– Это люди или как?

– Я не знаю, но они выглядят так.

– Что они сделать мне велят?

– Я не знаю, они нас точно не простят.

– Для чего им клинок острый на котором яд?

– Я плохо слышу, о чём они говорят.

– Приближаются из вне, что же делать мне?

– Я не знаю, вижу их тени.

– Я вижу тоже их изувеченные рожи и на стене их Мрачные тени.

– Область Поэрум, поселение Инрурум, сообщаю… – старушка у телефона ненадолго замолчала, – что… через десять минут я погибну страшной смертью. А мой труп не пройдёт ни одно опознание из-за страшных увечий. Что пять минут назад исчезла половина поселения. И что вторая часть поселения превратится в ночной кошмар, который скоро встанет на вашем пороге. От города остались руины. А от людей, кто были живы минуту назад, осталось лишь кровавое мясо. И я одно прошу… не приезжайте сюда.

…

– Диспетчерская полицейских структур, – наконец после длительного времени ожидания и нескольких сотен гудков из трубки прозвучал женский голос.

– У меня обращение, – заявила старушка у телефона. Преклонных лет работница почты, рождённая ещё в предшествующую эпоху, её года давно перевалили за шестьдесят, как и за семьдесят, так и за восемьдесят, волосы побелели, а лицо и руки покрылись сетью глубоких морщин.

– Необходимо определить ваш социальный статус, – потребовал автоответчик, последнее слово сопроводил звуковой сигнал.

Пожилая женщина готова и к сему, вложила небольшую карточку в отверстие на корпусе аппарата. Ещё некоторое время ожидания, короткие вибрации и гудки.

– Ваш статус определён, вам допускается сделать обращение, – голос, не меняющей своей интонации, не выражающий чувств.

– Область Поэрум, поселение Инрурум, сообщаю… – старушка у телефона ненадолго замолчала, – что… через десять минут я погибну страшной смертью. А мой труп не пройдёт ни одно опознание из-за страшных увечий. Что пять минут назад исчезла половина поселения. И что вторая часть поселения превратится в ночной кошмар, который скоро встанет на вашем пороге. От города остались руины. А от людей, кто были живы минуту назад, осталось лишь кровавое мясо. И я одно прошу… не приезжайте сюда.

– Обращение получ…

– Мы уже все мертвы, – добавила старушка.

И вновь послышались нескончаемые гудки, негромкий шорох помех. Много шума за которым лишь пустота да километры протянутых проводов. Пожилая женщина ещё некоторое время подождала, затем старая дряблая рука вернула трубку телефона на место. Поправила воротник своего ночного платья и запахнула накинутый сверху халат. Она всё сидит на своей аккуратно застеленной кровати у небольшого столика с её единственным переговорщиком за последнее множество лет. В тени подступающего мрака… Дверь в её комнату заперта изнутри, к ней же подставлен стул, он далеко не случайно подпирает ручку, далеко не случайно занимает это с виду неправильное место.

– Сегодня мой судный день. Сегодня богиня воздаст мне за праведность или покарает за грехи, – шепчет старушка, глаза приковывает образ девы висящий на стене, образ богини – покровительницы. Много просьб впитал в себя белый священный лик, некоторые из них действительно осуществлялись. Вот только в этот день ни одна молитва не найдёт для себя ответа, сегодня все сказанные слова так и останутся в стенах комнаты или выйдут наружу, но будут развеяны наступающим ураганом. Настаёт время, когда силы света не властны, наступает тьма. Она грянет с песчаной бурей, что уже поглотила половину поселения. Над землёй поднимаются огромные вихри, предшественники конца.

Внизу, на первом этаже, что-то разбилось, видимо, ваза или нечто подобное ей. Её задела одна из обитающих в доме кошек, или столкнули раскрывшиеся от порыва ветра оконные ставни. Тут всё дрожит и ходит из стороны в сторону и чем ближе ураган, тем больше оживших вещей. Но пожилая женщина знает, что не ветер и не кошка хозяйничают на первом этаже… тварь пробралась к ней в дом. То, что ужаснее самой смерти, направило сюда свой взор. Идёт, чтобы опустошить, высосать из измученных тел всё живое. И старушка приготовилась встречать гостя. Рядом к кровати приставлено двухзарядное гладкоствольное ружьё, уже готовое к сражению.

Снизу треск и скрежет лопающегося дерева, по-видимому, оно что-то унюхало и теперь пытается разобраться в том, что её поманило. Слышно, как одна за другой гнётся железная обшивка дверей. Дальше разносится грохот, послышались вопли кошек, некоторые из них взывают к жизни в последний раз. Кровь пропитает напольные ковры, напитает мягкую мебель. Не стремиться ли тварь за чёрную дверь к тому, кто скрыт за ней? Впрочем, неважно. Старушки нужно ещё немного времени собраться, прежде чем идти встречать свою смерть. Возможно, завершить последние мысли.

Вопли кошек? Звук разбивающейся посуды? Нет, сегодня она слышала и не такое, много боли… как кричали дети, как дрожали их голоса. Они, безвинные души, молили что-то и просили, но… воплотившийся ужас не ведает, что такое быстрая смерть. Особенно запомнился пронзительный крик девочки, отголосок страшной физической боли, он до сих пор звенит в ушах. А что они сделали с её братом у всех на глазах… Сегодня и никогда больше у старушки не закроются веки, не перестанут бить в голове кровавые фонтаны.

Пожилая женщина бросила ещё один взгляд на горящую свечу у образа богини, пламя дёргается, бросает блик на лицо покровительницы. Затем поднялась с кровати, внизу что-то решило разгромить весь её дом, взяла ружьё, и перебить всех её животных, и передёрнула затвор.

– Всё, моя очередь, – прошептала старушка. На этом весь шум в доме резко стих. Тут у всего есть уши. А ещё губы, и они говорят – игра началась, замри. С этого момента основные звуки приходят извне, в доме затишье. Лишь на время…

Старушка очень медленно побрела к двери, многие бы на её месте просто зажались в углу. Десятки лет прожитой жизни, пора заканчивать со страхами. Оно все равно явится, от этого не спрятаться. Лучше не тянуть момент. Отставила стул в сторону, и тут же на месте, где он прислонялся к двери показалась дыра с острыми развороченными краями. Тварь уже приходила с визитом, заглядывала в комнату. Видеть на её хищной морде глаза как у человека отвратительно. Они же пустые и холодные смотрели и нет в них никакой другой идеи и замысла как упиться кровью и сожрать всё естество.

Теперь старушка заглянула в дыру, оставленную ужасающем гостем. В дом попадает немного тусклого багрового света, один пучок алых частиц просачивается через дыру в двери, касается лица. Впереди по всей стене тянутся царапины, мотаются содранные обои. Много пятен крови, тут же виднеются останки тел измученных животных, большая часть из которых изодрана в клочья, ещё хуже становится от тех, кого внешне не сильно задело, а всего лишь выпотрошило. Однако же много кровавых куч на полу. Старушка придвигается к дыре ещё ближе.

Совсем рядом что-то разбилось. Хозяйка дома резко отскочила и разогнулась, но слишком быстро для такого старого изношенного тела, что-то прострелило в спине и защемило в лопатках. Ещё одно такое движение и обездвижит себя навечно. Между тем звук, словно кто-то шагает по осколкам. Треск стёкол, скрежет деревянного паркета, неспешная походка. И… верить ли своим ушам? Лёгкое завывание какой-то жуткой мелодии? Один миг и что-то чёрное проползло мимо дыры.

– Я тебя не боюсь! – проревела старушка, её же истеричный голос пропитан этим самым страхом. Но он не помешал отпереть дверь и высунуться в коридор. Ружьё наготове, она быстро осмотрелась по сторонам.

Много тёмного, много красного. Попались на глаза осколки вазы и кровавые отпечатки человеческих ног. Не быстро удалось от них оторвать взгляд.