– Да, кампания не получила никакой прибыли с проекта, но наша задача кроется не только в материальной выгоде, мы ответственны за судьбу человечества, за формирование быта и жизни в самых отдалённых частях нашего крохотного мира. Борьба с перенаселением – важное направление в нашей деятельности – звучит торопливая речь «Индастра».

– Но даже если бы все здания ушли по начальной стоимости, проект не окупился бы как минимум в десять раз. – говорит тот же корреспондент.

– Ваши подсчёты неверны.

– Для чего строили Инрурум? – говорит тот же корреспондент;

– Для жизни. Следующий вопрос.

– Следующий?..

Пауза.

– Ведь уже так много сказано… Впрочем, одну важную деталь нельзя пропустить. Как достоверно известно… достоверно, господа… что ранее на месте Инрурум’а располагался запятна… запят… проклятое слово, запятнавший себя кровью исследоват… – сперва медленно, но с каждым словом всё быстрее говорит корреспондент.

– Не туда вы полезли… журналисты, – очень тихий шёпот звучит на фоне.

– Выключай запись! – гораздо ближе звучит другой грубый голос.

[Шум суматохи].

– И доля всего этого дерьма прина…

[Шум суматохи ещё громче].

– Следующий вопрос.

– Принадлежала, – слышно, что последние слова репортёр уже выкрикивает.

– Следующий вопрос.

– Живо! – другой грубый голос.

– Принадлежит Индас…»

С этого момента слышится лишь шорох помех.

…

Из записи на найденном в реке диктофоне:

«

– Эй, куда вы меня тащите? Кто вы? Что вам надо? Я журналист, у вас будут пр… Что? Зачем это? Убери! Убери! Нет! Нет! НЕТ!

Продолжительные вопли…

» – говорит тот же корреспондент.

Этажом выше не унимаются вопли старой хозяйки дома, она бьётся о стену в истерике, почти в припадке, глаза же, из которых побежали слезинки, до сих пор закрыты, не открывала бы их никогда вновь. Этот вой не заканчивался бы. Но наконец у неё запершило в горле, и она закашлялась. Долго и продолжительно, выплёвывая целые горсти густой мокроты. В один момент потеряла равновесие и отшатнулась назад, тут под руку так некстати подвернулась тумба. От удара мебель опрокинулась, туда же рядом приземлилась и сама старуха.

Ужас от вида мерзости не покидает старое трепыхающееся сердце. Заставляет непроизвольно дёргать головой по сторонам и по-прежнему пытаться кричать. Голос охрип, а горло раздирает как от осложнений болезни. И всё же вынимает из платья один за другим патроны, перезаряжает ружьё. С трудом, ведь руки стали такие непослушные, по несколько раз теряют патроны, с тем же трудом собирают их обратно.

– Миссис Гретти! – донёсся грубый мужской голос с улицы. Не будь около окна и вовсе не смогла выхватить его из шума бури. Ураган всё ближе и его зов становиться невыносимо громок.

– Миссис Гретти, мы пришли с миром! – оттуда же, но уже кто-то другой.

Старушка ни сразу признала голоса, плохо слышатся они на фоне проникающего в голову шёпота страха, на фоне звона в ушах. Запоздавшее осознание, что к ней взывают, заставили наконец подняться с пола. Она припала к окну и кое-как деревянными пальцами раздвинула мешающиеся жалюзи. Внизу показалась группа людей, человек пять, одетые в чёрную одежду, причём в несколько слоёв, особенно сильно закутаны в тряпки рот и нос. Рослые с оружием и походными сумками. С виду неместные. На бронепластинах, что закрывают грудь, символика какой-то группировки, чёрные крылья или нечто наподобие им. Стоят на подходе к дому в шаге от ступеней. Вихри пыли, как ещё одни таинственные гости, стоят за их спиной и словно бы тоже готовы в любой момент войти в дом. Ветер же невероятно усилился, частые порывы практически сбивают незнакомцев с ног. Не люди, а тени что вот-вот станут частью бури. Наверно последнее, что не даёт им заблудиться в песке их фонарики, те стали жёлтыми искрами, а их свет едва заметен в частицах грязи.

– Миссис Гретти, нам нужно остановиться переждать бурю! – прокричал человек, во главе группы, с чем-то красным, мотающимся на шее.

– Нам некуда идти! – добавил кто-то ещё, едва закончил, как порыв ветра сорвал и унёс шляпу, примотанную шарфом к его голове.

– Эй! Есть там кто! Отвечай! – следующий помотал фонариком.

– Буря сожрёт нас! Открой дверь! – вновь первый.

– Я не могу, – тихо простонала старушка. – Не могу. Лучше найдите другой ночлег или сдайтесь на милость стихии. Она не так жестока. Не ищете себе мучительную смерть.

Жаль, её слабое воззвание не дойдёт до незнакомцев. Да и смысл они вряд ли поймут. В этот же момент на глаза вновь накатились слёзы, собралась горько зарыдать…

Тихий нежный на распев глас дитя с первого этажа…

– Гретти…

Словно зов к матери, чистый, как ручей

– Гретти…

Волнующий и тревожащий.

-Гретти…

– Я убью тебя! – проревела старушка.

–Гретти… Гретти… Гретти…

– Убью! Убью мерзость! – снова грозный глас старой хозяйки, и она отскочила от окна, бросилась к лестнице. Перескакивая через разорванные периллы, соскочила на ступени. Пусть только заткнётся.

– Миссис Гретти, не глупите! – зов с улицы. – Мы не грабители, нам нужен только кров! Мы переждём бурю и уйдём!

– Нам нужен только кров! – повторил кто-то ещё.

Гретти едва замечает слова зовущих на помощь, слова людей полные тревог, усталости и испуга. Исток же страшной опасности фальшив. Старая хозяйка сбежала вниз по лестнице. Глаза судорожно выискивает по комнатам и коридорам нечто, звавшее её. Оно снова не в поле зрения, но тут всё пропитано его присутствием, даже вонь, сорвавшаяся с плоти мерзости – загнивание, прение и разложение вперемешку с запахом свежих потрохов. Ни в первую очередь взгляд упал на пол, а под ногами тоже есть правда. Капли чёрной крови окропили деревянный паркет. Раны твари оставляют неплохой след. Опасный след для того, кто любит красться.

– Миссис Гретти, мы не уйдём! – с улицы доносится всё более неразличимая речь, буря буквально у них за спиной. – Нам некуда идти! Мы…..долж….идт… Мы в любом… случае попадём в дом… У на…. нет…. Люди, доведённые до отчаяния, на многое способны… Мы выломаем дверь или разобьём окно!

Невыносимо громко стучат створки окна, пробивается в дом и сносит всё попавшееся на пути поток грязного воздуха. Он же приносит пыль. Здесь становится так много кружащихся частиц, местами образуется ядовитая дымка. Дыхание резко осложняется, глаза мутнеют и болят. Если не закрыть окно, буря завладеет и этим домом. Но пока…

Гретти остановилась у последней капли крови, оставленной недалеко от кухни. Эта капля уже размазана по белой кафельной плитке лапами кошек. Больше в этом мире нет следов, выдающих перемещение своего хозяина. Он снова недосягаем, и он снова где-то рядом. Гретти замерла на одном месте уставилась на эти чёрные капли, как если бы ждала от них ответа. Не решается даже оборачиваться по сторонам, хотя во всём этом шуме можно надеяться только на глаза. А вокруг много балок, арок, переходов, тварь может быть всюду. И резко стало холодно, пошли волной мурашки по спине, и ни платье, ни накинутый сверху халат уже не спасают от дрожи по всему телу.

Но здесь у старой хозяйки есть свои союзники. Около мусорного ведра стоит чёрно-белый кот, шипит на кого-то за тумбой. Шерсть на холке вздымается дыбом, грозно обнажаются клыки, сверкают вылупленные глаза. Он готов вступить в смертельную схватку. В непосредственной близости к нему на столике покоятся несколько тарелок, пара стеклянных кружек, кофемашина, но тень что падает на стену точно исходит не от них. Она же крутит головой, длиной конечностью пытается нащупать что-то у себя за спиной.

– Миссис Гретти! – возглас с улицы. – Это….послед… наш….слова. Пред… упр… Последнее. Вас ждут проблемы. Вы ведь не думаете, что мы вас не накажем…

Руки пожилой хозяйки подняли ружьё. Решилась бы она выстрелить наперёд… но когда голова тени резко повернулась в её сторону, пальцы сдавили курок. Вновь грохот оружия! Пули влетели в кухонный стол, и в то же мгновение оттуда выскочило серое некрупное тело. Спугнув кошку, оно рванулось в ближайший коридор. Гретти успела распознать в бегущем на четвереньках мальчика-незванца. Он забежал за диван.