Демократическая система государственного управления была чрезвычайно громоздкой и запутанной, регулировалась сонмищем разнообразных законов и зачастую лишала простого человека возможности хотя бы нормально ориентироваться в этой громаде. Здесь как раз евреи чувствовали себя рыбой в воде, пользуясь своими оправдавшимися веками пронырливостью и взаимовыручкой, пока другие ушами «шлепали»; не задумываясь над этим, они провоцировали возрастающее недовольство масс, от которого до погромов всегда рукой подать!

Непредвзятый, способный объективно мыслить наблюдатель недавних событий мог заметить, что не в евреях — невероятно талантливых людях! — вовсе было дело, а в той системе власти, которая позволяла им быстро выделяться, становясь чересчур заметными на фоне инертной массы других, забитых до серости большевиками. Такая легкомысленная власть и сама не смогла бы потом защитить несчастных, когда появился бы, не дай бог, настоящий лидер русского нацизма и погромщики всерьез взялись за топоры. Матерые эсэсовцы показались бы тогда мальчишками по сравнению с нашими громилами: нет страшнее зверя, чем пьяный русский мужик с топором!

Преодолеть противостояние наций, развести их по разные стороны воображаемого ристалища позволит нам возрожденный имперский строй. Лешка опять прав, когда считает, что чем меньше законов, тем легче жить; новая власть должна быть сильной, справедливой и понятной до простоты! Вот из этого и будем исходить.

…Хорьков так и считает меня записным демократом и предателем Родины. Знал бы он, о чем я сейчас думаю!.. Не скажу ему ничего.

На улице уже вовсю теплело. Условно, конечно, но не сравнить же мороз в пятьдесят градусов и в сто! Внутри убежища ребята почти не замечали холода — в натопленной каптерке даже ночью перестала замерзать вода в кружке. Для измерения наружной температуры использовали уже спиртовой термометр, его небольшая шкала теперь позволяла это делать. Чувствовалось, что еще несколько месяцев и можно будет прогуливаться по окрестностям бункера: небо стало заметно светлее, и уже различались день и ночь. Ночи были длинные, а дни короткие — все как обычной зимой.

У Орлова и Галстяна стали отекать ноги: стопы и голеностопные суставы раздувались как подушки. Мочегонные таблетки почти не помогали, требовалась разминка; с неохотой занялись короткими пробежками по бункеру, и сразу стало лучше.

Хорькову хватало своего движения в хозяйственных заботах, и он только посмеивался; дело было в том, что при хорошем питании и вынужденном покое Александр и Павел заметно пополнели. Лешка шутил:

— Повезло мне с вами: еда кончаться станет, так еще два кабанчика в припасе! — «кабанчики» показывали ему кулаки, но тоже смеялись.

Когда впервые заметили в небе отличие дня и ночи, снова устроили «сабантуй» — это «праздник» по-татарски. В этот раз не плясали от радости — только выпивали, кушали и разговаривали: совсем невесело было, уж так сильно они устали! Ведь почти два года отсидели в подземной «тюрьме». А Лешка и того больше! Он и спросил Орлова:

— Сань, а что после смерти бывает… неужели ничего?

Александр закурил, подумал и без особой охоты стал отвечать:

— Ты знаешь, Леша, сложно даже сказать. Это же самый трудный вопрос всей жизни человека! Он интересует каждого, и так вот интересовал всех и всегда. Ведь даже на вопросы «как жить» и «для чего жить» нельзя ответить, прежде не разрешив этот вопрос: от того, есть продолжение жизни или нет, целиком зависит вся жизненная позиция личности.

Философы-материалисты считают, что нет, идеалисты — что есть; я же, полностью оставаясь материалистом, тоже считаю, что есть. Тут вот в чем дело: эти взгляды устоялись давным-давно, задолго до появления нынешнего понимания мироустройства. Тогда еще не имели никакого понятия о релятивистской космологии, квантовой физике и устройстве компьютера — просто не представляли, что такие знания со временем появятся.

Ты помнишь, должно быть, как я рассказывал об устройстве Вселенной? Основываясь на таком восприятии мира, можно и, думаю, нужно полагать, что и на самом деле существует то, что мы называем душой. Она представляет собой как бы слепок — эманацию иначе, тех электромагнитных полей, которые существуют в мозге человека; на момент его смерти скапливается огромная сумма информации. Все знают, что в памяти сохраняются самые мельчайшие детали жизни — даже те, о которых давно позабыто; и ты слышал, наверное, что у человека, возможно, есть несколько тел, вложенных одно в другое. В том числе: биологическое, существующее только в земной жизни, астральное, позволяющее путешествовать по Вселенной мгновенно и на большие расстояния и ментальное (а это и есть душа), «отлетающее», скажем так, недалеко — лишь для «подключения» к мировому Мозгу. Специалисты по древним восточным знаниям различают и другие тела.

Как можно рассматривать процесс смерти с точки зрения инженера-электронщика? А вот как: с пришедшего в негодность компьютера (мозг в физическом теле усопшего) снимается операционная система, подобная нашей компьютерной системе «Виндоуз» (то же, что душа) вместе с накопленным объемом информационных данных (память всей жизни). Затем переносится на другой — вселенский — компьютер, собственная операционная система которого (мировая душа) использует эти данные для своих нужд; при этом не имеет никакого значения, биологические или машинные компьютеры участвуют в такой передаче информации.

Негодный компьютер утилизируется, на смену ему природной «фабрикой» производится новый с уже отформатированным (чистым от помех и содержащим лишь некую файловую систему) жестким диском (кора головного мозга), готовым немедленно приступить к получению новой информации. В него можно либо «закачать» всю информацию с погибшего компьютера, блокировав ее заодно от несанкционированного обнаружения, либо произвести только первичный сервис (установить операционную систему) и позволить ему начать работу по накоплению информации, ее обработке и передаче готовых данных системному администратору (мировому компьютеру). В первом случае прежде существовавшая душа «запускается» на новый виток развития, не теряя уже сформированного потенциала, а во втором новая душа создается «с нуля» и только начинает развивающую ее жизнь.

Количество рождающихся живых существ всегда больше количества уже существующих душ, поэтому на примитивных уровнях жизни требуется пополнение их состава. На Земле перед катастрофой жило шесть с половиной миллиардов людей, а во все времена их было около пятидесяти миллиардов. Это подтверждает старинное предположение об имеющем место в мироздании «переселении» душ: каждая душа уже жила в разных телах несколько (от шести до восьми, а возможно, и больше) раз.

Между прочим, даже «мертвый», казалось бы, камень признается некоторыми учеными живым, поскольку в течение долгих тысячелетий его состав значительно изменяется. Структура камня обладает некоторой текучестью, он обменивается с окружающей средой своими элементами, а с вселенским «хозяином» — совсем уж низкосодержательной информацией о самой среде (ее температуре, влажности, атмосферном давлении и т.д.), которая все же имеет некоторую ценность. Обмен веществом и информацией со средой, как я уже говорил — свойство живого.

Но вернемся к рассказу. Новорожденного ребенка крестят или другим способом приобщают к всеединству Вселенной спустя несколько дней после этого значимого события и дают ему имя, идентифицируя, таким образом, компьютерный терминал в мировой сети (как в Интернете). Вот так и получается, что каждое живое существо, меняя лишь тела, может пережить много жизней и даже не подозревать об этом в течение очередной из них, поскольку программный блок не позволяет это сделать. «Прорыв» памяти о старых жизнях случается крайне редко, но это бывает и только подтверждает верность предлагаемой гипотезы.

Надо добавить, что у каждого компьютера есть предел накопления памяти (предел емкости «винчестера»), поэтому количество земных жизней ограничено. Я считаю, что по достижении этого предела душа хорошо «отличившегося» субъекта может переноситься в тело более развитого существа, такого как инопланетные пришельцы, к примеру, и даже еще дальше (нет границ совершенству живого!), а со временем включаться в структуры самого Мозга Вселенной (уподобляться Богу).