Игнет собралась вернуть ящик с книгами на место, как в ладонь закатился некий свёрток бумаги. Лейтенант сразу бы выбросила, но что-то остановило руки от резкого взмаха в сторону. Листик почти сам раскручивается, и перед глазами предстаёт ровный аккуратный почерк.

«Мы идём из Инрурума. Мы идём всей семьёй. Моя прекрасная жена Мария, кто готовит лучший завтрак на свете. Она сейчас держит меня за руку. Моя чудесная дочь Мая, чей смех самый приятный звук из всех существующих. Она задорно прыгает вдоль нашей повозки. Мой храбрый сын Роб – самый послушный ребёнок на свете, моя гордость. Он, как обычно, слишком задумчив. И я старый ничем не пригодный доходяга, кому нечем похвастаться. У нас был дом. Обычный, небольшой. Совсем небогатый, но мы его любили. Мы жили там счастливо… А теперь все погибнем. Не идите туда! Вернитесь!»

Через время машина Нова вновь двинулась в путь.

…

– Уже скоро, – тихий и усталый голос Раймона. Да, давно не перепадало хорошего отдыха. Спина ломит, найти себе хотя бы какую-то приемлемую позу на сидении уже не получается. Там, наверно, везде синяки от ухабов и ям.

– О да, уже видно, – очень нежно ответила ему Игнет. При её речи губы практически не размыкаются, она сглаживает каждый звук.

Показался противоположный конец Инрурум’а. Дома всех цветов, красные, рыжие, зелёные, белые, есть синие и даже розовые. Высокие и поменьше. И все как один очень старые, потрёпанные и с виду давно заброшенные. Среди них поднимаются вышки связи, телефонные столбы. Поселение и в самом деле имеет форму полуокружности, этакого бублика. Правда, уже немного покусанного. И такое бывает. Форма холма завораживает взгляд. Глаза очень редко моргают.

По скатам холма торчит железный скелет этого места. Такие огромные столбы впиваются в землю, балки, гигантские цепи, что удерживают поселение от падения в пропасть. Как строители смогли всё это создать. Немыслимые размеры. Словно это делали вовсе не люди, а какие-то гиганты. Одно печально скелет поржавел и погнулся. Ему сложно в этом мире, он к нему не приспособлен.

Но а весь остальной быт свойственен обиходу обычных людей. Им также нужна связь, свет, тепло. Зачем только нужен этот кит под ногами? Который к тому же стар и хочет на покой. Жаждет спрыгнуть вниз. Плохо им жилось на ровной местности, если уж захотелось поселиться на крае гибели?

– Хочешь ещё остановиться? – спросил капитан.

– Всё отлично, – замялась она, на губах вновь застенчивая улыбка.

Добрая и чистая, не для этих суровых мест.

Этот край опасен не только своими рвами, но и обитающими здесь людьми. Многое контролируется радикальными организациями, противостоящими Власти Городов. Наиболее властная и мощная из них – «Агрон». И никому не известно, как эти группировки встретят офицеров Нова. Когда решался вопрос отправки на помощь какой-то старухи, у которой и статус так себе, и несёт она незнамо что. В общем оставить эту партию на волю судьбы казалось самым верным решением. Ни один офицер не захотел бы ехать несколько дней в край своей гибели, где приготовлено всё: и место казни, и могила. Легче и быстрее забраться в кресло у себя дома и застрелиться. Что говорить, сотрудники рядовой полицейской службы избегают не только эту область, но и соседствующие, между ними и радикалами неприкрытая вражда. Любой рейд полиции в эти места летучий, массовый и, главное, быстрый. Никаких длинных дорог.

И этот вызов так и остался бы без ответа, если бы… не руководство Нова. Это была их инициатива. Их странное решение отправить своих сотрудников в далёкий путь, в опасное место на самое, как казалось бы, рядовое задание. Опрометчиво? Глупо? Или они знают чуть больше, чем остальные?

Раймон никогда не спрашивал дважды и никогда не интересовался истинной целью задания. Всё, как обычно, становится известно гораздо позже. Или вообще остаётся неизвестно. Вот и сейчас… Первый приказ был отправиться на окраины Поэрум’а, затем чуть дальше, ближе к восточной границе, дальше было военное поселение, потом деревня между двух рек, а сейчас уже в самом сердце области. Возможно эта точка и не последняя на карте. На эту неоднозначность машина растратила уже несколько полных баков бензина, стёрла пару колёс.

Со стороны это может выглядеть как некоторая неразбериха, запутанность. Другой мог бы не выдержать. Но уж капитан знает, что каждый поворот машины – это звенья одной продуманной цепи, где нет ни одного лишнего метра дороги. Конечный замысел заметен лишь когда смотришь на всю картину целиком. Капитан же не стремится его знать, никогда не стремился, прекрасно понимает, что некоторые идеи знать опасно. А отдельные секреты даже не имеют право покинуть стены одного единственного ума, даже не здания. Ума. Эти места опасные, если ты будешь знать слишком много, кто-то может попытаться эти излишки из тебя достать. Неудивительно, что управление не докладывает об истинной цели этой поездки. А поездка опасная, значит и цель, стоящая. Уж точно дело не в старухе.

Ему всегда было достаточно знать только то, что необходимо для выполнения задания, ни грамма больше. И вот сейчас необходимо добраться до жительницы Инрурум’а с именем Гретти, узнать, что произошло, а затем, как бы нелепо не звучало, вернуться на пару сотен километров назад, чтобы вновь выйти на связь с базой. Связь с корпорацией вообще больной вопрос этой поездки, контакт с управлением не должен был теряться вообще никогда. Но что поделаешь, если старуху так далеко занесло.

Для Раймона дела, наподобие этого, не являются чем-то грандиозно сложным, в эти края его часто приводили поручения и приказы. Он был к этому готов. По-другому дела обстоят с той, кто мнёт сидение рядом. Её вообще здесь быть не должно. Управление не давало комментариев, должен ли капитан отправиться один или следует взять с собой напарницу, может быть, притащить сюда целую команду. Это оставалось на усмотрение самого Раймона, и он предпочитал, да и предпочёл бы отправиться один. В этих краях одному безопаснее, так как не толкая за собой обоз, ты гораздо быстрее. Скорость для здешних мест гораздо важнее оружия. Так, из Инрурум’а смогли спастись только те, кто быстрее других делал ноги. Вериться, сейчас ситуация не претерпела изменений. Напарник – обуза, его могут ранить, он может отравиться дорожной едой или водой, к слову, еды и воды нужно в два раза больше. Частой практикой является и, когда одного берут в плен, а у другого вымогают деньги и ценности. Ситуация всерьёз ухудшается, когда твой напарник – девушка. Когда она молодая и красивая становится ещё хуже.

Игнет же на этом маршруте зайцем. Она слишком слезливо просит. Просила же она не так много, на пути в Поэрум высадить её в доме родителей, а на обратном пути забрать. Казалось бы, такая ерунда, всего лишь одна лишняя остановка. Её семья отделена от городов длинной сетью дорог, девушка два года не получала от них вестей. Её собственные письма в связи с неработающей почтой тоже не могли уйти. Связь оборвалась почти сразу, как начались беспорядки. Для неё это задание было неплохим шансом встретиться с семьёй, наверно, единственным шансом, ведь обычные поездки загород для полицейских чреваты убийством, пытками, ну и в конец расправой. Ради этой цели из города пришлось пробиваться с боем под прикрытием армейских броневиков. Жаль, что встреча не состоялась, её семья эвакуировалась, а дом был разграблен и сожжён.

Раймон же не мог высадить девушку на пепелище и поехать дальше. Не мог вернуться с ней, не мог ехать искать её родителей. В этот момент, наверно, впервые чувство долга столкнулось с чувством… капитану сложно признать, что на этом задании он думает непосредственно о задании гораздо меньше, чем обычно. И как он только мог согласиться на её опрометчивое предложение. Да, она просила, да, она плакала. Её история печальна, а страхи рвут сердце. Но разве соглашаться было рационально? Разве холодный рассудок мог дать положительный ответ? Рискнуть ради её улыбки своей жизнью и, что немаловажно, её жизнью тоже? И вот теперь эта девушка путает мысли. Да и вообще следить за дорогой не так чарующе приятно, как посмотреть направо, на рыжую спутницу. Впрочем, Раймон крайне обеспокоен тем, что Игнет отправилась с ним, это не лучшее решение для неё, но, увы, оно единственное. Стоит ей отдать должное хотя бы за то, что судьба её семьи стала ещё мрачнее и неизвестнее, но она всё дорогу держится, не подпускает к глазам слёз. Иначе это был бы очень мокрый рейс.