В конце листа приписано:
«Вашей милости брата нашего всего добра желательный моим и сенату духовного и мирского обоих народом имянем Миколай на Пражмове Пражмовский, арцыбискуп гнезнинской, посол всегда столицы апостольской, примас Коруны польские и Великого княжества литовского первый князь».
По обыклости еж суть в мире разсуждение от разумных и боголюбивых человек сие: есть ли б от приятеля хвала и то обыкло в мире свойственных почитать, а сие из неприятельства превысокое благодарение суть. И превыше всего на свете такой неоцененной дар помазаннику Божию и всему Московскому царству по всему свету разславился, за что благодарят себе, а нам пожитки из них деютца, как Киев с Украйной показует во одержании быть впредь. И есть ли бы в ыной в которой земли хотя и малое похваление учинилось, и то бы, напечатав, по всему свету рознесено было на вечную славу всегда и миру такому славному на крепкое и непорушимое здержание вечно суть. А хто приводцем того совершения святаго миру именован внутрь сего листа, и ему сторицею по желанию восприялось, в тот полк именован, яко же святый апостол рекл: «ничтож имуще, а вся содержаще, им же недостоит весь мир», и прочая. Убо надеждою спасения вечныя радости ожидати, яко же труждающимся о мире — мира вечного наследия сыновство восприяти обещано есть. О господе, аминь! В мирных договорах вославлен сей человек не от чюжих стран, но вечно царства Московского! И поляк впредь не гордитца и не мыслит, чтоб в Московском царстве знающих людей не было.
И нынешняя сия склонность впредь на здержание и на почитание польское царству Московскому, когда лучитца кому в посольствах с ними быти — добрая улика, что сего премудрым снисканием, преж учинения миру, того человека у великого государя, его царского величества, король Ян Казимер и всея Речь Посполита просили и Медекшу гонца з грамотой присылали[76]. И во 1663 году был во Львове у короля в тайных государственных делах, и с того посольства все крепости мирные в договорах пошли и утверждены преславно и царству Московскому на безсмертную славу пожиточно и непорушимо быти имеят. А во 1670 году о Киеве и о всей Украйне совершилось неотложно.
И сие ведомство желательным людем к чистой и богоугодной службе восприято будет, в сердца к презельной подвижности; от всей души к терпению, а не к тленному величанию, Божия славы и государския милости ищучи, а не людцкие хвалы. И за истинну к смерти подвизатися готову необлиховану быти. По апостолу: «Лутче бо ми есть умрети, нежели кто похвалу мне рекл да испразнит» и прочая.
И по сему их, всего королевства Польского, обещанию, съехався комисары от всего сенату за руками верющую грамоту на посольстве дали с великою крепостию, что такова желательная крепость миру в Посольском приказе от прежних отменита. И розрушающих святый мир впредь искоренить, а прошедшие ссоры до конца умирить. А потом, на все прежние договоры и утвержения записи написав, крестным целованием закрепили на том, что и самим великим государем при послех, своими особыми перед святым евангелием верою утвердить нерозорванно, и впредь непременно содержати от всего сердца имети во веки. А святый союз без всякого сумнения утвержен государскими душами. И сие совершилось на Москве во 1672 году при польских и литовских великих послех, при Гнинском с товарищи, на вечную славу, а у короля, при после царского величества с потвержением, великого посла окольничего Василия Семеновича Волынского, государскими особами удержей.
А с началу Львовского посольства, ис чего те неоцененные вещи ево Афанасьева посольства в совершении учинились кратким объявлением выше написано, а пространней приказ содержит Посольской. И не точию с посторонними християнскими государствы учинился мир, но и в самом царственном Посольском приказе во обличение пришол куран[77] татарского озлобления над християны; до нынешняго времяни много лет бес переводу быть и, вместо обещания, за что дачю в Крым из царства Московского имали, клятву возлагали страшную. И сие обличено и отставлено впредь не быть. А на чем шерть[78] учинена, будучи крымские послы Сефер-ага на Москве, в деле подлинно написано и в куране, на поле тое страницы, подписано. И то их обещание в Крым под записию послано во 1670 году с послы московским с Василием Ельчаниновым и с крымским послом с Шахтемир с Аталыком.
И сие преславное дело в крепости началось быти с того вышеименованного Львовского посольства, по присылке к великому государю царскому величеству Яна Казимера, короля польского, по его Афанасия, к начинанию мира, в тайных делах. И в том поезде во 1663 году остановлен был в Люблине на время, что у корунных всчался бунт на санатырей[79], по ссоре хана крымского, побить. И тогда он, посол, от многих печалей пред образом Пресвятыя Богородицы, которой с ним был отпущен из государского дому сверху, именуям Казанские образ Богородицы, и прося неотступно милости во вседневных молебнах во свещеннической октенье, в прошение сердечном моление усердное приложено сице: «Еще молим и просим милостиваго Господа Бога нашего о умирении православнаго християнства, о еже избавится им от разлития крови, междоусобный брани и от насилия агарянского, и свой праведный гнев отвратити своею благостию от християн, и избавить от страшного пленения бусурманского, и дати разум соединения всем християном, и помиловати нас милосердием своим».
А для молебного украшения роспето. И того обозу собрания поляков присыланы были шляхта к послу с поздравлением и хотя ведать о чем посолство имеят быти. И для християнского покою господь бог отверзл им ум разумети: сие обнадеживание к миру выслушав, и возблагодарив бога, приехав в обоз, крепко возвестили. И посла ханова того же дня из обозу выслали, наказав впредь никогда бы с тем не присылал, а у обоих государей великих будет нерозорванной союз, и хан бы в соседстве держал со обоими государи дружбу.
И по возвращении изо Львова того посла к Москве все со-деясь в великой силе, и во Пскове перед чюдотворным ныне образом в больнице вседневно на молебнах поют тот стих глас 8. Подобен, егда славнии ученицы. А тот пресвятыя Богородицы образ, которой во Львове был с послы, ныне стоит на гробе благоверные государыни царицы Марьи Ильиничны у Вознесения Господня в киоте. А из Литвы Пресвятыя Богородицы образа пришествие во Псков. О чюдеси неизреченному! Воистину, превзыде силы небесныя, церковь создася Пресвятыя Богородицы в богоспасаемом граде Пскове, яко чюдотворной образ светлыми лучами милосердия своего народы беспрестани просвещает, и радостию сердца боголюбивых народов напояет, и множество нищих во святых обиталищах питает, яко же вседневные службы в тропаре и в кондаке кратко возвещаетца, и, по многим собраниям во Пскове ратей готовят к походам и за их прошением в дальний страны не допущаят и в домы с их радостию возвращаят, а святый союз все мирные крепости упреждаят, и за любительными возвещениями всех християнских государей с неисчетными народы по всему свету в крепкой совет приводит и силу комуждо особую придает. Идеже ея дом в пещере Киевской обители. А ныне в Пскове возцвел чюдотворной образ пришествием из Литовския страны по прорицанию, царского величества в милостивых грамотах молитвою иде же обещанной образ именовано благовернаго царевича Дмитрея Московского всеа Росии чюдотворца в сооруженной вновь церкве в Куконаузе[80], а ныне в Пскове, у пресвятыя богородицы в больнице стоит.
А с нынешняго, 187 году, по великим упадкам над шведом, не жесточью, но разумом совершенным сприятствовать его с стороны Ижерские и Корельские земли в крепости себе все королевство их присвояет. А от Лифлянт с Ригою, за помощию Божией общим советом с королевством Польским, швед бы верен был, а царству Московскому неоцененной бы дар был. И в том, хто силу во утвержении ведает, тех людей находить, а не отревать.
