивая женщина с каскадом огненных волос, струящихся по обнаженной спине. Она была одета только в прозрачную сорочку, которая больше открывала взору, чем скрывала. Глаза у женщины были выпучены, рот перекошен, а кожа приобрела странный синюшный оттенок.

Хеге потянулась к душе, выполняя те же действия, что и с первой. Смяла ее в комок и оглянулась на колдуна? Следя за его взглядом, а затем раскрыла ладонь.

Черный шар, такого же размера, как и предыдущий, спорхнул с ее руки и тут же черный камень стал раскрываться, как огромный рот. Душу стало затягивать туда, медленно, словно она пыталась сопротивляться. Поднявшаяся тонкая воронка поймала черный шар и закружила его над камнем, а затем резко втянула внутрь алтаря и камень закрылся, став таким же, как и прежде, гладким и блестящим.

— Ты все понял? — спросила Хеге.

Сьегард кивнул.

— Это и есть моя работа, то, что я всегда делаю, в любое время дня и ночи. Они зовут меня, когда попадают за Грань и я отправляю их туда, куда они заслужили…

— Под камнем ад? — спросил Сьегард.

Хеге кивнула.

— А есть ли возможность вернуть душу обратно в тело? — внезапно спросил колдун.

Старая Хозяйка немного помедлила с ответом, а затем сказала и голос ее был холоден, как лед, сковывающий северные границы холодного моря.

— Нет! — а затем протянула руку к внуку, — Если ты еще не передумал, то время подходящее…

Сьегард понял, к чему клонит старая ведьма. Она хочет, чтобы здесь и сейчас он дал слово, поклялся, что займет ее место на Грани. Что-то внутри молодого мужчины противилось этому всеми силами.

— Не надо! — произнес чей-то голос и Сьегард почувствовал, что сейчас вероятно, совершит ошибку.

— Ты станешь сильным. Ты избавишься от Тронда! — прошептала Хеге, видя, что внук колеблется. Она боялась, что он откажется и уйдет. Вероятно, его любовь к молоденькой дочери северного вождя была не так сильна, как хотелось бы Хозяйке. Впервые она почувствовала страх и это чувство придало ей сил. Хеге рванулась к Сьегарду, схватила его за руку и потянула за собой.

— Повторяй за мной! — почти приказала она, — И ты получишь такую силу, о которой твой отец мог только мечтать, а потом, когда ты избавишься от него, я позволю тебе напоследок увидится с девчонкой, до того, как ты станешь Хозяином Грани, — Соглашайся, или увидишь, как умирает твоя любимая. Тронд уже совсем близко…

Хеге посмотрела в глаза внука. Их взгляды соединились на короткое мгновение, и он увидел то, что должно произойти. Будущее свое и Ингегерд. Оно было ужасным для обоих.

— Хорошо, — ответил колдун.

Хеге улыбнулась и стала говорить какие-то слова, от которых одновременно открылись проходы в камне и на небе. Длинная воронка угольно черная до половины и золотая сверху, завертелась разрастаясь по мере того, как Сьегард стал повторят за старухой заклинание. Воронка ширилась, расползаясь по поляне, пока не поглотила и Хеге и ее внука, пока не вспыхнула цветом пламени и не исчезла, оставив после себя стоявших рядом мужчину и старую женщину.

Хозяйка Грани покосилась на внука. Тот стоял, широко распахнув черные глаза, а его волосы стали совсем белыми, цвета первого снега…точно такими же, как и у самой Хеге.

С того самого дня, как я застала Фрейя с матерью, у них все пошло на лад. Буквально через пару дней Сванхильд призналась мне за работой на кухне, пока отсутствовали кухарка и рабыни, что Фрей остается и даже более того, когда закончится срок ее траура по Торхельму, она выйдет за него замуж.

— Я рада за вас, — сказала я не кривя душой. Это так и было. Хоть кому-то из нашей семьи улыбнулось счастье. Порой я задумывалась о судьбах моих сестер. Фрида живет с мужем, который ее ненавидит и которому она сама себя навязала, а Лорри…наша храбрая сестрица ушла в неизвестность, горя желанием отомстить за отца и уничтоженные жизни наших людей. Жизнь раскидала нас троих, которые всегда были вместе, в горе и радости. Не скажу, что мы с сестрами любили друг друга. Боги сделали нас слишком разными и порой мы не могли найти слов для общего разговора, как обычно это бывает между подругами или близкими людьми. Сейчас я жалела, что не нашла подхода к старшим сестрам, хотя в последние дни пребывания Лорри в имении, до ее ухода, мы несколько сблизились.

Иногда я спрашивала мать, скучает ли она Фридой и Лорри, на что Сванхильд мрачнела и кивала. Конечно, а как иначе, ведь они были ее дочерями, частичками ее души.

— Когда у тебя будут собственные дети, ты меня поймешь, — сказала она, — Я помогла Фриде с Ролло, хотя до сих пор считаю, что этот брак, как и ее внезапная влюбленность были ошибкой, ну а Лорри всегда была слишком похожа на отца. Я не удержала бы ее, даже если бы находилась рядом. Единственное, чего я желаю вам, мои девочки, — она выразительно посмотрела на меня, — Это найти свое счастье и предназначение в этой жизни!

Больше о сестрах я с ней не заговаривала.

Шли дни. Я порой чувствовала желание подняться на Утес, пойти к дому Хеге, но памятуя слова ведьмы оставалась в поместье, ожидая, когда она сама позовет меня. Но она не звала и мое сердце разрывала боль. Осень уже беспредельно властвовала над северным краем. Холодные дожди казалось лили не переставая, превращая землю в непроходимую грязь. Море устало накатывало на берега, грозное и суровое, непривычно темное и грязное до желтизны… А совсем скоро в имении стали готовится к свадьбе. Короткий срок траура подходил к концу. Мать и Фрей торопились стать единым целым, и я не винила их в этом… А с первыми заморозками, когда холод сковал разбитую землю в каменные оковы, я услышала долгожданный зов Хеге и в тот же день, закутавшись в теплые одежды, поспешила на Утес.

Тронд сходил с палубы ладьи в молчании. Его провожали взгляды Асвальда и его дружины, и он считывая их эмоции чувствовал, что они рады распрощаться с ним и будут еще больше рады, если не встретятся снова.

Отдав обещанное зелья, колдун ступил на сходни и уже скоро ноги его утонули в мокром песке серого берега.

Тронд даже не обернулся посмотреть, как отплывает ладья. Он просто пошел вперед, медленно и уверенно. Его сила все еще была с ним, ведь он почти не использовал ее резерв. Только малая капля ушла на то, чтобы удержать Лорри воспротивиться ее судьбе…все остальное было с ним.

Переполненный магией, колдун зашел в лес. Холодное серое небо скрылось за вершинами деревьев. За спиной смеялся прибой, набегая на берег колючими пенными волнами. Где-то там уходила прочь ладья Асвальда, а где-то впереди его ждало имение Торхельма и его обитатели, из которых Тронд интересовался только худенькой девчонкой по имени Ингегерд.

Задумавшись, Тронд не заметил, как воздух вокруг него стал сгущаться и заметно похолодало. Словно сама зима, выглянув из-за деревьев окатила его своим ледяным дыханием и только когда под ногами хрустнула внезапно затвердевшая лужица, колдун остановился и застыл. Именно в этот миг он почувствовал приближение чего-то темного, сильного до такой степени, что его кожа медленно покрылась инеем. Что-то опасное было впереди и это нечто приближалось.

Когда первый порыв ветра качнул вокруг Тронда сосновые ветви, колдун подобрался, собирая силу на кончиках пальцев, которые после сжал в кулаки. Плохое предчувствие сжало его сердце и Тронд почувствовал, что боится…так сильно, как еще не боялся никогда в своей жизни.